Читать книгу "Маскарад - Бренда Джойс"

— Это мило с вашей стороны.

— Я сейчас поговорю со своим отцом и позже с вашим.

— Вам не нужно беспокоиться об отце. Сначала он очень разозлится, но он никогда не заставлял меня ничего делать против воли. Если вы хотите, сначала могу поговорить с ним я.

— Нет. Мой долг — позаботиться об этом, и я так и сделаю.

Бланш склонила голову. Она поняла.

Тайрел попросил о встрече со своим отцом. Граф сидел за столом в библиотеке, погруженный в «Лондон таймс», рядом лежал номер «Дублин таймс». Тайрел помедлил перед тем, как войти в комнату.

Он был по-прежнему удивлен пониманием Бланш, но сейчас она беспокоила его меньше всего. Он сомневался, что сможет убедить Элизабет выйти за него, после всего, через что они прошли, но он никогда не был настроен решительнее. Он будет добиваться ее, не важно, как много времени это займет. Сейчас, однако, он должен выдержать другую битву. Он был уверен, что скоро от него откажутся.

«Адар» значил для него все, а Элизабет — еще больше. В крайнем случае он откажется от своего наследства, чтобы быть с Элизабет. Как сказала Бланш, он выбрал любовь. Он был также готов бороться. Он хотел Элизабет, но не хотел терять «Адар». Тайрел был готов бороться с отцом, чтобы иметь все. Он не думал, что одержит победу в тот же день, — это займет несколько месяцев. Ему точно понадобится помощь графини и братьев, чтобы убедить графа в своей правоте.

Странно, но он не чувствовал вины.

Теперь, когда Тайрел решил следовать зову сердца, он испытывал только облегчение и решимость. На самом деле он никогда не знал большей решимости. Он понимал, что битва будет трудная, но разве величайшие битвы жизни не самые трудные?

Если он каким-то образом добьется успеха, у него будет будущее, о котором можно только мечтать. Он много думал о финансовых делах семьи, и у него было несколько перспективных планов.

— Тайрел?

Тайрел обернулся на голос отца. Медленно, словно чувствуя приближение битвы, граф встал.

— Ты просил о встрече со мной? — спросил он.

— Да.

Тайрел подошел к столу, который оставался между ними.

— Как тебе удавалось все эти годы оставаться графом «Адара»? — тихо спросил он.

Это был вопрос, который он собирался задать уже много лет.

Граф, казалось, не удивился.

— Когда я был твоего возраста, мир был другим. Машины и торговля еще не оказали влияния на общество. Я сосредоточился на Ирландии. Мне предстояла битва, Тайрел, с британцами, и она была велика. Я решил защищать моих жителей и их немногие права, пока удавалось держать британцев на расстоянии.

— Но это же была огромная обуза, не так ли?

Тайрел досконально знал историю Ирландии.

— Были времена, — признался Эдвард, — когда я чувствовал, что слишком мелок для такой огромной ответственности. В отличие от тебя у меня не было братьев, и моя единственная сестра вышла замуж за англичанина. Но потом я встретил твою мачеху и женился на ней. Любовь Мэри позволила мне вынести груз, которым является «Адар».

Тайрел уставился на отца:

— Я очень люблю Элизабет Фицджеральд, и моя величайшая надежда заключается в том, что ее любовь и сила также позволят мне вынести огромный груз «Адара».

Граф посмотрел на него.

— Мэри предупреждала меня, что ты можешь дойти до этого, — наконец сказал он.

— Никогда не мог себе представить, что наступит день, когда я смогу разочаровать тебя, — пылко произнес Тайрел. — Нет никого, кем я восхищаюсь больше, чем тобой, отец. Но я могу защитить «Адар» и позаботиться о его будущем, если со мной рядом будет Элизабет как моя жена.

На лице графа появилась тень, и он сел.

— Я никогда не видел тебя в таком мрачном и отвратительном настроении, как в эти последние месяцы с конца лета. С тех пор, как она уехала.

Тайрел перегнулся через стол:

— Мне нужно кое-что сказать тебе.

Граф поднял взгляд.

— Элизабет — не настоящая мать Нэда.

Граф был заметно поражен.

— О чем ты говоришь?

— Элизабет назвала моего сына своим собственным, пожертвовав именем, репутацией, жизнью, чтобы дать ему дом. И когда она уехала от меня в Уиклоу, у нее опять хватило мужества пожертвовать всем, чтобы сделать лучше для Нэда. Она разбила себе сердце своим же поступком. Она самоотверженная женщина и мужественная.

Эдвард медленно поднялся:

— Я и понятия не имел, Тайрел. И начинаю понимать, к чему ты ведешь. Хотя я не удивлен ее мужеством и милосердием. Как я мог? Она известна своими добрыми поступками.

— Она будет великолепной графиней, — с жаром произнес Тайрел. — Ты можешь это отрицать?

— Нет, не могу. — Граф пристально посмотрел на сына. — Я уверен, что ты готов пожертвовать всем ради нее.

— Я не хочу бороться с тобой, отец, за графский титул, — сказал Тайрел. — Но я буду. Один росчерк пера может изменить все, но я знаю, что ты не станешь торопиться с такими вещами. Я верю, что, если графиня, мои братья, Девлин и Шон, будут на моей стороне, тебя можно победить, и ты будешь побежден. Я не пытаюсь настроить семью против тебя, но я лучше всего подхожу для защиты графского титула. Меня воспитали для этого. Даже без состояния Бланш мы сможем выжить. Я решил, что сначала нужно будет продать Уиклоу, поскольку теперь это поместье — излишество и не служит никакой реальной цели.

Глаза графа заблестели.

— Я не могу бороться с тобой, Тайрел. Ты моя гордость и радость. Я понимаю, что ты нашел великую и вечную любовь, такую как у меня с Мэри. Я понимаю, что это решение было нелегким для тебя, и, отложив в сторону состояние, я думаю, что мисс Фицджеральд подходит на роль следующей графини лучше, чем Бланш.

Тайрел был удивлен.

— Отец! Что ты говоришь? Ты говоришь мне, здесь и сейчас, что согласишься на мой союз с Элизабет?

Он кивнул:

— Это сделает твою мать счастливее. И, честно говоря, я никогда так не беспокоился, как за последние несколько месяцев, когда видел тебя таким мрачным.

Тайрел был шокирован; он сел.

— Думаю, я всегда знал, что дойдет до этого, но отказывался признать это. Я могу быть упрямым стариком, — с улыбкой добавил он.

Тайрел покачал головой:

— Упрямым? Никто не является более объективным, чем ты. Спасибо тебе, отец, спасибо.

Он встал и подошел, чтобы обнять отца.

— Я благословляю тебя, Тайрел. И немедленно поговорю с Хэррингтоном.

Тайрел не мог говорить. Он ожидал борьбы или, по крайней мере, всевозможных взаимных упреков, но вместо этого отец поддержал самое важное решение в его жизни.