Читать книгу "Фитиль для бочки с порохом - Алексей Макеев"

– И снова вы не правы, – возразил Гуров. – Вас будут судить на основании фактов и улик, которые собрали мы с полковником Крячко. Обвиняя суд в предвзятости, тем самым вы обвиняете и нас, а мы с полковником совершенно непредвзяты. Опираться на факты – наша обязанность. Ведь могли мы повесить оба убийства на вашего друга, Тараса Овчаренко. Он все еще сидит в изоляторе, его никто не отпускал. Уверен, он с радостью возьмет вашу вину на себя. Будет с пеной у рта доказывать, что собственноручно вытолкнул Олега Плотарева из поезда, а несколькими неделями позже забил до смерти Владимира Захарченко. Однако мы этого не сделали. И не сделаем, потому что факты говорят о другом. Не он виновен в смерти этих двоих, а вы, Анна.

– И какие же факты говорят об этом? – не удержалась она от вопроса.

– Таких фактов немало, – уклончиво ответил Гуров. – Да вы и сами это знаете не хуже меня.

– Вода, – произнесла Анна.

– Что такое? Снова пить хотите? – отрываясь от бумаг, поднял голову Стас.

– Занимайтесь своим делом, – невежливо оборвала его Анна.

– Вы о том, что мои слова кажутся вам голословными, – догадался Лев. – Что ж, я попытаюсь вас разубедить. Начну с самого очевидного. На тыльной стороне дверцы холодильника в доме, где убили Владимира Захарченко, обнаружены отпечатки пальцев. Женских пальцев. Уверен, после того как их сличат с вашими, будет доказан факт вашего присутствия в доме.

Анна напряглась, но не проронила ни звука. Гуров снова тяжело вздохнул и продолжил:

– Владимир Захарченко приходил к вам домой. Гости у вас бывают нечасто, а напротив живет весьма любопытный старик. Завтра с утра к нему отправят оперативного сотрудника, и тот по фото опознает Захарченко. Это послужит доказательством вашего знакомства. Недавнего знакомства.

– Если ко мне кто и приходил, это не означает, что я его убила. Вы ведь до сих пор живы, – невесело пошутила Анна.

– Я еще жив, как вы точно подметили, а вот Владимир Захарченко мертв, – не принял шутку Гуров. – Вы его убили, Анна. Зачем? Почему его? Плотарева понятно, он за свои преступления не расплатился. Но Захарченко-то отсидел весь срок, даже амнистия и условно-досрочное его стороной обошли.

– И вы считаете, что этим он расплатился сполна? – Анна прищурила глаза, будто свет досаждал ей. – А вот я так не считаю. Нет такого наказания, которого стало бы достаточно для этих подонков.

– Я могу считать это признанием?

– Мне не в чем признаваться, – упрямо проговорила Анна.

– Жаль. Мне кажется, вы не осознаете серьезности своего положения. – Гурова начинал раздражать этот разговор. – Неужели вы не видите, что заняли место своих обидчиков? Вы больше не жертва, Анна. Вы – преступница, убийца, и к вам суд может оказаться весьма суров.

– А вы меня не стращайте! – вспыхнула Анна. – Пуганая. Ваше дело – факты и улики собирать, а в душу ко мне лезть вас никто не назначал.

Гуров выдержал паузу, пытаясь подавить раздражение. На столе зазвонил внутренний телефон. Он снял трубку, молча выслушал звонившего и медленно опустил трубку на рычаг. Выражение его лица Анне не понравилось.

– Что это? – пытаясь скрыть смятение, спросила она.

– Это? Это последний гвоздь в крышку вашего гроба, Анна, – произнес Лев. – Нашли проводника, который дал вам возможность без билета попасть на поезд, в котором ехал Плотарев. Вам конец, Анна, это вы понимаете?

