Читать книгу "Испанский гамбит - Стивен Хантер"

И Флорри почувствовал, что противник убрал ногу, встал с его тела и тут же нанес сильнейший удар по ребрам, от которого Флорри отлетел к противоположной стене. Он попытался закричать, но новый удар, нанесенный с точностью опытного боксера прямо по центру грудины, выбил воздух из легких, и крик умер. Флорри рухнул на спину, глаза закатились, он судорожно хватал ртом воздух.

Фенни перекатился через кровать и схватил Сильвию за волосы. Он отвесил ей две жестокие оплеухи, приводя в сознание и провоцируя на крик. Когда же ее горло напряглось в усилии закричать, он двинул по нему ребром ладони. Девушка задохнулась, и голова ее упала на грудь.

Флорри знал, что должен немедленно помочь ей. Он только вдохнет чуточку воздуха и сразу же поможет Сильвии.

– Пожалуйста, – еле выговорил он, – не бейте ее. Я сделаю все, что вы хотите. Только скажите что. Я сделаю.

«Проси его», – мысленно сказал он себе.

Мужчина швырнул бесчувственную Сильвию обратно на кровать и повернулся к Флорри. Тот схватил чемодан и отчаянно бросил его вперед, но все содержимое на лету посыпалось из него, гася скорость броска. Фенни локтем небрежно отпихнул чемодан в сторону, шагая прямо по одежде, валявшейся теперь на полу по всему купе, подошел и ударил Флорри в лицо. Увернуться тот не успел. Раздался отвратительный хлюпающий звук, и Флорри опять рухнул на пол. Противник уселся на него верхом, Флорри ощущал жаркое дыхание разгоряченного человека, слышал буханье его сердца, понимал подавляющую силу своего противника.

– Я все знаю, – прошипел тот. – Старый еврей Левицкий. Парень из Кембриджа. Мне все рассказали. Ты работаешь на красных.

– Я… я… – пытался выговорить Флорри, ничего не понимая.

– Именно ты. Мне Левицкий сам рассказал про тебя. Твой дружок тебя выдал. И смотри, говнюк, что еще у меня есть.

Он чуть откинулся назад и вынул из кармана лист бумаги. Флорри узнал его немедленно. Это было признание, которое Стейнбах заставил его написать.

– Золото, – продолжал мужчина. – Говори, где оно.

– Какое золото? Я ничего…

– Не придуривайся тут. Золото! Вот что мне нужно.

Он вытянул из кармана еще какой-то предмет, нажал кнопку, и выпрыгнуло лезвие ножа. Ледяное острие впилось в кожу у самого глаза Флорри.

– Я все кишки тебе вырежу. И твоей девке тоже. И всем, кого ты когда-либо знал. Говори, где золото. Золото!

Флорри теперь понял, что этот тип просто сумасшедший, с какими-то идиотскими подозрениями, и что его садизм бесконечен и сопротивление невозможно.

– Вы все перепутали. Это…

Глаза сумасшедшего расширились от злобы на неповиновение его жертвы, и он сильно ударил Флорри по лицу.

– Нет же, – завопил Флорри, задыхаясь и извиваясь на полу, пытаясь нащупать что-либо, что можно было бы поставить между собой и мучителем. – Нет, это не я. Это Джулиан. Это у него могло быть золото. У меня ничего нет. Оставьте нас, пожалуйста, я прошу вас.

Мужчина медленно поднялся, маяча над головой, как статуя. Флорри видел, как ступня оторвалась от пола, нависла над его лицом черной тенью и придавила голову к полу. Боль пронзила его, когда огромный ботинок опустился на его лицо, плюща и раздавливая нос и губы. Он уже чувствовал во рту мелкие камешки, упавшие с подошвы, грязь и жир ботинок размазывались по его щекам.

Пальцы Флорри отчаянно царапали пол, и лишь одна мысль сверлила мозг: «Кто сейчас может мне помочь?»

«Никто, – понял он. – Ты одинок здесь».

