Читать книгу "Русская кровь - Олег Кулагин"

Крепкая – даже не шелохнётся.

Чёрт!

Она же ведёт на улицу. Как её без меня до сих пор не вынесло?!

Дым ест глаза. Першит в горле.

Я не останавливаюсь.

Без толку. Лишь вмятина на коричневой поверхности.

Fuck!

Приклад сломался.

Ещё удар.

Шатается!

Или это дом дрожит?

Опять летит на голову штукатурка. В клубах пыли и дыма – надсадный кашель Крота…

Я отбрасываю изуродованный автомат. С разбега, бью в дверь плечом.

Резкая боль.

Но это мелочь… Такая мелочь. Когда в лёгкие врывается свежий холодноватый воздух.

Прыгаю через висящую на одной петле дверь.

За ней – туман. Густой, как молоко.

Два шага…

Я будто спотыкаюсь. Глотаю сухой ком в горле.

Рывком бросаюсь назад. Ныряю в дым, в едкий чад.

– Эй, сюда…

Уже ни хрена не видать. Ощупью вдоль стены… Только бы не отрубились. Я могу не успеть…

– Все сюда!

Вот они, мои хорошие! Прикрыли лица, дышат сквозь влажные тряпки.

Я подхватываю База:

– За мной… Все за мной!

Поворот. Ещё несколько метров. Жутко длинных… Сверху падают дымящиеся головешки.

Перешагнуть через дверь. В молочный туман… И вынырнуть к яркому, слепящему с непривычки солнцу. Прямиком в волшебный, одуряющий аромат сирени…

Глава 22

За дверью – весна.

Наверное, тут конец мая. Ароматы, звуки… Разноголосое, цветное половодье…

Колышется на ветру сочная зелень. Птичий щебет долетает из сквера. А вдали за кустами и асфальтовыми дорожками – вопли ребятни. Футбольный матч – в самом в разгаре.

Я помню ту спортплощадку.

Я знаю, что там, за кустами.

Турники с облезлой краской. Кое-как скошенный газон. На краю всегда пробивалась упорная лебеда…

А если миновать футбольное поле и свернуть за панельный дом – увидишь трёхэтажное, из красного кирпича здание.

Школа… Моя школа.

Я опустил База на траву – молодую, яркую. Совсем не похожую на ту – из города мёртвых.

Рядом – выложенная камнем площадка. Посреди, в крохотном фонтане журчала струйка. Можно напиться и умыться.

Здорово!

Жаль, что мои друзья – до сих пор ослепшие. Но мне лучше. И им должно полегчать.

– Привал, – объявил я сиплым голосом, – Тут безопасно!

– Где мы? – прошептала Майя.

– Это сквер. А там, фонтан с водой… Здесь хорошо… Сирень цветёт.

– Вижу.

Я радостно вздрогнул. Оклемалась после «светлячка»?! Так быстро!

Притянул её к себе и поцеловал в запылённую щёку. Она мягко высвободилась. Смущённо моргнула:

– Это твой город?

– Наш, – кивнул на Крота, – И твой тоже…

Я схватил руку слепого. Мне хотелось, чтобы и он ощутил пусть малую часть всего нахлынувшего, невероятного:

– Слышите? Птицы поют… Мы вернулись! У нас получилось. Я отведу вас домой – только скажите куда.

– Не надо, – хрипло ответил Крот, – Сам дойду.

Я изумлённо на него уставился.

А Крот растерянно улыбнулся. Он смотрел на меня обоими глазами. Ясными, внимательными… На левом – уже нет бельма. И даже шрамы заметно разгладились.

Я молча пожал его руку.

Отошёл, кусая губы.

«Точка флуктуации». Лери не обманула.

Вокруг моего дома – не осталось тумана. За сломанной дверью не было дыма и пламени. Обычный густой сумрак подъезда. А в целых стёклах отражались солнечные блики.

Заглянуть бы туда… Подняться по лестнице на второй этаж… Дверь с овальной табличкой «27» – чёрные цифры на белом эмалевом фоне.

Вдавить кнопку звонка. И ждать шагов…

Нет.

Потом…

Мы пили воду из фонтана – удивительно вкусную. Привкус ржавчины совсем её не портил… А где-то вдали щёлкал соловей.

Баз – до сих пор в «отключке». Лучше его не трогать. Ксюхе опять смочили губы. Девочка лежит тихо. При ярком свете заметно насколько она бледная.

Нельзя ждать исцеления. Что-то надо делать. Искать врачей, лекарства…

Здесь ведь должны быть врачи?

Иногда дальними аллеями проходили люди. Странно, нас будто не замечали.

Может, мы просто их отпугивали? Картинка ещё та – грязные, закопчённые типы с автоматами. Один – раненый без сознания. И девочка в бинтах.

Она повернула голову:

– Денис…

Я помог ей сесть, опираясь на ствол клёна.

– Холодно, – шепнула Ксюха.

Сорвал с себя разгрузочный жилет, накинул поверх.

– Спасибо, – она жадно осмотрелась по сторонам. Глаза болезненно, лихорадочно блестели. Приоткрыла рот и сморщилась.

– Не надо говорить, – попросил я, – Знаешь, Крот опять может видеть. А мы оправились после «светлячка». Это такое место! Правильное… «Точка флуктуации». Здесь всем становится лучше. А говорить не надо… – я встал, вешая на плечо автомат, – Потерпи. Доктора, лекарства – всё будет!

– Там… Инютин.

Бредит. Кончилось действие обезболивающего.

– Спокойно, милая… Никого там нет.

– Дурак, – вздохнула Ксения и вяло шевельнула рукой, – Обернись!

По соседней аллее, правда, кто-то шёл. Мужчина, а рядом – мальчик и девочка со школьными рюкзачками.

Я присмотрелся. И узнал.

Он здорово помолодел – абсолютно без седины. Щурился на солнце и что-то терпеливо втолковывал детям. У девочки – серьёзное лицо, она – неуловимо похожа на Инютина. А пацан слушал невнимательно. Подпрыгивал и беззаботно размахивал фиолетовым рюкзаком.

Я стоял в пяти шагах от них. Улыбался, как идиот.

Все прошли мимо.

Никто даже не глянул…

Я бросился вслед – прямо через кусты сирени.

– Денис! – закричала Лери.

Догнала и вцепилась в куртку. Вот глупая!

– Ты что?!

Она качнула головой:

– Не надо…

– Ты перегрелась? Это Инютин! Он – живой!

– Они все – живые. Понимаешь? Все! Целый город!

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Я первым отвёл глаза. Кивнул и выдавил: