Читать книгу "Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев"

– Все. Привет там всем.

– Тебе передаю привет большой.

…

– Я – Окунь-1, Щука, я – Окунь-1. Как слышите? Проверяю связь из бункера. Прием.

– Окунь-1, я – Щука. Вас слышу хорошо. Немножко потише говорите. Как поняли? Прием.

– Я – Окунь-1. Слышу вас хорошо. Понял. Пакет смотрела? До него можешь дотянуться? Посмотри пакет и доложи. Я – Окунь-1. Прием.

– Окунь-1, я – Щука. Пакет проверила. Дотянуться легко, свободно. Как поняли? Прием.

– Щука, я – Окунь-1. Вас понял хорошо.

…

– Щука, я – Окунь-1. Готовность пять минут. Поставьте громкость на полную. Громкость на полную. Я – Окунь-1. Прием.

– Окунь-1, я – Щука. Вас поняла. Объявлена пятиминутная готовность. Поставить громкость на полную. Полную громкость ввела. Прием.

У каждого мгновенья свой резон,

Свои колокола, своя отметина,

Мгновенья раздают кому позор,

Кому бесславье, а кому бессмертие!

– Щука, я – Окунь-1. Все идет нормально. Займите исходное положение для регистрации физиологических функций. Я Окунь-1. Прием.

– Окунь-1, я – Щука. Вас поняла. Все идет нормально. Занять исходное положение для регистрации физиологических функций. Положение заняла. Прием.

– Я – Окунь-1, вас понял.

– Щука, я – Окунь-1. Минутная готовность. Как вы слышите?

– Окунь-1, я – Щука. Вас поняла: минутная готовность. Прием.

– Понял вас. Во время запуска можете мне не отвечать. Ответьте, когда у вас появится возможность, потому что я вам буду транслировать все подробности.

– Окунь-1, я – Щука. Вас поняла.

– Ключ на старт.

– Поняла.

Из крохотных мгновений соткан дождь,

Течет с небес вода обыкновенная,

И ты порой почти полжизни ждешь,

Когда оно придет, твое мгновение.

– Щука, я – Окунь-1, дается продувка.

– Поняла вас.

– Щука, я – Окунь-1. Ключ поставлен на дренаж.

– Поняла вас. Я Щука.

– У нас все нормально, дренажные клапаны закрылись.

– У меня все нормально. Самочувствие хорошее. Настроение бодрое. К старту готова. Прием.

– Щука, я – Окунь-1. Отошла кабель-мачта. Все нормально.

– Поняла вас, почувствовала. Прием. Слышу работу клапанов.

– Понял вас. Хорошо.

Придет оно большое, как глоток,

Глоток воды во время зноя летнего,

А в общем, надо просто помнить долг

От первого мгновенья до последнего!

– Дается зажигание, Щука, я – Окунь-1.

– Поняла вас, дается зажигание.

– Предварительная ступень.

– Поняла.

– Промежуточная.

– Поняла.

– Полный подъем.

– Поняла.

– Отрыв!!

Не могу удержаться. Широко улыбаюсь в направленную на меня телекамеру и громко и четко произношу по-русски:

– Поехали!..

Эпилог

Прохладно сегодня. Мерзну, несмотря на плед и специально для меня установленные обогреватели. Приятный теплый ветерок обдувает мои ноги, но я все равно мерзну.

Ладно, померзну немного. Это последний раз. Сегодня я в последний раз поднялась на трибуну Мавзолея Гитлера. Больше я сюда уже не вернусь. Не смогу. Да уже и не нужно.

А ведь это юбилей у меня. Сегодня я принимаю Парад, посвященный Дню Победы, в семьдесят пятый раз. Представляете, какая я старуха стала! 9 мая 2028 года. Я почти вернулась в то время, когда упала сюда. Своим ходом вернулась, без всяких там машин времени.

Мне сто лет уже. Без шуток. Именно сто. В прошлом году исполнилось. И праздновал Рейх мой сотый день рождения с совершенно эпическим размахом. Я ведь практически живая легенда. Люди рождаются, взрослеют, стареют, умирают, а Рейхсканцлер Третьего рейха – все та же Старая Эльза. Железная Эльза. А последние двадцать лет – просто Наша Старуха. Так меня в народе называют. Я не обижаюсь. Это ведь правда. Я уже и ходить не могу сама. Десять лет назад ноги почти отнялись. Теперь на коляске езжу, на ноги практически никогда не встаю. А вот на пенсию мне нельзя. Никак нельзя. Надо держаться. Еще хотя бы пару месяцев нужно протянуть. Потом и помирать можно будет. Устала я. Жить устала. А приходится не только жить, но и работать. Семьдесят пять лет. Без отпуска и даже без выходных.

А эти идиоты сами лезли на мое место. Глупцы. Что тут хорошего? Ох, как бы мне хотелось забыть все это! Все эти бесконечные совещания, согласования, доклады. Но как же без меня-то? Меня никто не заменит. Помню, Гитлер когда-то, много-много лет назад, говорил, что после него уже никто в Рейхе не будет обладать таким влиянием и авторитетом, как он. Ошибся он. Мой авторитет сейчас многократно превышает авторитет Гитлера на пике его популярности. Ну, еще бы. Я же, по-моему, рекорд поставила. Семьдесят пять лет у власти! Кто еще может со мной сравниться? Ну, возможно, какой-нибудь король, что номинально стал править с младенчества, меня и переплюнет. Но и таких очень немного. А я правлю семьдесят пять лет вовсе не номинально. Все эти годы у меня в руках власть реальная.

А, так вот они какие! Страшненькие какие-то. Фон Степанов сюрприз мне обещал. Да, такого я еще не видела. В окружении хорошо знакомых мне танков «Тигр-XII» мимо меня проезжает пара новейших и секретных «Тигров-XIII». Первый раз вижу их в натуре. Забавные уродцы.

Да, власть. Власть у меня немыслимая. Практически абсолютная. Хотя досталась она мне не так уж и легко. Подраться пришлось. Идея Гитлера передать мне власть при его жизни провалилась. Не смог он. Не успел. Вернее, это гестапо лопухнулось. Покушение прозевали.

Мы с Рейнхардом тогда как раз в Тунисе были. Номинально еще не женатые, но по факту как муж с женой. Это вроде бы медовый месяц был у нас. Хоть и до свадьбы. Пожениться мы по осени хотели. Вот, мне кажется, под это дело они и сработали. Пока меня нет в Берлине. Убили Гитлера. 16 июля 53-го.

Как мы прорывались из Туниса в Берлин – отдельная песня. Мы с Рейнхардом практически бежали оттуда, внаглую угнав истребитель. Я сама его пилотировала. Нас пытались остановить близ Корсики, а над Францией так и вовсе чуть не сбили. Но мы прошли, прорвались, обманув радары ложными целями. Нам едва хватило топлива. На последних литрах мы буквально упали на аэродроме Дальхов в Берлине.

К тому времени «Временный Комитет по Спасению Нации» уже объявил себя высшим государственным органом. И, похоже, они выигрывали. Во всяком случае, сообщили о «временном приостановлении» полномочий Гиммлера. Это пока меня не было. Но уж когда я оказалась в Берлине… о, все поменялось.