Читать книгу "Чингисхан. Волк равнин - Конн Иггульден"

Тэмучжин почувствовал, как расслабились мускулы. Стрела, когда ее вытаскивал Тэмуге, повернулась в теле. Она вращалась и в полете, и Тэмуге умелыми пальцами повернул ее против движения, и она легко вышла, а за нею из раны вытекло немного густеющей крови.

— Зажми ее чем-нибудь ненадолго, — посоветовал Тэмуге. В голосе его слышалось тихое торжество. Тэмучжин склонился и похлопал его по плечу.

— У тебя верная рука, — произнес он.

— Стрела торчала не во мне, — пожал плечами Тэмуге. — Иначе я плакал бы как ребенок.

— Нет, ты не стал бы плакать, — сказал Тэмучжин.

Он протянул руку, обнял брата, затем поднял голову и посмотрел на воинов. Вдруг выражение его лица резко изменилось, и Тэмуге обернулся, чтобы понять, что такое увидел старший брат.

На татарской повозке с бурдюком арака в одной руке и с окровавленным мечом в другой стоял Илак. Даже издалека он казался полным сил и страшным. От этого зрелища тело Тэмучжина вновь наполнилось силой, усталость вмиг исчезла. Тэмуге смотрел, как Илак раздает приказы своим Волкам.

— Я не помню его, — пробормотал Тэмуге, опустив взгляд на окровавленную траву. — Я все пытаюсь, но это было так давно…

— Только не для меня, — отрезал Тэмучжин. — Каждую ночь вижу во сне его рожу. — Он медленно обнажил меч, и Тэмуге повернулся к нему, напуганный выражением его лица. Они слышали смех вокруг повозок, слышали, как кто-то славит Илака.

— Подожди, отдохни сначала, — проговорил Тэмуге. — Хоть рана и неглубокая, ты ослабеешь от нее!

— Нет. Час настал, — ответил Тэмучжин и шагнул вперед.

Тэмуге чуть было не пошел за ним, но увидел, как переглянулись Хасар с Хачиуном и приблизился к братьям. Тэмуге не хотел видеть еще одну смерть. Мысль о том, что Тэмучжина могут убить, была невыносима. Страх свел внутренности, голова закружилась. Если Илак победит в поединке, они потеряют все, чего достигли. Тэмуге смотрел, каким твердым шагом уходит Тэмучжин, и вдруг осознал, что должен быть с ним. Все они — сыновья Есугэя. Настал час расплаты. Он сделал один нерешительный шаг, еще один, а после поспешил за братом.

Илак хохотал в ответ на чьи-то шутки. Это была славная победа над татарами. Он отважно сражался, и его воины шли туда, куда он вел, — прямо в сердце битвы. Он не льстил себе, принимая похвалы. Он сделал все, что должен был, и даже больше, и теперь пришла пора порадоваться добыче. Прячущиеся под повозками женщины станут наградой, и много девушек увезет он в юрты Волков, чтобы они нарожали воинам сыновей. Племя умножится, пойдет слава о Волках как о племени, участвовавшем в разгроме татар. Радость жизни пьянила Илака, и он стоял на повозке, подставляя лицо ветру, осушавшему пот. Толуй боролся с двумя воинами, хохоча над усилиями повалить его. Все трое кучей рухнули на землю, и Илак засмеялся, ощущая, как стягивает кожу подсыхающая кровь. Он отложил меч и потер лицо огромными ладонями, стирая налет битвы. Подняв голову, увидел Тэмучжина с братьями.

Илак поморщился, наклонился и взял меч. Повозка была высока, но он спрыгнул с нее, не желая спускаться спиной к противнику. Спрыгнул ловко и предстал перед сыновьями Есугэя с кривой улыбкой на губах. Только они с Тэмучжином были тут ханами, одержавшими победу. Кераиты бились славно, это верно, но их жирный повелитель сидел в своей юрте, в полной безопасности, на юге, в целом переходе отсюда. Илак глубоко вздохнул, взял себя в руки и огляделся по сторонам. Волки заметили, что он спрыгнул вниз, и зашевелились, смыкаясь вокруг своего хана. Олхунуты тоже прекратили грабеж и стали собираться рядом с кераитами — посмотреть, что сейчас будет. Слухи о кровной вражде между предводителями ходили уже давно, и они не желали пропустить такое зрелище. Женщины под повозками причитали в голос, но их никто не слушал. Воины сбегались по окровавленной траве туда, где в молчании стояли Илак и Тэмучжин.

