Читать книгу "Охотничья луна - Виктория Холт"

Я молчала.

— Вы очень на меня сердитесь? — Тереза с беспокойством всматривалась в меня. — Я правда думала, что он вам нравится… а он злой. В нем дьявол. Юджини так говорила. Она сказала, что вы и он… Поэтому я и бросила в Шарлотту туфлей. Вам не надо иметь с ним ничего общего, мисс Грант. А теперь есть Эппинг и Джон… и Вайолит говорит, что она не удивится, если он очень скоро задаст вопрос.

Я сказала:

— Мы скоро будем в Пэддингтоне.

— Вы очень на меня сердитесь?

— Нет, Тереза, — сказала я. — То, что ты сделала, ты сделала из любви. Я полагаю, это извиняет многое.

— О, хорошо. Спустить сумки?

Тетя Пэтти с любовью и радостью обняла нас.

— Мы едем в Эппинг послезавтра, — сказала она. — Я подумала, ты захочешь немного побыть в Молденбери, чтобы все приготовить.

— Это будет так весело, — сказала Тереза. — Вот бы снег не таял.

— С ним не так легко передвигаться, моя дорогая. Могло бы оказаться, что мы не смогли бы путешествовать, — напомнила ей тетя Пэтти.

— Ладно, я рада, что он растаял.

— Учти, — продолжала тетя Пэтти, — лес выглядел бы очень красиво.

Вайолит приветствовала нас с ворчливой привязанностью, уверенная, что мы умираем от жажды.

— Над миской с горячей водой вас ждут гренки, так чтобы масло хорошо пропитывалось и они оставались горячими, — объяснила она. — И еще там сальные кексы на закуску, потому что маленькая птичка нашептала мне, что Тереза их больше всего любит.

Все тот же домашний уют. Было так трудно поверить, что он может существовать рядом с ужасной смертью.

Письмо пришло на следующий день. Как только я увидела австрийскую марку, меня охватила дрожь и несколько секунд я боялась его открывать.

Оно было написано незнакомым почерком и сообщало мне, что произошел несчастный случай. Сэр Джейсон Веррингер не может путешествовать и зовет меня. Его состояние таково, что мне не следует терять время.

Оно было подписано именем, которого я не могла разобрать, но под ним стояло слово доктор.

Вошла тетя Пэтти. Она уставилась на меня, а потом взяла письмо у меня из рук.

Я сказала:

— Случилось что-то ужасное. Я знаю.

Она тотчас поняла, потому что прошлой ночью я все ей рассказала. Теперь она с тревогой смотрела на меня.

— Ты поедешь, — сказала она. Я кивнула.

— Ты не можешь ехать одна.

— Я должна ехать, — настаивала я.

— Ладно, — ответила она. — Я поеду с тобой.

Это было долгое и утомительное путешествие по Европе, оно казалось дольше, чем было на самом деле, потому что мне не терпелось приехать.

Уехать из Молденбери оказалось нелегко. Вайолит была в полном замешательстве и сказала, что мы сошли с ума — да еще в канун Рождества! Тереза сердилась и дулась.

Мы пытались объяснить, но это было нелегко, пока Вайолит нехотя не признала, что раз Пэтти считает это правильным, так оно и должно быть. Тетя Пэтти сказала, что Тереза и Вайолит должны ехать в Эппингбез нас. Было много споров, но в конце концов сошлись на том, что так они и сделают.

Ехать с тетей Пэтти было чудесно. Она мало говорила, потому что знала, что я хочу помолчать. Она оставляла меня с моими мыслями, и все они были о Джейсоне Веррингере.

Во время этого путешествия я многое узнала о себе, ибо все это время боялась, что могу прибыть слишком поздно и больше никогда не увижу его живым. Я знала, что он в опасности: формулировка письма врача мне это сказала, и, глядя из окна вагона на холмы, реки и величественные горы, я пыталась представить, какой будет жизнь без него. Я избегала его, но как это будет, если избегать будет некого?

