Читать книгу "Дорога - Александра Маринина"

Так как же поступить с Родиславом? Очень велик соблазнсейчас промолчать, дать ему порадоваться какое-то время, пока Денису лучше,ведь врач пообещала, что улучшение будет длиться около двух месяцев, потом всеравно Родик обо всем узнает и еще успеет расстроиться и погоревать. Но, сдругой стороны, через несколько дней, когда пройдут параличи, нужно будетактивно включаться в спасение ребенка, и здесь нельзя будет упускать ни одногочаса, а на Лизу полагаться нельзя, она человек ненадежный. Люба хорошопредставляла себе, что такое советская больница, и понимала, что выполнениекаждого назначения нужно контролировать, нужно буквально по пятам ходить замедсестрами и напоминать, чтобы сделали массаж, укол или физиопроцедуру. Нужноносить в больницу продукты, потому что кормят из рук вон плохо. Нужно как-торешить вопрос с восьмилетней Дашей, которой, поскольку она находилась в тесномконтакте с заболевшим братом, сделали однократную прививку и велели двадцатьдней сидеть дома на карантине. Сейчас девочка находится у Лизиной подруги, новедь подруга работает, с кем ей оставить ребенка после прививки? И потом, однодело взять чужого ребенка на два-три дня, и совсем другое – на шесть недель,пока Лиза с сыном в больнице. Пройдет двадцать дней карантина, и девочкупридется возить в школу, которая находится вовсе не там, где Лизина подругаживет, оставлять на продленке, а после работы забирать. Кому нужны такиехлопоты? Нужно хотя бы денег этой подруге дать, с какой стати она будет шестьнедель кормить девочку? Нужно искать выход на главврача больницы, чтобы Денисуназначили все процедуры и тщательно их выполняли. Или по крайней мере найтивозможность заплатить всему персоналу, включая санитарок, чтобы быливнимательными и добросовестными. Деньги, конфеты, бутылки со спиртным… Спиртноевзять негде, антиалкогольная кампания обернулась тем, что водку, например, дляпоминок можно было купить в нужных количествах, только предъявив свидетельствоо смерти, а в обычном порядке в одни руки давали лишь две бутылки, и то еслихватит терпения выстоять огромную очередь. Все то, что когда-то приносилаАэлла, давно разошлось на подарки или в качестве универсального платежногосредства. В общем, с оплатой услуг персонала тоже предстоит изрядная морока. Новсем этим нужно заниматься, и начинать следует прямо сейчас, не дожидаясь,когда пройдут два месяца улучшения и Родислав узнает горькую правду. Значит,придется ему сказать о разговоре с врачом, и как можно скорее, оттягиватьнеприятный момент нельзя.

Люба разогнулась, осторожно отжала в махровом полотенцеЛелину трикотажную кофточку и отерла тыльной стороной ладони вспотевший лоб.Решение принято, пора выходить из ванной.

* * *

Она знала, что лежащий рядом Родислав не спит, более того,Люба чувствовала, что он хочет поговорить, но ей самой разговаривать нехотелось. Да и о чем? О том, что болезнь Дениса повиснет ярмом на шее уРомановых? Это и без слов ясно. О том, что Родислав виноват? А что об томговорить? Можно подумать, если человек сто раз признается в том, что виноват,от этого что-нибудь изменится. Денис болен, скорее всего, болен неизлечимо, иэто невозможно ни изменить, ни отменить. С этим придется жить не просто долгиегоды – всю оставшуюся жизнь. Всю жизнь помогать ему, всю жизнь, до самого ееконца, тянуть на себе спивающуюся Лизу. А ведь, кроме Дениса, есть еще и Даша,которой всего восемь лет и которая тоже будет еще долго нуждаться в заботе ипомощи. Если раньше можно было надеяться на то, что дети Лизы рано или поздновырастут и нужно только немножко потерпеть, то теперь эта надежда рухнула.