— Великая победа, — начал Илак, обводя собравшихся взглядом.

Его сотня Волков вышла из сражения невредимой, но в эти минуты, почувствовав угрозу, они уже не улыбались. Их превосходили числом, и Илак понял, что дело придется улаживать только им двоим — воинам, которые привели сюда всех этих людей.

— Это старые долги, — крикнул Илак. — Наше дело, и пусть никто не думает о мести! — Горящими глазами он смерил стоявшего перед ним Тэмучжина. — Не я требую крови, но я хан Волков и трусить не стану!

— Я требую власти над народом моего отца, — зарычал Тэмучжин, обводя взглядом воинов и нукеров. — И хана пред собой не вижу.

Илак крякнул, поднимая меч.

— Я заставлю тебя увидеть его, — ухмыльнулся он.

Так как Тэмучжин снял часть доспехов, Илак поднял руки, чтобы снять доспехи из вареной кожи, сохранившие ему жизнь в бою. Сын Есугэя стоял наготове, не шевелясь, пока Илак развязывал завязки. Тэмучжин тоже поднял руки, и братья помогли ему избавиться от его доспехов. Теперь враги остались только в штанах и рубахах, и ветер сушил темные пятна пота на них. Оба пытались скрыть свою усталость и тревожились, подмечая, как бодр соперник.

Тэмучжин поднял меч и проследил, как Илак поднял свой — словно тот ничего не весил. Лицо этого человека стояло перед ним во время тысяч учебных боев с Арсланом и Юанем. Но явь была иной, и он никак не мог вызвать в себе спокойствия, так отчаянно сейчас необходимого. Ему казалось, что Илак каким-то чудом прибавил в росте. Человек, бросивший семью Есугэя умирать в степи, был чудовищно силен и подавлял своим видом даже без доспехов. Тэмучжин помотал головой, точно отгоняя страх.

— Ну так иди сюда, стервятник, — шепнул он — и глаза Илака сузились.

После полной неподвижности они вдруг взорвались бешеным движением, бросились вперед быстрыми шагами. Тэмучжин отразил первый удар в голову и почувствовал, как по плечам и рукам прошла дрожь от столкновения мечей. Грудь отозвалась болью в том месте, где в нее вошла стрела. Он боролся с гневом, который своей неудержимостью мог его погубить. Илак ожесточенно теснил его, размахивая мечом, словно косой, с такой силой, что Тэмучжину приходилось либо отпрыгивать в сторону, либо принимать на себя сокрушительный удар. Правая рука онемела, отражая бесчисленные удары. Люди трех племен разошлись широким кругом, давая место для сведения счетов, но не кричали и не подбадривали ни того ни другого. Тэмучжин видел их размытые лица, когда кружил вокруг врага, меняя походку и направление, а меч Илака все свистел в воздухе.

— Да ты не так скор, как прежде, — бросил Тэмучжин.

Илак не отвечал, но лицо его побагровело. Он сделал выпад, Тэмучжин отбил клинок, ударил Илака локтем в лицо. Противник ответил тут же — прямым ударом кулака в незащищенную грудь.

Боль пронзила тело. Тэмучжин видел, что Илак целится прямо в кровавое пятно у него на рубахе, и зарычал в ярости, подпитываемой болью. Враг встретил его бешеный удар и снова ткнул в кровавое пятно. Тонкая струйка потекла по уже запекшейся крови. Тэмучжин вскрикнул и отступил, но, когда Илак набросился на него, увернулся от удара, из-под отцовского меча, и сильно рубанул противника. Не столь могучему человеку он отсек бы руку, но предплечья Илака были оплетены могучими мускулами. Все равно рана была ужасной, из нее хлынула кровь. Илак не смотрел на бесполезную уже руку, хотя кровь стекала по костяшкам его пальцев и большими частыми каплями падала на землю.