Читать книгу "Каторжная воля - Михаил Щукин"

А вот еще одна рецензия: «Работа написана толково, сжато и без грамматических погрешностей. Самостоятельность мысли присутствует во всем сочинении. Ясный, образный язык свидетельствует о высоком уровне прочтения и осмысления, а потому ставлю отметку – пять».

Эх, милостивая государыня, Клавдия Сергеевна Полянская! Вам бы на обучение да нынешних кандидатов и депутатов с вузовскими дипломами и с «тяжелым языком», Вы бы их двойками с ног до головы осыпали!

Да, времена меняются и, увы, не в лучшую сторону.

Я буквально был поражен, когда узнал, какие сочинения писали гимназисты в России в начале двадцатого века «на вольные темы». Вот их перечень:

Младший возраст:

– О том, что видела птичка в дальних землях.

– История постройки дома и разведения при нем сада.

– Великаны и пигмеи лесного царства.

Средний возраст:

– Замирание нашего сада осенью.

– Река в лунную ночь.

– Встреча войска, возвратившегося из похода.

– Лес в лучшую свою пору.

– Дедушкин садик.

Старший возраст:

– Почему жизнь сравнивают с путешествием?

– Родная и чужая сторона.

– О скоротечности жизни.

– Какие предметы составляют богатство России и почему?

– О высоком достоинстве человеческого слова и письма.

– О непрочности счастья, основанного исключительно на материальном богатстве.

– Слово как источник счастья.

– О проявлении нравственного начала в истории.

– На чем основывается духовная связь между предками и потомками.

Есть о чем задуматься, читая этот список.

И крепко задуматься…

А город жил…

Точнее сказать – переворачивал очередную страницу своей истории, даже не подозревая, что будет начертано суровыми письменами на страницах следующих.

1917 год.

Судя по ново-николаевской газете «Голос Сибири», грозные события были означены лишь телеграммами и сообщениями из Петрограда да изменившимся репертуаром кинематографа, о чем едва ли не аршинными буквами извещали газетные объявления:

«Внимание!

Готовим к постановке сенсационные новости. Гришка Распутин и его ставленники. 1 часть. Грехопадение. 2 часть. За кулисами благочестия. 3 часть. То, о чем молчали. 4 часть. Смерть предателя».

Мало вам этого, господа обыватели?! Тогда еще, на закуску:

«Позорный Дом Романовых

и гордость кинематографии, гвоздь сезона, всюду нашумевшей картины

“Сердце, брошенное волкам”.

Сильная драма в 5 частях».

А во всем остальном, если судить опять же по газете, наблюдалось тихое течение жизни. Со своими заботами, хлопотами и даже развлечениями. Тот же «Голос Сибири» оповещал: «Вторник, 29 августа (1917 года. – М.Щ.). Ново-Николаевским спортивным обществом на местном ипподроме устраиваются с небывало обширной программой велосипедные гонки. Участвуют 27 гонщиков с заездом на 10 верст. Оркестр военной музыки. Открыт буфет». Или иное: «Граждане! Главный комиссар Ново-Николаевской милиции прапорщик Голобородко обращается к гражданам г. Ново-Николаевска обратить внимание на огромное число бродящих собак, порою не дающих проходу, рвущих и угрожающих личной безопасности. Прошу завести немедленно цепи и намордники, подвергая виновных штрафу. За комиссара милиции Опекунов».

Заканчивалась первая глава новониколаевской истории, уходила в прошлое, а на пороге городских жилищ уже маячил страшный лик гражданской братоубийственной войны.

10. «И должно быть освобождено к началу учебных занятий…»

Последняя глава нашего повествования будет короткой.

И печальной.

Перечитывая последние документы Первой Ново-Николаевской женской гимназии, помеченные 1918–1919 годами, я сразу же обратил внимание, что на этих документах исчезает подпись Павлы Алексеевны Смирновой. Более того – фамилия исчезает! Как будто в Первой Ново-Николаевской женской гимназии никогда не существовало госпожи Смирновой…

Да куда же она делась?!

Вот ведь, совсем еще недавно Павла Алексеевна изо всех сил отчаянно пытается отстоять свое любимое детище, пишет письма в инстанции, хлопочет о повышении жалованья своим сотрудникам, а еще защищается как может от нападок новых властей, которые действуют с революционной решительностью. Чего стоит хотя бы вот это письмо, направленное в гимназию в январе 1918 года новониколаевским уездным комиссаром труда:

«Гр. П.А. Смирновой

Ввиду поступивших к нам многочисленных заявлений служащих Вашей гимназии о неуплате Вами жалованья согласно тарифным ставкам, предлагаю Вам явиться 22 января… в 11 часов утра в Дом Революции (бывший Коммерческий клуб) к Комиссару Труда, чтобы пояснить причины Вашего отказа платить жалованье по ставкам».

Из дальнейшей переписки становится понятным, что речь идет о сторожах и сторожихах, которым «объявлен окончательный расчет и на службе в гимназии не состоят», потому что сторожить… нечего! Из-за нехватки средств второе помещение пришлось оставить. Нет, товарищи, это не довод! А как же с правами трудящихся?!

И – новое письмо. Уже из профсоюза сторожей Ново-Николаевска:

«Правление Союза просит Вас сегодня же прислать ему копию сношения Вашего от 24 января с. года за № 2-м по делу увольнения сторожей гимназии».

Переписка по поводу сторожей занимает довольно много времени и… внезапно обрывается. Почти одновременно исчезает из документов и фамилия Смирновой.

Да что же произошло все-таки с начальницей гимназии?

Лишь с помощью сотрудниц Новосибирского городского архива удалось в конце концов разыскать несколько документов, правда, и они тоже не проясняют дальнейшей судьбы Павлы Алексеевны Смирновой, не ставят окончательной точки…

Итак, лето и осень 1918 года. В Ново-Николаевске уже свергнута Советская власть, в Омске действует Сибирское Временное правительство, набирает обороты Гражданская война. Но Первая Ново-Николаевская гимназия еще существует, однако начальницей, с 1 июля 1918 года числится Софья Тыжнова. Какие причины заставили Павлу Алексеевну покинуть свой пост, по своей ли воле она это сделала, остается неизвестным. Сохранились лишь несколько документов, которые я привожу здесь в хронологическом порядке:

«В Попечительный Совет Новониколаевской 1-й женской гимназии.

Вследствие полученного мной сообщения Попечительного Совета гимназии от 30-го сентября 1918 года за № 155, покорнейше прошу Совет разъяснить, до какого времени я, по мнению Попечительного Совета, могу пользоваться квартирой в помещении Гимназии. П. Смирнова».