Читать книгу "Возвращение во Флоренцию - Джудит Леннокс"

Она написала Рею, Максу, Джулиану и еще нескольким старым друзьям, хотя в последнее время их стало гораздо меньше. Джулиан, который находился в отпуске по болезни — его ранило в Германии во время рейда, — позвонил ей, чтобы сообщить, что они решили устроить вечер памяти Тессы, в «Ритце», где ей всегда так нравилось. Фредди сказала, что не сможет приехать, потому что слишком занята. Это была правда: она работала на заводе шесть дней в неделю, с восьми утра до шести вечера. Во время авралов им приходилось задерживаться еще на несколько часов. В свой единственный выходной она почти весь день спала — точнее, раньше спала. Теперь сон к ней не шел.

На работе она никому не рассказывала про Тессу. Несколько подруг, с которыми она сошлась на новом месте, некоторое время назад покинули завод — одна родила ребенка, вторая уехала ухаживать за братом, которого ранили в Нормандии, третью перевели в другое место. За работой Фредди старалась вообще ни о чем не думать. Она избегала разговоров во время обеденного перерыва и радовалась тому, что в цеху постоянно стоит шум, делающий любые разговоры невозможными. Она с горечью думала о тех месяцах и годах, когда еще надеялась встретиться с Тессой. Она вспоминала о том, какое облегчение испытала в начале августа, узнав, что союзники освободили Флоренцию, и злилась сама на себя. К тому времени Тесса была уже мертва. Она ничего не знала и продолжала надеяться — как оказалось, напрасно.

Она написала Льюису и сообщила ему о Тессе. Он не ответил. Его письма часто задерживались: порой за несколько недель не приходило ни одного, а потом сразу дюжина. Однако на этот раз Фредди показалось, что она лишилась и его тоже. Вполне вероятно, что в судно Льюиса попала торпеда, и оно затонуло. А может, Льюис просто решил не тратить силы на их вялотекущий прерывистый роман.

Однажды, сидя на рабочем месте на заводе, Фредди начала плакать. Слезы никак не хотели останавливаться, и в конце концов пришлось послать за доктором, который велел ей отправляться домой и не возвращаться на работу как минимум две недели. В пансионе она продолжала плакать, сморкаясь, пока у нее не закончились носовые платки. Хозяйка принесла ей чаю и проследила, чтобы Фредди его выпила. На следующее утро жена Рея Сьюзан явилась в пансион, упаковала ее чемодан и увезла Фредди в их квартиру на Пикадилли. Фредди долгое время считала Сьюзан недалекой, поверхностной, однако на самом деле та оказалась очень благожелательной и тактичной, так что Фредди было стыдно, что она не оценила ее раньше. Рей служил во Франции, а Сьюзан целыми днями пропадала на Би-би-си, кроме того, она не была знакома с Тессой, что избавляло Фредди от необходимости поддерживать разговоры, каждый раз начинавшиеся со слов «А помнишь…», которые ей отнюдь не хотелось вести. Столько людей считали, что хорошо знали Тессу; стольким казалось, что она принадлежала им… Они пытались разделить с Фредди свою скорбь, а одновременно и воспоминания. Сьюзан же просто спросила ее, не хочет ли она поговорить о своей сестре, на что Фредди ответила «Нет», «Не хочу», «Большое спасибо», поэтому в дальнейшем они разговаривали в основном о Би-би-си, о семье Сьюзан и своих увлечениях.

Днем, пока Сьюзан была на работе, Фредди куда-нибудь выходила. Как правило, она просто бродила по городу без всякой цели. Ощущение полного упадка, жизни на пределе сил, царившее в Лондоне, соответствовало душевному состоянию Фредди. С появлением ракет V-1 и V-2 в городе опять поселился страх, сопутствовавший первым бомбежкам, однако теперь, по прошествии четырех лет, у людей, казалось, не осталось больше сил бояться. Иногда Фредди думала о том, что станет делать, если ракета пролетит у нее над головой: побежит она в бомбоубежище или нет, однако ракета не пролетела, и она так этого и не узнала.

— Телефон, — позвала Сьюзан. — Это тебя.

Фредди подняла трубку. Голос на другом конце провода сказал:

— Фредди?

— Льюис? Это ты?

— Я разыскивал тебя повсюду. Еле-еле смог найти.

— Я писала тебе много раз — извини, что так вышло.

— Я не сержусь, просто я волновался.

— Я тебя слышу, — невпопад сказала она. — Ты в Ливерпуле?

— В Лондоне. Приехал, как только смог. Я остановился у Марсель. Приглашаю тебя вместе поужинать.

— Я не хочу есть. — Фредди поняла, что ее слова прозвучали грубо, и добавила: — Прости, Льюис, я и правда не голодна.

— А я умираю с голоду. У меня заказан столик в «Куаглино» на восемь часов. Надевай платье, прыгай в такси — встретимся там.

В «Куаглино» официант проводил Фредди до столика в углу. Льюис поднялся и поцеловал ее.

— Фредди, — сказал он, заключая ее в объятия. — Мне очень жаль, что твоя сестра умерла.

— Спасибо, — автоматически ответила она и села за стол.

Официант подошел принять у них заказ. Когда они остались одни, Льюис сказал:

— Представляю, как тяжело тебе пришлось. Марсель сказала, ты не очень хорошо себя чувствуешь.

— Марсель? — Удивленная, она подняла на него глаза.

— Новости распространяются быстро.

— Я не больна, просто сильно устала. Даже не знаю, почему эта новость так меня потрясла — я ведь волновалась за Тессу уже много лет. Тем не менее, это был шок.

— По-моему, твое потрясение вполне объяснимо, — мягко сказал он. — Ты так долго ждала. Была такой преданной.

— Много лет назад, — Фредди чертила узоры на скатерти, — после смерти ребенка, я попыталась выяснить, кто его отец. Видишь ли, я винила его в том, что произошло с Тессой.

— И как, тебе удалось узнать?

— Нет. Сейчас, оглядываясь назад, я не могу понять, зачем мне это было нужно. Как будто это что-то могло изменить. Как будто я могла что-то изменить. Тесса всегда делала то, что хотела. И никого не слушала.

Льюис взял ее за руку.

— Как бы мне хотелось облегчить твою боль, Фредди.

— Это невозможно.

Официант принес им суп; когда он отошел, Фредди резко сказала:

— Как такую боль можно облегчить? Ты же не можешь вернуть Тессу обратно.

— Я это знаю. Я не это имел в виду. — Он нахмурился, и она заметила уже знакомую ей обиду в его глазах. Фредди боялась, что, если скажет об этом вслух, его ответ может ранить ее.

— Я только пытаюсь сказать, Фредди, что ты не одинока в этом мире. Позволь мне помочь тебе.

— Мне не нужна ничья помощь.

— О да, я понимаю.

Они оба замолчали. Фредди сожалела о своей несдержанности — ей всегда не нравилось это в себе.

— Я люблю тебя, Льюис, — негромко заговорила она. — Но сейчас я не чувствую любви. Я вообще ничего не чувствую.

— Это пройдет, Фредди. Поверь мне, пройдет. На это потребуется время, но так оно и будет.

— Все так говорят.

— Возможно, они правы.