Читать книгу ""Номер один" - Бен Элтон"

Восьмая и девятая недели

Трой вылетел на восьмой неделе после повторного выступления вместе с ЕКВ, который по-прежнему страдал оттого, что не встречает понимания в вопросе охоты. Кельвин вывел Троя из игры, повторив трюк с чтением текста. В первый раз зрителям это понравилось, но, когда Трой проделал то же самое снова, они отреагировали отрицательно, приняв это за неуклюжую попытку взять их на жалость.

Кельвин знал, что свалить Грэма окажется куда сложнее. Во время первых недель живых эфиров Грэм поднялся на уровень популярности, уступающий только «Четверке-Х», и, если позволить ему пробиться в финал, его будет трудно контролировать. Поэтому на девятой неделе Кельвину предстояло разделаться с ним.

— Нам нужно настроить зрителей против него, — объяснил он Челси и Тренту, — и лучший способ сделать это — запороть его ролик перед показом.

— Как насчет того, что он так легко бросил Миллисент? — спросила Челси.

— Умница! — сказал Кельвин. — Именно об этом я и думал. Нам нужно заставить его выглядеть эгоистичным, черствым и подлым.

— Думаете, можно так поступить со слепым парнем? — с сомнением спросил Трент.

— Конечно, можно, — ответил Кельвин. — Все негодяи в литературе были инвалидами, вспомни хотя бы Джона Сильвера.

Трента отправили в репетиционную со съемочной бригадой и велели ему заставить Грэма очернить себя. Однако он вернулся разочарованный.

— Девчонка ему действительно нравится, — объяснил Трент. — Он в нее влюблен, это точно. Более того, он знает, что певец из него никакой. Мне не удалось обмануть его.

— Давай взглянем на пленку.

Сидя в монтажной, Кельвин, Трент и Челси смотрели пленку с записанными интервью.

— Мне неприятно думать о том, что Миллисент сейчас не со мной, — говорил Грэм. — Если честно, я действительно считаю ее более сильной певицей и поэтому чувствую себя глупым, эгоистичным и бездарным существом, как будто мне нет дела ни до кого, кроме себя. Иногда я просто ненавижу себя и даже не хочу победы. Я люблю Миллисент и намерен добиться ее. Она всегда была моим другом и уважала меня, не помыкала мной и не сюсюкала, потому что я слепой.

— Видите? — сказал Трент. — Парень отказывается играть.

— А по-моему, наоборот, — сказала Челси.

— Ты хочешь сказать, что можешь заставить его бросить свою подружку?

— Конечно, могу.

На секунду к Тренту вернулась его былая самоуверенность.

— Хорошо, детка, тогда иди и поговори с ним. Посмотрим, что у тебя получится.

— Мне не нужно говорить с ним, — сказала Челси, — ты уже это сделал.

— Ой, Челси, ладно тебе! Думаешь, из этого можно сделать «колбасную нарезку»?

Челси улыбнулась, взяла распечатку текста интервью Грэма и начала вычеркивать слова:

«Мне неприятно думать о том, что (зачеркнуто) Миллисент сейчас не со мной. Если честно, (зачеркнуто) я действительно считаю ее более сильной певицей, и поэтому чувствую себя (зачеркнуто) глупым, эгоистичным и бездарным существом, как будто (зачеркнуто) мне нет дела ни до кого, кроме себя. Иногда (зачеркнуто) я просто ненавижу себя и даже не (зачеркнуто) хочу победы. Я люблю Миллисент (зачеркнуто) и намерен добиться ее. Она всегда была моим другом и уважала меня, не помыкала мной и не сюсюкала, (зачеркнуто) потому что я слепой».[12]

Закончив, она показала результат Кельвину и Тренту.

— Ты просто молодец, — сказал Кельвин с ободряющей улыбкой.

Трент снова покорился неизбежному.

— Да, отлично, — согласился он. — Ты действительно думаешь, что сможешь смонтировать это гладко?

Челси не удостоила его ответом. Вместо этого она повернулась к монтажному столу и опытными пальцами начала резать интервью Грэма. В проверенном временем стиле «колбасная нарезка» шоу «Номер один» она использовала монтажные переходы и резкую смену кадров, а также разные углы камеры, подложила под интервью мрачную музыку и отдаленный шум дороги, чтобы скрыть швы. В окончательной редакции Грэм говорил убедительно, хотя и нервно, а изъятия придали интервью болезненную настойчивость.

Кельвин был под впечатлением.

— Да, Челси, — сказал он, — это классическая «колбасная нарезка». Я использую ее в своих семинарах. Смотри и учись, Трент.

— Уже учусь, шеф.

— Как насчет того, чтобы пригласить Миллисент поприсутствовать в зале? — предложила Челси.

— Потрясающе, — сказал Кельвин, — просто охереть. Трент…

— Уже звоню, босс, — сказал Трент, выхватывая телефон.

Миллисент была приглашена на живой эфир девятой недели, и, разумеется, ее не предупредили о содержании жестоко смонтированного интервью Грэма. Камеры отобразили каждую секунду ее унижения.

«Мне неприятно думать о Миллисент, — говорил Грэм. — Я действительно считаю ее глупым, эгоистичным и бездарным существом. Мне нет дела ни до кого, кроме себя. Я просто хочу победы. И намерен добиться ее, потому что я слепой».

Миллисент уже плакала, когда Грэм появился на сцене (не подозревая о причиненной ей боли), и продолжала плакать на протяжении первой половины жизнерадостного и неуместного исполнения песни Кайли Миноуг «I Should Be So Lucky», после чего, не в состоянии больше слышать «lucky, lucky, lucky», с плачем выбежала из студии.

Грэм скатился на дно телефонных рейтингов, после чего судьи на полном основании, единогласно и при поддержке зала выгнали его.

Финал, часть первая

Эмма сопровождала Кельвина на торжественный финал и впервые ощутила, каково это, когда тебя видят рядом с самой крупной телевизионной звездой в мире. Они впервые признали свои отношения на публике. Эмма сначала не хотела идти, но Кельвин был настолько уверен в победе принца, что настоял на ее присутствии на этом главном вечере и даже держал ее за руку, когда они шли по красной дорожке в окружении вспышек множества фотоаппаратов.

Конечно, Кельвин не объяснил Эмме, почему он так уверен в победе принца. Весь смысл его обещания заключался в том, чтобы его выполнение казалось жертвой с его стороны, практически невыполнимой задачей, и он был готов сдержать слово, только чтобы доказать свою любовь, верность и надежность. Поэтому он не хотел, чтобы Эмма решила, что это будет легко.

— Пока что все шло хорошо, — произнес он серьезно и с достоинством, — но теперь наступает трудное время. Квазар и Иона ужасно популярны и пока намного опережают ЕКВ.

Это была неправда, на самом деле все было совершенно наоборот. Помимо случая с исполнением «Do Ye Ken John Peel?», принц всегда опережал двух оставшихся финалистов. Однако Кельвин не собирался говорить этого Эмме, чьи глаза все шире распахивались от обожания при виде твердости и уверенности, с какой Кельвин выполнял ее просьбу.