Читать книгу "Фантазии женщины средних лет - Анатолий Тосс"

Первую горсть таблеток я проглотила сразу на улице, как только вышла из аптеки. Я это помню еще и потому, что долго мучилась с коробочкой, никак не могла открыть. Еще я помню, как дошла до гостиницы и сняла номер, и попросила пригнать мою машину. Я сказала, что очень устала, плохо себя чувствую, и тот, кто протягивал мне ключ, ответил «да, мэм, конечно», и я поднялась по лестнице и ухитрилась найти комнату, но таблетки действовали, я, по-моему, приняла еще горсть, и вот дальше – пустота.

Я действительно хотела тогда отравиться. Если бы у меня имелись таблетки посильнее, я бы умерла, но те, от которых можно умереть, без рецепта не продают, съешь хоть всю полку. Тогда я, конечно, не думала об этом, я всего лишь хотела умереть, но не могла.

Дальше мне надо собирать все по кусочкам, потому что с этого момента я помню только полосами. Я как бы всплываю на два, три часа, и что-то восстанавливается в памяти достаточно ясно, например, где находилась, что делала и даже о чем думала, но вот что происходило до этого или потом, до следующей ясной полосы – вспомнить не могу.

Я не знаю, сколько я спала, возможно, сутки или больше, помню, что проснулась одетая, лишь прикрытая покрывалом. Я слышала запах своего тела, я уже много дней не меняла одежду, но моя сумка, как ни странно, находилась в номере, значит, ее внесли, когда я спала. Страшно болела голова, немного поташнивало, хотя душ и свежая одежда освежили меня. Я позвонила вниз и заказала поесть, я не помню, который был час, по-моему, часа два, но вот какой день? – в этом я совсем запуталась. Зато я отчетливо знала, что мне надо к врачу, я пыталась вспомнить зачем и не могла и сообразила только по дороге.

Улицы были пустыми, как будто в городе никто не жил, хотя я видела через витрины, что кто-то сидит в кафе, кто-то в магазине, даже в парикмахерской кто-то стоял за спинкой кресла и кого-то стриг. Но все выглядело статично, видимо, стекло замедляло движение, и я различала лишь растекшиеся в нем, застывшие фигуры, как будто манекены, а может, это и были манекены, я не знала. Я знала только, что улицы болезненно пусты, как будто выселены и оцеплены, даже машины не проезжали мимо.

Кабинет врача находился в обшарпанном, деревянном доме, таком же, как и все вокруг. Внутри пахло, я сначала не могла понять чем, а потом поняла: затхлостью. Впрочем, работал кондиционер, растворял затхлость в прохладе, и это уже было неплохо. В приемной сидели люди, но их я не запомнила, и врач меня скоро принял.

Он был средних лет, с усталым лицом, в халате. Я сказала, что я хорошая знакомая Стива, хотела назваться сестрой, а потом подумала: «зачем?», и сказала, что знакомая. Он понимающе качал головой, сказал, что читал о трагедии в газете, даже добавил сочувственно: «Как это все ужасно». Сам он Стива не знал, он-то вообще живет в соседнем городке, а здесь у него практика, впрочем, тут езды десять минут. «Люди в больших городах тратят на дорогу час, а то и больше, а тут десять минут кажется уже много». Он довольно усмехнулся, уверенный в том, что обхитрил этих, которые в городах. Мне было все равно, и я согласилась. Я попросила снотворного, чего-нибудь посильней, сказала, что не могу спать, уже несколько ночей почти не спала, засыпаю хорошо, но просыпаюсь среди ночи и уже не сплю.

– Это характерно для нервного расстройства, – сказал он. – Я вам пропишу успокоительное.

Я сказала, что у меня нет нервного расстройства, все нормально, я просто не могу заснуть и мне нужно снотворное.

– Да, да, – терпеливо объяснил он, – лекарство, которое я вам пропишу, наладит ваш сон. Оно многофункциональное, в том числе оно рекомендуется в качестве снотворного.