– Вылизывай, – приказал мучитель хриплым сумасшедшим шепотом. – Вылижи мне всю подошву, ты, мелкая сволочь.

Флорри высунул язык и повел им по отвратительно грязной подошве в тот самый момент, когда его пальцы нащупали в куче упавшей одежды что-то твердое и тотчас узнали этот предмет, прежде чем вмешался его разум.

– Золото, – повторил мужчина с бешенством. – Говори, где оно, или…

Флорри поднял револьвер Джулиана, нащупал шишечку курка и выстрелил прямо в маячивший над ним пах. Брызнула кровь, ступня упала с его лица. Он выстрелил еще раз, теперь в нижнюю часть живота, потом в грудь. Револьвер прыгал в руке. Кровь хлестала и хлестала. Фенни словно в удивлении откидывался назад, растопырив перед собой окровавленные пальцы. И тут Флорри выстрелил ему в горло, и гортань разорвалась в клочья. Калибр револьвера был совсем небольшой, но выстрел в упор нанес огромную рану. Из горла вырывались хриплые, мяукающие звуки, кровь пузырилась на губах, вот она хлынула из носа и залила всю грудь. Флорри вскочил с пола, держа оружие обеими руками, и выстрелил прямо в лицо. Черный кратер вдруг зазиял под глазом одновременно с треском и пламенем выстрела. Откуда-то стал подниматься розовый туман, брызнуло мозговое вещество. Флорри выстрелил в глаз. Курок глухо щелкнул – магазин был пуст.

В коридоре слышались истошные крики.

Флорри опустил глаза на маленький револьвер. Он лежал в кармане его плаща с того дня, когда Джулиан попросил забрать его. Они из самой Барселоны везли его в дорожной сумке Сильвии заряженным, потому что Флорри так и не смог выполнить просьбу Джулиана в предсмертный час.

Но Джулиан все равно помог ему.

42 Гольф

Майор Холли-Браунинг сосредоточился на предстоящей задаче, сущность которой заключалась в необходимости определить угол подхода и одновременно учесть возможные препятствия – классика, одним словом. Для решения ее требовалось особое сочетание деликатности и силы в их совершенном равновесии. Не менее важным была твердость принятого решения. Не время для уклончивости, увиливания и нерешительности. Ситуация требовала всего его существа.

– Пятый номер, думаю, Дэвис.

– Хорошо, сэр. Отличное решение, сэр. Я бы еще обратил внимание на те вязы слева. Ветер ничуть не шевелит их листья.

– Благодарю, Дэвис, – кивнул Холли-Браунинг, беря клюшку с железной головкой.

Он мягко обхватил пальцами рукоятку и, не сжимая, дал клюшке под тяжестью собственного веса устремиться к земле. Описав кривую, она с абсолютной точностью легла на предназначенное для нее место позади мяча. Холли-Браунинг помедлил, сосредоточиваясь. Кровь быстрее и быстрее струилась в жилах, потом будто вскипела, мышцы охватила сладкая боль, напряжение, дрожь и жажда освобождения. Но он все медлил и медлил, чувствуя – довольно странно, в сущности, – как взгляд будто пронзает мячик, и вот во всей вселенной ничего не остается, кроме этой белой, в маленьких ямочках сферы, ярко-зеленой вогнутой линзы лужайки и его, Холли-Браунинга, собственной воли. И только тогда внезапным, плавным, словно Богом посланным усилием и – что тоже странно – со страхом он послал крученый и крепкий удар, вполне способный разнести мяч на кусочки. Отдача была так сильна, что боль отозвалась в мышцах руки и эхом пробежала по всему телу.

Не сразу он поднял голову, чтобы проследить за прямым, геометрически совершенным полетом мяча. От силы лофта[138]и энергии подачи мячик устремился к зеленому полю, подпрыгнул, ударившись о землю, и покатился, все замедляя и замедляя бег, пока не замер неподвижно в шести футах от флажка.