Женщина побелела. Наконец слова Гурова дошли до ее сознания. Пару секунд она молчала, а потом яростно бросилась в атаку:

– А вы бы на моем месте как поступили? Да, это я убила Плотарева! И снова убила бы, будь такая возможность. Я убивала бы его раз за разом, и этого все равно было бы недостаточно. Подонок должен гореть в аду! В аду гореть! Я ведь не собиралась делать ничего подобного, даже в мыслях не держала. Жила себе потихоньку, сводила концы с концами. Человека встретила. Хорошего человека. А тут накануне Нового года встретила его на ярмарке. Знаете, в Москве перед праздниками такие организовывают. Прямо на улице. С музыкой, с напитками горячительными, с плясками и Дедом Морозом. Я ходила туда, чтобы выбрать подарок дочери. Ее я на такие мероприятия не беру, слишком сильно она после этого расстраивается. Она ведь ни побегать, ни поплясать не может. И это в неполных семь лет! А тут он, Плотарев ваш, весь такой холеный, одет с иголочки. Пакетами нагрузился, что твой верблюд. А из пакетов ананасы торчат, мишура, мандарины. И шампанское. Не какая-то там дешевка, уж я-то знаю. А под мышкой – елка небольшая, но живая, пахучая. И тут меня точно током ударило: как так вышло, что ты, Анна, копейки кроишь, чтобы своему ребенку-инвалиду лишний раз яблоко из тех, что подешевле, купить, а этот подонок жирует, праздники устраивает, шампанское попивает. Как такое возможно? Где справедливость?

– Как вы его узнали? – осторожно задал вопрос Гуров. – Ведь вы и видели его всего несколько секунд.

– Мне следователь фото показывал, когда опознать этого подонка потребовалось. Я опознала. Эту рожу я до самой смерти не забуду, – ответила Анна. – Помню, точно вчера это было. Как выскочил он из машины, глазищи ошалелые, по сторонам рыщут. Дружок его, Захарченко, тоже из машины вывалился. Кричит ему: Олег, «Скорую» вызывай. А тот ноги в руки и бежать. И на друга не оглянулся. Захарченко тогда пытался что-то сделать. Трубку из кармана вытащил, да с пьяных глаз на кнопки никак попасть не мог. А тут полиция подоспела. Скрутили его, ему уж не до «Скорой» стало. А Олег ваш – подонок. Самый настоящий подонок.

– Что было дальше? – спросил Гуров.

– Дальше? Это после того, как я Плотарева на рынке встретила? А ничего не было. Вернулась я домой, а сама все про этого подонка думаю, да про его подарочки дорогие, по пакетам распиханные. Ночь не спала, все о нем думала. А под утро и решила: не бывать тому, чтобы этот ублюдок продолжал небо коптить. В обед Настю спать уложила, сама к дому сестры его поехала. Я ведь все про них знала. И где Плотаревы живут, и где Захарченко. Следователь, который дело их вел, от меня особо не скрывался, а на память я никогда не жаловалась. Пришла к дому Плотарева, просидела там больше часа, но дождалась. Видела, как он домой вернулся. Ну и я домой поехала. Там план и составила. Я как рассудила: рано или поздно, он все равно домой поедет, вот я его в поезде и подкараулю. Что он в Сортавалу из Москвы укатил, мне тоже следователь рассказывал. Посмотрела расписание поездов, план наметила. Буду, думаю, каждый поезд провожать, пока не повезет. Пока на вокзале ошивалась, про Мирона узнала. Вот, думаю, Анна, твой шанс. А четвертого он прикатил. На такси, с комфортом. В вагон зашел, я дождалась, пока последнюю дверь закроют, и к Мирону. Пусти, мол, очень надо. Он сначала отправил меня куда подальше. Следующим поедешь, говорит. А я ему денег в руку сунула, раза в три больше, чем билет стоит. И снова свое: надо очень. Он и пустил. Велел в его купе сидеть и носа наружу не высовывать, пока он мне местечко пустое не найдет. Я и не высовывалась. Потом он вернулся, велел в третье купе перейти, там, говорит, до самой Твери пусто будет, а дальше что-нибудь придумаем. Я поблагодарила, и в пустое купе ушла. Сама думаю: вот как складно все устроилось. А на месте не сидится, я ведь далеко от Москвы уехать не могла, как дочку оставишь. И место, где казнь совершить задумала, заранее присмотрела. Сейчас все просто. Открыл Интернет, вот тебе и карта, и маршрут следования поезда, и где какие стоянки. Все расписано.