Люба внимательно прислушивалась к себе, пытаясь понять,какие чувства она испытывает к Родиславу, к Лизе, к Денису. Родислава она всееще любит, и любит так сильно, что готова любыми средствами оградить его отвсего неприятного и тягостного. А вот к маленькому Денису она не испытываетничего, кроме обычной жалости взрослого к больному ребенку. Люба часто слышалаи читала о том, как женщины привязываются к внебрачным детям своих любимыхмужей, потому что в этих детях течет кровь человека, который им безумно дорог.Ничего подобного в ее душе не возникало, когда она думала о детях, рожденныхЛизой. Может, у нее душа какая-то неправильная? Или в книгах написана неправда?Может быть, она слишком холодна и жестока? Нет в ней искренней любви к этимдвоим малышам, ну нет ее, хоть лопни. И по большому счету, если уж совсемчестно посмотреть внутрь себя, ей совершенно все равно, как там они будут растис пьющей матерью и без отца. Это чужие дети, и то, что в них течет кровь ееобожаемого Родислава, дела не меняет. Только очень жалко почему-то маленькогобольного Дениску… Но ведь Родислав не может быть равнодушным к собственнымдетям, он тревожится за них, переживает, и задача Любы – сделать все, чтобымужу было легче. Он добрый и порядочный человек, он не может бросить своихдетей на произвол судьбы, он их любит, и это нормально. И с этим ей как женепридется считаться. Наверное, если бы он бросил детей и забыл о них, онаперестала бы уважать Родислава и не смогла бы его любить. Или смогла бы? Ктознает…

* * *

Родислав перевернулся на другой бок и прислушался к дыханиюжены. Спит? Или нет? Ему хотелось поговорить с ней. И в то же времяразговаривать было страшно. А вдруг ее терпение лопнуло и она скажет емукакие-нибудь ужасные слова, после которых им невозможно будет оставатьсявместе? Господи, зачем, зачем она тогда, почти десять лет назад, предложила емуэтот договор! И зачем он согласился! Идиот… Ему тогда показалось таким удобным,таким комфортным, что не нужно врать и изворачиваться и что рядом всегда будетчеловек, который с пониманием отнесется к его проблемам и прикроет переджестким и непреклонным генералом Головиным. Он с такой готовностью и с такой легкостьюрассказывал Любе о Лизе, о ее беременностях, ее детях, ее запоях и загулах.Черт бы его взял, дурака легковерного! Ведь если бы Люба ни о чем не знала,можно было бы просто махнуть рукой на Лизу и ее детей, забыть о них испрятаться в работе и в обычной повседневной семейной жизни, как будто их и небыло никогда. Тысячи, сотни тысяч мужчин именно так и поступают и живут, незная проблем и тягот. Им наплевать на брошенных любовниц и рожденных этимилюбовницами детей. А он, Родислав Романов, не может наплевать, потому что рядомс ним Люба, которая все знает и которая просто перестанет его уважать, если онтак поступит. Люба считает его приличным человеком, который ни при какихусловиях не может выбросить из своей жизни родных детей, и ему, Родиславу, приходитсясоответствовать. Если ему и не наплевать на что-то, так это на Любу и на еемнение о нем самом. Этим он дорожит. И за это ему приходится теперь платитьтакую немыслимую цену. Почему, ну почему тогда, десять лет назад, она оказаласьтакой понимающей и покладистой?! Пусть бы лучше она закатывала скандалы иистерики, пусть бы плакала, пусть бы требовала, чтобы он бросил любовницу,угрожала все рассказать отцу или отобрать у него детей… Тогда он… Что? Что онсделал бы? Бросил Лизу? Это вряд ли, он был влюблен до умопомрачения. Онпообещал бы быть хорошим мужем и отцом и начал бы прятаться и врать, как делаютмиллионы мужчин. Он скрывал бы свой роман с Лизой, и уж конечно, Люба никогдане узнала бы о детях, если бы эти дети вообще родились. Она бы ничего неузнала, и сейчас над его семьей не висела бы тягостная и практическинеразрешимая проблема с Денискиной болезнью. Лиза больше не сможет работать, иРомановым придется содержать ее и ее детей. Может быть, случится чудо и Дениспоправится, но это случится еще не скоро, и заботу о Лизиной семье придетсябрать на себя уже сейчас. Деньги, деньги, все упирается в деньги, а где ихвзять?