Я кивнула, у меня не было сил спорить.

Он что-то писал на рецепте и, пока писал, спросил:

– А тело так и не нашли?

– А? – я не сообразила. Он поднял на меня глаза.

– Нет, – сказала я.

– Ну да, какое там. Океан. Не наше ведь озеро.

Он дал мне рецепт. Я поблагодарила и вышла. По дороге я зашла в аптеку, пока они готовили лекарство, я разглядывала журналы, я даже купила один, сама не зная, зачем. А потом вернулась в гостиницу, приняла две таблетки, запив водой из-под крана, она была совсем пресная, и снова уснула на сутки.

Я знаю, мне надо отойди от окна, я слишком долго стою на одном месте, и я насильно отрываю себя от успокаивающего сумрака за стеклом и бреду на кухню. Мне надо пообедать, я уже давно не ела ничего горячего, и я думаю, что приготовить: рис или картошку? Конечно, рис здоровее, но я выбираю картошку, ее надо чистить, а это занятие. Я делаю это тщательно, по возможности тоньше снимая кожуру, и так, чтобы одной полоской, не отрывая ножа. Мне нравится эта внимательная игра, я любуюсь уходящим в ведро серпантином прозрачной кожуры.

Я, наверное, ни о чем не думала и ничего не чувствовала эти дни, ни во сне, ни когда просыпалась, какой-то защитный механизм опустился сверху и закрыл, заблокировал меня. Когда я просыпалась, я заново перечитывала газетную статью, но там не было ничего нового, каждый раз одно то же. Мне только было интересно, где они достали фотографию, Стив совсем не изменился на ней, как будто не прошли годы, все тот же взгляд, даже газетная бумага не исказила. Но потом я догадалась, они могли запросить университет и получить фотографию оттуда. Я так и лежала часами, разглядывая ее, а потом засыпала снова.

Как-то я проснулась и подумала, что уже давно знала, что все так и произойдет. Я же чувствовала, что надо спешить, я и опоздала всего на три дня или на четыре, я так никогда и не смогла подсчитать точно. Это странно, как будто я предвидела заранее, как будто я спешила, чтобы успеть, зная, что все равно не успею.

Я долго думала над этим, а потом поняла, это – рок. Я пыталась обогнать рок, но его нельзя обогнать. Он преследует меня и будет преследовать, потому что во всем виновата я сама, все из-за меня, это я сломала стройность в судьбе, я нарушила построение, и все рассыпалось. Навсегда. Я ошиблась и должна быть наказана, и вот оно наказание, этот рок, провидение, я не знала, как точно назвать. Он больше не отпустит меня, пока не истребит всю, это стало так понятно теперь. И не надо бессмысленно сопротивляться, надо только принимать таблетки, и я принимала и засыпала, а потом просыпалась, чтобы заснуть снова.

В другой раз я очнулась (снотворное оказалось несильным, видимо, врач все же решил подстраховаться) и подумала, что с Реке тоже должно что-то произойти. Я удивилась мысли, я забыла о нем, я только сейчас вспомнила. А может быть, с ним уже произошло? Наверняка, подумала я, наверняка уже произошло. И только эта мысль хоть немного, но вернула меня к действительности, и я смогла пробиться через укутывавшую пелену, паутину, вату.

«И он тоже?» – интересно, я действительно крикнула или мне показалось? Нет, это невозможно. Рене не может быть жертвой, с ним ничего не может случиться. Но как бороться с роком? Рок сильнее. Конечно, таких случайных совпадений не бывает; все из-за меня. С Ди"о из-за меня, я загибала пальцы, со Стивом из-за меня и с Рене тоже, я даже засмеялась, настолько это было очевидно. С Рене наверняка тоже, с последним человеком, которого я любила и который у меня остался, с ним тоже что-то случилось. Я приняла еще одну таблетку и спустилась вниз.