Читать книгу "Темная королева - Сьюзен Кэррол"

Вернувшись к себе в комнату, обнаружила на столе горящие свечи и поздний ужин – хлеб, сыр и вино. Но куда приятнее было увидеть напротив окна мощный силуэт мужчины.

– Жюстис? – тихо окликнула она.

Ренар выступил из тени. Он изучающе посмотрел в ее лицо и ничего не сказал, только широко раскрыл руки, больше ее понимая, что ей требуется в этот момент.

Арианн упала в его объятия. Ренар сомкнул руки, теплые, сильные, желанные. Подавляя рыдания, она уткнулась лицом в его плечо. Теперь ее одолели все страхи, все напряжение последних часов. Ее трясло, и только сильные руки Ренара помогали держаться на ногах. Он поднял ее и перенес к столу, посадил на стул.

Ренар налил вина, но руки ее тряслись так сильно, что она не могла поднести бокал к губам. Он взял бокал и помог ей выпить. Это была одна из целительных марок вина из монастыря Святой Анны. Арианн почувствовала, как, чуть взбадривая, тепло растекается по жилам.

– Спасибо, – робко улыбнулась ему Арианн. – Я так рада, что ты здесь. Боялась, что ты уже вернулся в свой лагерь.

– Я только ждал, чтобы, прежде чем уйти, удостовериться, что у тебя все хорошо.

Теперь-то у нее все очень хорошо, подумала Арианн, когда он наклонился ее поцеловать. Или, по крайней мере, должно быть хорошо. Поцелуй теплый, нежный, но очень недолгий. К ее удивлению, он сразу выпрямился.

– У вас был утомительный день, мадемуазель. – Он легонько тронул ее щеку. – Поешь немножко и отдохни. А я вернусь к себе в палатку.

– Хорошо, но…

Арианн с сожалением посмотрела в его сторону. Разумеется, ей следует идти спать, да и ему тоже, но ей так не хотелось с ним расставаться. Перевела взгляд на постель и покраснела. В такое время грех даже допустить подобное в мыслях. Но она все еще держала руку Ренара.

– Хотелось, чтобы ты хотя бы выпил со мной бокал вина, и мы немножко поболтали. У меня даже не было возможности поблагодарить тебя за то, что ты сделал для Габриэль.

– Не стоит благодарности. – Он быстро поцеловал ее пальцы, несколько суховато, словно торопился поскорее уйти.

Арианн благодарно пожала его руку и отпустила.

– Таким образом, ты снова нас выручил. Я уверена, что теперь даже Габриэль должна называть тебя нашим доблестным чудовищем.

– Сегодня она уже никак меня не будет называть. Лекарство, которое я ей дал, обеспечит глубокий сон до самого утра. Именно это ей требуется, чтобы дать организму полностью оправиться от такого потрясения.

Хотя он улыбался, Арианн уловила в его манере какую-то скованность, что ее немного обеспокоило.

– Похоже, ты очень хорошо разобрался в состоянии Габриэль. Где ты столько узнал об этом яде?

Арианн сочла вопрос вполне естественным, но заметила, как у Ренара слегка напряглись плечи.

– Право, не помню.

– Не помнишь? – удивленно повторила Арианн. – Разбираешься в ядах и не помнишь, где этому научился?

– Просто случайно узнавал во время моих странствий.

– В Италии?

– Я смог помочь твоей сестре. Так ли уж важно, откуда я узнал?

Может, и не важно, если бы Ренар не держался так странно. Он вел себя, как… как тогда, когда она впервые увидела его, прятал глаза, скрывал мысли. Но нет, ей просто кажется. Если кто и виноват, то это она: устраивает перекрестный допрос, когда человек просто до изнеможения устал.

Арианн поднялась на ноги и положила ладонь ему на руку.

– Извини, Жюстис. Простое любопытство, только и всего. Я бы ничего не смогла сделать, чтобы спасти Габриэль, если бы ты так легко не справился с этим.

– Это потому, что ты всегда избегала учиться черной магии.

– А ты нет? – обеспокоенно спросила она. – Но у кого же ты научился этим вещам?

Ренар отошел к окну и стал вглядываться в темную безлунную ночь. Арианн чувствовала, что внутри него идет напряженная борьба. Это еще сильнее усугубляло ее беспокойство. Наконец он повернулся к ней:

– У Люси.

– Люси? Твоей доброй старой бабушки? Ты говорил, что она была знахаркой, жила в горной деревушке и была не особенно сильна в целительстве.

– Да, не сильна. Люси не особо старалась заниматься лекарствами, но, боже мой, до чего же хорошо старуха разбиралась в ядах, – с горькой улыбкой признал Ренар. – Я бы, не удивился, если бы сказали, что она была лучше знакома с древней черной магией, чем сама королева Екатерина.

Арианн силилась осмыслить, что он ей говорил. Облизав губы, заикаясь, произнесла:

– Была только одна Дочь Земли, которая так же хорошо владела черной магией, как Екатерина, и это… это была…

Ренар поднял ресницы, давая возможность Арианн полностью заглянуть ему в глаза, и то, что она там прочла, потрясло ее, ей показалось, что она нырнула в холодный темный колодец.

– Мелюзина? Ты хочешь сказать, что твоей бабушкой была Мелюзина?

Когда Ренар вынужденно кивнул, Арианн зажмурилась, слишком потрясенная, чтобы поверить его словам.

– Ты – внук Мелюзины? Нет, это… этого не может быть. Та женщина была такой зловещей, что даже я без колебаний назвала бы ее ведьмой.

– Назвала бы? А я обычно звал ее бабушкой.

Арианн ожидала, что он рассмеется, собираясь отчитать за дурную остроту. Но хотя он и улыбнулся, она никогда еще не видела на его лице такого мрачного выражения, глаза его так и не просветлели.

Девушка снова бессильно опустилась на стул. Некоторое время она даже была не в состоянии говорить.

– Боже мой, Ренар. Ты не представляешь, какие вещи я слыхала о Мелюзине…

– Могу представить.

– И ты мне скажешь, что они неправдоподобны? – в отчаянии спросила она.

– Хотел бы, – пожав плечами, холодно ответил Ренар. – Большинство их, возможно, правдивы, но я не уверен. Даже я никогда не мог бы отделить, что знал о ней сам, от тех легенд, что о ней ходили. К тому времени, когда родился я, Люси отошла от многих безрассудств своей молодости.

– Безрассудств? – задохнулась от негодования Арианн. – Мелюзина оставила за собой страшные опустошения почти по всей Бретани.

Ренар поджал губы.

– Знаю. Но постарайся понять. Ты сама как знахарка испытала известные трудности и опасности, а ведь ты благородного происхождения, дочь прославленного рыцаря. Представь себе такую же сильную и умную девушку, но рожденную в нищете и невежестве. Мать Люси была простой деревенской повитухой. Когда Люси исполнилось десять лет, она стала свидетельницей того, что владелец поместья привлек мать к суду по обвинению в том, что один из младенцев, которого она принимала, к несчастью, родился уродом. Ее, вероятно, сожгли бы на костре, но она умерла под пытками, когда от нее требовали признания в колдовстве.