Читать книгу "1900. Русские штурмуют Пекин - Дмитрий Янчевецкий"

Башня и стены Маньчжурского города, бывшие на три сажени выше нашей стены, громили нас с западной стороны.

Около 5 часов утра с восточной стороны по стене стали перебегать целые толпы китайских солдат и начали прямо наступать на нас. По приказанию генерала Василевского на стену, под огнем, был вытащен пулемет, который так метко и безостановочно осыпал пулями надвигающиеся толпы, что они скоро отступили. Пулемет охранял нас с восточной стороны. Но с западной продолжался жестокий огонь из старинных крепостных ружей. Лестниц для штурма у нас не было, и взобраться на Маньчжурскую стену мы никак не могли.

Так передовой отряд отбивался до 7 1/2 часов утра, терял раненых и убитых, когда раздались орудийные и ружейные выстрелы из пригорода, окружающего Пекин с восточной стороны. Это подходили наши главные силы под командованием генерала Линевича.

Штурм Пекина

1 августа 1900 г.

Получив донесение генерала Василевского о том, что ворота взяты, генерал Линевич приказал всем нашим главным силам немедленно наступать вперед, в следующем порядке: в авангарде, которым в последний раз в жизни командовал полковник Антюков, шли 2-я и 3-я роты 10-го полка, 4 орудия 3-й батареи подполковника Мейстера, полурота 4-й роты, 5-я и 8-я роты 10-го полка. В резерве были 2-я батарея и 9-й полк.

Когда авангард стал входить в пригород Пекина, с обсервационной башни грянул первый выстрел, пролетевший над генералом Линевичем и его штабом. Тогда прибывший отряд свернул с дороги и развернулся в боевом порядке.

Наши войска рассыпались по узким улицам и начали обстреливать стены и башни великого города. Но так как наши войска расположились во входящем углу, занятом передовым отрядом, то позиция их оказалась очень трудна: китайцы обстреливали с обеих стен, образующих угол, и с высокой башни, на расстоянии 400–600 шагов. Особенно много зла причиняла башня. Генерал Линевич, который все время находился в передовой линии и наблюдал за ходом сражения, приказал командиру 2-го полка полковнику Модлю с полуротою разведать подступы к башне. 2 стрелка были убиты, но никакого входа на башню не было найдено: ее можно было взять только штурмовыми лестницами, с большими потерями. Тогда подпоручик артиллерии Иванов установил 2 орудия в улице, за занятой нами стеной, и из-за прикрытия громил гранатами грозную башню. Пока артиллерия стреляла, башня молчала и затем снова принималась за истребление русских.

2 орудия 3-й батареи были на руках 4-й роты вывезены по узким улицам и поставлены на левом фланге позиций. 3-я рота, пробежав мост, заняла передние фанзы. Половина 4-й роты осталась в прикрытие орудий, а 2-я рота стала на крайнем левом фланге. Все эти силы стали обстреливать стены, четырехъярусную башню и обсерваторию.

Было 8 часов утра. Генерал Линевич, полковник Антюков, капитан Ярошевич и корнет Пикок сидели вместе, под прикрытием вала. Не успел генерал встать и пройти в свою палатку, чтобы написать бумагу, как пролетела граната, разбила вдребезги солдата и осколком убила наповал командира 10-го полка Антюкова. Осколок гранаты попал в голову навылет. Доблестный полковник, любимец не только своего полка, но и всего порт-артурского общества, безмолвно упал на колени сидевшего рядом с ним капитана Ярошевича. Смерть была мгновенная. Полковник был убит на своем посту, перед лицом своего полка. Вечная ему память.

Полковник Антюков

Стены и башни продолжали громить наши силы. Раненые и убитые выносились все время. Генерал Линевич приказал выкатить еще 2 орудия 3-й батареи, что и было исполнено на руках стрелками 5-й и 8-й рот. 2-я и 3-я роты обстреливали неприятеля с левого фланга, орудия стреляли по средине, 5-я и 8-я роты выбивали штыками китайцев, стрелявших из-за фанз.

Утро было знойное, горячее. Наши солдаты изнемогали от жажды и утомления, но стойко и мужественно исполняли свой долг. Уже целую неделю они не пили, не ели, не спали и не отдыхали как следует. Пройдя ускоренным маршем 120 верст, не имея в течение шести дней ни одной дневки для отдыха, эти герои в белых рубахах, ставших в дороге бурыми, с запыленными и обгоревшими от солнца и ветра лицами, обливаясь потом и кровью, лезли теперь брать неприступные стены китайской столицы.

4 орудия 3-й батареи, заслужившей свою славу еще при взятии Тяньцзиня, продолжали громить китайцев, расположившихся по стенам вправо и влево от ворот, которые были заняты нами. Наша шрапнель разрывалась над самыми головами китайцев и заставляла умолкать их ружейный огонь.

Было около 10 часов утра. Положение отряда, занявшего ворота и расположившегося на стене, было нелегкое. Большие свинцовые пули китайских ружей с резким треском вонзались в стену по всем направлениям. 4-я и 5-я роты 2-го полка и половина 7-й роты 10-го полка расположились на стене и у ворот. Несколько раненых стрелков уже лежало на стене. Китайцы сидели за своими бойницами и осыпали наших стрелков пулями. Стрелки, укрывшись за китайскими бойницами, выслеживали китайцев и понемногу выбивали их.

Стена Пекина, захваченная русскими. Слева ворота, пробитые русскими гранатами, и русский флаг. Справа четырехъярусная башня и стена Маньчжурского города. Мост, ведущий к воротам и охраняющийся китайским караулом. Тунчжоуский канал Дадунхо

В 10 часов утра начальник передового отряда генерал Василевский, проходя по стене, откуда он командовал своими силами, упал, раненный в правую часть груди навылет. Два стрелка, бросившиеся поднимать генерала, были сейчас же ранены. Бросились двое других, и один был ранен. Наконец, удалось пронести генерала и положить его тут же на стене, под прикрытием бойницы. Китайцы, вероятно, хорошо видели все, что произошло, и открыли по месту, где был ранен генерал, ожесточенный огонь. Пронести генерала со стены вниз, в фанзы, где был устроен перевязочный пункт, не было никакой возможности. Нужно было только перебежать площадку на стене в 20 шагов длины, но она обстреливалась градом пуль. Уже около 10 человек были здесь ранены. Я все-таки рискнул и побежал со стены вниз за доктором. Неустрашимый доктор 2-го полка Петерсон, перевязавший под огнем в это тяжелое утро 50 человек, поднялся на стену, благополучно пробежал эту роковую площадку и перевязал раненого генерала. Рана была, к счастью, сделана пулей малого калибра. Пульс был совершенно нормален. Мы надеялись на благополучный исход. Испытывая жестокие мучения от свежей раны, обжигаемый знойным солнцем и обстреливаемый пулями, генерал лежал на камнях над теми самыми воротами, в которые он только что перед тем пробился со своим отрядом и в которые вошел первым. Но мы не отчаивались.

Норвежец Мунте