Читать книгу "Штормовые джунгли - Александр Орлов"

Он спал, когда служебный лайнер снижался, с тряской проходя через плотные слои атмосферы. Спал он, когда судно, коснувшись полосы, застучало жесткими шасси на грубых стыках бетонных плит. Это была резервная площадка, которая использовалась редко, но была необходима, чтобы оказаться подальше от посторонних глаз.

Брейн поднялся с удобной флотской койки, которая была рассчитана на суперколвера, и едва потянулся, как дверь в его каюту открылась и вошли двое военных, сопровождавших его с самого Эталона.

Это были ребята в мундирах непонятной принадлежности, однако их цепкие взгляды и настороженность говорили сами за себя.

Тем не менее с Брейном они обращались предельно корректно, хотя всем своим видом давали понять, что никаких вольностей не потерпят.

– Сэр, мы прибыли на место, вам пора выходить, – сказал один из них.

– Не вопрос, ребята, нужно выходить – значит, я выйду, – ответил Брейн и, помассировав ладонями лицо, взял с полочки кепи и надел его.

Затем поднял свою котомку – сильно похудевший рюкзачок, в котором почти ничего не было.

– Личные вещи лучше оставить, сэр.

– Оставить – значит оставить, – согласился Брейн и бросил рюкзачок на место. – Там все равно ничего нет.

И он вышел из каюты вслед за охранником, а второй пошел замыкающим. Брейн вспомнил, что даже в тюрьме его водил всего один.

Вместе они стали спускаться по трапу, и Брейн вдыхал воздух, который тут, за городом, имел свои оттенки, но уже попахивал подгоревшим молоком.

За время операции на Эталоне Брейн подзабыл этот запах, хотя, наверное, он было приятнее, чем те резкие – болотные и цветочные запахи в джунглях.

Жаль, что пришлось расстаться с группой, с которой он так сроднился, но Брейн знал правила игры.

Масса заданий выполнялась вот такими командами, иногда собранными на скорую руку, которые потом так же быстро расформировывались и раскидывались.

Это было малоэффективно, и лучше было использовать слаженные группы, однако обычно на поиск слаженной команды не хватало времени или иногда ее было жалко тратить на какую-нибудь малоуспешную акцию.

Еще бывали такие специфические задания, куда в принципе нельзя было выпускать группу из знакомых друг другу бойцов.

Внизу на бетоне ожидал микроавтобус, и, разумеется, там был водитель. Брейн заметил, что в службе контрразведки не полагались на роботов-водителей.

Оба сопровождавших Брейна охранника сели вместе с ним, и водитель, не говоря ни слова, тронул машину.

Они выехали за огороженный периметр и помчались по какой-то мощеной дороге, на которой больше не было ни единого транспортного средства.

Через пару километров выбрались на шоссе с уже привычными для Брейна щитами, защищавшими окружающих от дорожного шума.

Чтобы не пялиться на эти щиты, Брейн снова стал дремать, хотя и проспал до этого почти тридцать часов. А почему нет, если была такая возможность?

Монотонный шум и легкое покачивание располагали к отдыху, и Брейн проспал еще часа полтора. Его растолкали, когда они уже ехали по центральным районам.

Понять, что это центр, можно было по тому, что по проезжей части двигалось больше транспорта, а за пределами акустических ограждений виднелись крыши и верхушки многоэтажных зданий.

Далее появлялись уже знакомые Брейну детали – заборы становились все выше, проезжая часть – все уже, а здания за забором почти не имели окон – разве только в виде сплошных панелей, прозрачных изнутри.

Потом был двор, похожий на колодец. Брейн вспомнил, что вроде был здесь, – но скорее на уровне ощущений. Возможно, даже это был двор другой спецслужбы, у них ведь и в этом имелась определенная стандартизация.

Брейна провели через проходную, где находился всего один скучающий сотрудник – всю работу за него делало множество объективов и приемных датчиков, размещенных на стенах, потолке и даже на полу.

Так что здесь вполне обходились без личного досмотра.

Брейн с сопровождающими прошел в лифт, и кабина стала подниматься.

На какой этаж – неизвестно, никаких кнопок и каких-либо индикаций в кабине не обнаружилось.

Потом была дорога по длинному коридору, где не попалось ни одного встречного, и затем Брейна завели в просторный зал заседаний – персон на двести пятьдесят.

– Я могу присесть? – спросил он, указывая на кресла.

– Пока вам лучше постоять, сэр, – ответили ему.

– Ну хорошо, – пожал плечами Брейн и стал прохаживаться вдоль кресел, посматривая по сторонам, на отделку стен, на панели освещения на потолке, на возвышения для президиума.

Тем временем в специальное служебное помещение – рядом с залом – в сопровождении двух майоров вошел генерал Гофман.

Перед ним открыли специально оконце, и он стал смотреть на варвара, который находился всего в десятке метров и казался маленьким и незначительным по сравнению с двумя сопровождавшими его суперколверами.

Сержант Брейн держал в руках кепи и, конечно, не догадывался, что на него смотрят, поскольку, несмотря на то что окошко было открытым, специальные оптические оптимизаторы накладывали световые волны так, что создавался эффект, делавший невозможным из зала заметить наблюдателя.

Внезапно варвар остановил свой взгляд прямо на окошке – так показалось генералу Гофману, а потом даже поднял руку и помахал.

– Он не может нас видеть, сэр, – сказал один из майоров, отвечавший за техническое оснащение зала.

– Да, не может, сэр, – подтвердил второй, правда не очень уверенно.

– Отправляйте его согласно предписанию, – коротко бросил генерал и вышел. А спустя полминуты один из сопровождающих Брейна получил на мини-рацию сообщение.

– Все, сэр, мы можем уходить, – сказал он Брейну, и тот, не говоря ни слова, последовал за ним.

Они тем же путем вернулись к лифту, спустились, вышли во двор и погрузились в тот же фургон.

– И куда мы теперь? – решился спросить Брейн, когда они уже покидали особо секретный охранный периметр.

– На новое место службы, сэр. И это пока все, что мы знаем.

– Я не возражаю, – сказал Брейн и, устроившись на удобном кресле, приготовился поспать. Пока была такая возможность.