Если его там не будет, я никогда не захочу вернуться в Аббатство. В моей жизни будет глубокая грусть и воспоминания, которые я буду стараться забыть и никогда не смогу.

— Не думаю, — сказала тетя Пэтти, — что доктор предложил бы тебе проделать такое дальнее путешествие, если бы не было какой-то надежды.

Она знала, как меня утешить. Я бы не выдержала испытующих вопросов, соболезнований, выражений сочувствия. Мне следовало знать, что тетя Пэтти поймет, что происходит у меня в голове и не будет пытаться увести мои мысли к предметам, о которых я не хочу думать.

Наконец мы прибыли в Трентниц.

Это была маленькая гостиница на полпути к вершине — один из наименее известных курортов для любителей зимних видов спорта.

Со станции в Гастхоф нас доставили на своего рода санях. Как только мы вошли в похожее на шале деревянное здание и назвали себя, нам сказали, что доктор сейчас у сэра Джейсона и, несомненно, немедленно нас примет. Он предусмотрительно зарезервировал для нас комнату, в которой мы с тетей Пэтти могли остановиться.

Доктор пришел к нам. Он неплохо говорил по-английски и несомненно был рад нас видеть.

— Это именно то, в чем наш пациент нуждается, — сказал он. — Он хочет, чтобы вы были с ним. Вы его невеста, как я понял. Я уверен, что это поможет.

— Насколько серьезно его состояние?

— Очень плохо. Удар был… — он пожал плечами, стараясь найти слова. — Это было великой милостью, что он не разбился с тем другим. Полиция будет здесь. Они захотят с вами повидаться. Но сначала… пациент.

Я немедленно пошла к нему. Он лежал в комнате с открывающимся на гору окном. Все было белым и выглядело очень чистым. Он сам был лишен красок и несколько мгновений я едва могла его узнать.

— Корделия, — сказал он.

Я подошла к кровати и стала на колени.

— Вы приехали, — прошептал он.

— Как только получила письмо. Тетя Пэтти со мной.

— Сейчас, должно быть, Рождество, — сказал он.

— Да.

— Вам следовало бы быть в Эппинге.

— Я думаю, мне следует быть здесь.

— Я довольно здорово разбился.

— Я мало говорила с доктором. Мы только что прибыли, и он привел меня прямо к вам.

Он кивнул.

— Мне придется учиться ходить заново.

— Научитесь.

— Но его я все-таки достал. Фиона здесь. Вам придется за ней присмотреть. Она в плохом состоянии. Она здесь в постели. Мы вдвоем превратили это место в настоящую больницу.

— Что случилось?

— Я нашел его. Это было нетрудно, когда я узнал, где они. Я просто приехал сюда. Карл и Фиона… Я увидел их вместе, и мне захотелось задушить его голыми руками. Видите ли, это из-за того, как он вел себя с ней — такой любящий и нежный, а она… Она смотрела на него как на бога. Я увидел их гораздо раньше, чем они увидели меня. Они отправлялись кататься на лыжах, и меня потрясла мысль. Он мог уже тогда решиться это сделать: вывезти ее в горы и инсценировать несчастный случай. Другая девушка именно так погибла… теперь был черед Фионы. Вот я и отправился за ними. Когда Фиона меня увидела, она в смятении вскрикнула. Тогда он резко обернулся. Выражение его лица было потрясающим. Она крикнула: «Дядя Джейсон!..» и он понял. Я сказал: «Ты, подлый убийца…» — и кинулся на него. Мы боролись. Я знал, чего он хотел — швырнуть меня так, чтобы я покатился по склону. Он знал местность. У него был опыт лыжника, значит преимущество. Но я был намерен достать его. Он подтащил меня к краю… и я подумал: если я упаду, я прихвачу его с собой. У него не будет шансов продолжать свою убийственную игру. И… вместе мы и рухнули…