Читать книгу "Где будет труп - Дороти Ли Сэйерс"

Что дальше? А, триста фунтов золотом. Забавный эпизод, чуть не разрушил им весь заговор. Я не думаю, что он каким-то образом входил в исходный замысел. Мокэмб никак не мог предвидеть, что Поль Алексис соберет это золото. Видимо, это был его собственный вклад в романтическую историю. Может быть, он читал о золоте в книгах — что оно везде имеет хождение и все такое — и решил, что будет неплохо отправиться на завоевание трона с золотым поясом вокруг талии. Это, конечно, нелепо — смехотворно крошечная сумма, громоздкая и неудобная, если ее таскать с собой, — но это ведь золото. Золото, знаете, блестит. Как кто-то сказал, «все то золото, что блестит»[208]. Звучит как теория относительности, но это психологический факт. Если бы вы, Глейшер, были романтичным юным князем или думали, что вы князь, чем бы вам хотелось оплачивать счета — какими-то грязными бумажками или вот этим?

Он сунул руку в карман и вытащил горсть золотых соверенов. Затем бросил их на стол, и они покатились со звоном. Глейшер и Ампелти торопливо протянули руки, ловя монеты, блестевшие в свете лампы. Они подобрали их и стали взвешивать на ладони, они держали их двумя пальцами, они пытливо ощупывали рифленый гурт и гладких выпуклых Георгия с Драконом.

— Да, — сказал Уимзи, — на ощупь приятные, правда? Тут их десять, и стоят они не больше, чем бумажные фунты[209], а для меня и вовсе ничего не стоят, потому что у меня, дуралея, рука не поднимается их потратить. Но это золото. Я бы не отказался от трехсот фунтов, хотя они весили бы пять фунтов в британской системе и были бы адской обузой. Но вот что занятно: эти лишние пять фунтов нарушили хрупкое равновесие между мертвым телом и водой. Удельный вес трупа чуть-чуть меньше, чем нужно, чтобы он потонул — но только чуть-чуть. Достаточно пары очень тяжелых сапог или набитого золотом пояса, чтобы он пошел на дно и застрял в Жерновах, как вы, Ампелти, знаете по опыту. Если бы тело Алексиса так и не нашли, для заговорщиков это стало бы большой неприятностью. Миссис Уэлдон, возможно, в конце концов и поверила бы, что он мертв, но сначала угрохала бы состояние на его поиски.

— История вообще странная, — произнес Глейшер. — Вряд ли в нее поверит хоть один человек, если он не видел ее с самого начала. Но, милорд! Допустим, что все было сделано так, как вы сказали, — как тогда быть с убийством?

— Именно. Признаюсь честно: в том, что касается убийства, мы недалеко продвинулись. С подготовкой все примерно ясно. Во-первых, кому-то нужно было приехать и посмотреть на место. Не знаю точно, кто это был, но попробую угадать. Тот, кто знает местность, потому что бывал здесь раньше. Тот, у кого есть машина, чтобы разъезжать туда-сюда. Тот, у кого есть отличный повод сюда приехать и респектабельные друзья, чьи гости вне подозрений.

— Миссис Мокэмб!

— Точно. Миссис Мокэмб. Возможно, также и мистер Мокэмб. Мы можем проверить, не приезжала ли эта прекрасная пара погостить на выходные к викарию в Хитбери в последние несколько месяцев.

— Приезжала, — вставил Ампелти. — Леди гостила тут две недели в конце февраля, а ее муж приезжал на пару дней. Они сообщили об этом во время дознания, но мы тогда не придали этому значения.

— Конечно. Очень хорошо. Затем, когда развязка уже близится, прибывает остальная шайка. Мокэмб наряжается парикмахером и слоняется по окрестностям, попадаясь всем на глаза. Это нужно ему для покупки бритвы таким способом, чтобы ее было трудно отследить. Вы спросите, почему именно бритва, если они наверняка знали, что Алексис не брился? Могу предположить зачем. Она тише пистолета, и это типичное орудие самоубийц. Она безопасна и надежна, носить ее с собой гораздо удобнее, чем, скажем, нож для разделки мяса. Если же возникнут какие-либо вопросы, Мокэмб всегда сможет объявиться и рассказать убедительную историю, как он передал бритву Алексису.

— А! Я думал об этом. Как вы считаете, объявился бы он, не будь той статьи в газете?

— Трудно сказать. Но я полагаю, что он бы ждал и смотрел, как все пойдет. Возможно, пришел бы на дознание в качестве случайного зрителя, а затем, если бы коронер показал, что не спешит соглашаться с версией самоубийства, он бы встал и развеял сомнения несколькими точными словами. Видите ли, удобнейшая маска странствующего парикмахера давала ему прекрасный повод появляться и исчезать, как Чеширский кот, к тому же меняя имена. Думаю, кстати, что он действительно когда-то жил в Манчестере и поэтому мог правдоподобно причитать о тамошних опустевших улицах и брошенных парикмахерских.

— Насколько я понимаю, в обычной жизни он носит бороду.

— Да. Он просто сбрил ее, когда взялся играть роль. Потом, вернувшись в Лондон, ему нужно было лишь получить накладную бороду, присланную в отель на другое имя, и надеть ее ненадолго — на время поездки в Кенсингтон. И даже если бы служитель кинотеатра заметил (чего могло и не произойти), что некий джентльмен надел в туалете фальшивую бороду, вряд ли он стал бы вмешиваться не в свое дело. Мокэмб сделал все возможное, чтобы избавиться от слежки. Если бы Бантер не отличался редким упорством и проворством, он бы двадцать раз потерял след. Ведь он едва не упустил Мокэмба в кино. Пойди он за ним в туалет, тот просто не стал бы надевать бороду, и погоня продолжилась бы. Но у него хватило ума остаться снаружи, и Мокэмб решил, будто опасность миновала. Скотленд-Ярд сейчас следит за его домом, но, думаю, они обнаружат, что этот джентльмен болен и лежит в постели, а преданная жена за ним ухаживает. Когда борода отрастет, он снова объявится, а пока что миссис Мокэмб, которая была актрисой и кое-что понимает в гриме, позаботится, чтобы всякий раз, как горничная приходит убирать комнату, борода была на месте.

— С Мокэмбом понятно, — сказал Глейшер. — А что с Уэлдоном? Пока что мы его вынесли за скобки, теперь пора внести обратно. За два дня до убийства он приезжает на своем «моргане» и ставит палатку на Хинкс-лейн, о которой кто-то заранее все любезно разузнал. Думаю, это была миссис Мокэмб. Прекрасно. Свое присутствие он объясняет какой-то чушью — мол, хотел последить за любовными делами своей матери. Ладно. Но хотел бы я знать, зачем он вообще сюда приехал и в это все впутался? Зачем ему рисковать? Он приехал не ради убийства, потому мы знаем, где он был в 13.30, а то и в 13.55, и он никак не мог бы успеть — даже если Перкинс лжет, чего мы доказать не можем. И на кобыле к Утюгу прискакал тоже не он, потому что мы знаем, где он был в двенадцать часов.

— Разве знаем? — мягко спросила Гарриет.

Она явилась в середине заседания комитета и тихонько курила, сидя в кресле и положив шляпу на колени.