Читать книгу "Неоконченное путешествие - Перси Харрисон Фосетт"

про грязь и неустройство маленьких городков.

В Бандейра-ди-Меллу я нанял мулов до Ленсойнса — крупного центра алмазодобывающей промышленности штата Баия, городка, расположенного на западных отрогах сложенных конгломератом гор, которые простираются на юг до большого хребта Синкора.

Тысячи гаримпейрос — алмазоискателей — изо дня в день переворачивали груды гравия в тщетных попытках найти драгоценные камни; это однообразный, выматывающий труд, обрекающий людей на крайнюю нищету. Здесь распространены всевозможные болезни, и если судьба вдруг улыбнется какому-нибудь труженику, «politica» быстро кладет конец его благоденствию.

Иногда здесь находят небольшие, чудесно окрашенные алмазы, обычно в полкарата весом, не больше. Синие, розовые, зеленые, винно-красные, прозрачные и дымчатые камни время от времени извлекаются из лона земли, и одна такая находка год за годом поддерживает надежды и настойчивость остальных. Гаримпейрос собираются повсюду, где в конгломератовых горах или поблизости от них есть вода, и промывают каждое скопление алмазоносного песка. Прибыли достаются покупателям, ибо конъюнктура в Ленсойнсе настолько благоприятна, что алмазы часто привозятся сюда из других разработок на юге ввиду более высоких цен, по которым они здесь продаются.

Я не думаю, что местная алмазодобывающая промышленность сказала свое последнее слово, ибо весьма вероятно, что будут открыты другие россыпи алмазов и в один прекрасный день найдут их коренное месторождение. Алмазы извлекаются промывкой речного песка на площади, простирающейся от Атлантического побережья до крайнего запада Мату-Гросу и от одиннадцатой параллели к югу до Сан-Паулу. Когда будут найдены трубки — а они должны существовать, — бразильские россыпи еще раз побьют алмазодобывающую промышленность Южной Африки, ибо превосходство бразильских камней бесспорно[73].

Я купил двух мулов, одного для верховой езды, другого вьючного, и один отправился в глубь страны. Я был там три месяца; раз привыкнув путешествовать в одиночестве, я нашел, что такой способ значительно удобнее, чем ходить с одним или несколькими неважными компаньонами. Одиночество довольно легко переносить, когда тобою владеет одна только мысль. Недостаток такого способа в том, что, если бы я нашел что-нибудь ценное с научной или археологической точки зрения, у меня не оказалось бы свидетелей, чтобы подтвердить мои слова. Но сейчас моей главной задачей было проникнуть за завесу первобытности — устранить все ошибочное, сбивающее и убедиться в правильности избранного пути. Тогда можно будет организовать экспедицию для дальнейших открытий.

Материал, которым я располагаю, настоятельно требует снаряжения новых экспедиций… Имея добрых спутников, хорошую организацию и зная верный путь, можно прийти — я в этом уверен — к их успешному завершению. Я зондировал почву с трех сторон, нащупывая верный путь; я достаточно видел и знаю: можно идти на любой риск, чтобы увидеть еще больше. И когда мы вернемся из следующей экспедиции, наш рассказ потрясет мир!

…Я познал горечь неудач, но дело постоянно подвигалось вперед. Если бы Костин и Мэнли все еще были у меня компаньонами, возможно, вместо неоконченной рукописи я смог бы уже сейчас представить миру историю удивительнейшего открытия новейшего времени.

Случались у меня и разочарования. После экспедиции в Гонгужи я некоторое время сомневался в существовании древних городов, но затем я увидел руины, свидетельствовавшие об истинности хотя бы части рассказов. Все еще представляется возможным, что моя главная цель «Z» с остатками исконного населения не что иное, как город в лесу, обнаруженный Рапозо в 1753 году. Он находится не на реке Шингу и не в Мату-Гросу. Если нам суждено когда-нибудь достичь «Z», мы, вероятно, задержимся там на значительное время, ведь только безуспешные путешествия кончаются быстро.

Наш нынешний маршрут начнется от Лагеря мертвой лошади (11°43′ южной широты и 54°35′ западной долготы), где в 1921 году погибла моя лошадь, и пойдет примерно в северо-восточном направлении, к реке Шингу. По пути мы обследуем древнюю каменную башню, наводящую ужас на живущих окрест индейцев, так как ночью ее двери и окна освещены. Пересекши Шингу, мы войдем в лес где-то на полпути между этой рекой и Арагуаей, потом возьмем севернее по водоразделу до 9–10° южной широты. Затем мы направимся к Санта-Мария-ду-Арагуая и оттуда по тропе пойдем к реке Токантинс у Порту-Насионал или Педру-Афонсу. Наш путь проляжет между 10°30′ и 11° южной широты до высокогорья между штатами Гояс и Баия — к совершенно не исследованному и, если верить слухам, густо заселенному дикарями району, где я рассчитываю найти следы обитаемых городов. Горы там довольно высоки. Затем мы пойдем горами между штатами Баия и Пиауи к реке Сан-Франсиску, пересечем ее где-то около Шики-Шики и, если хватит сил, посетим старый покинутый город 1753 года, который лежит примерно на 11°30′ южной широты и 42°30′ западной долготы. На этом наша экспедиция закончится, и, выйдя к железной дороге, мы поездом доедем до Баии[74].

Я имел беседу с одним французом, который несколько лет искал легендарные серебряные рудники, косвенным образом связанные с покинутым городом (ведь именно при поисках затерянных рудников Мурибеки отряд Рапозо открыл его в 1753 году). Француз утверждает, что исходил вдоль и поперек весь район, который я предполагаю посетить, что эта местность населена цивилизованными поселенцами повсюду, где есть вода, что настоящих лесов там нет и никаких развалин не может быть! По его словам, он лишь обнаружил выветрившуюся причудливых форм формацию песчаника, которую можно принять на расстоянии за древние развалины, и он уверен, что именно ее увидели в 1753 году участники отряда Рапозо, а потом уже в духе времени выдумали все остальное. Когда я рассказал ему о надписях, о которых они сообщали (он никогда не видел документа, оставленного Рапозо, и ничего не слышал о нем), он не нашелся что ответить; во всяком случае, различные существенные детали явно не вяжутся с его рассказом. Надписи на руинах и «прыгающие крысы» (тушканчики) безусловно не могли быть чистой выдумкой.

По правде сказать, француз не внушал доверия. Исходить вдоль и поперек весь этот район вряд ли возможно. Там есть песчаные пространства, лишенные воды; крутые утесы преграждают путь; хотя бы одна-единственная долина может оставаться там скрытой от глаз на протяжении веков, так как систематические исследования никогда не велись, и лишь в результате алмазной лихорадки были открыты в прошлом безопасные и доступные места. У меня такое впечатление, что там существует внутренняя область, окаймленная безводным поясом, через который не могли пробиться экспедиции. От француза, когда он говорил со мной, несло перегаром, а пьяница в моих глазах — не тот человек, на чьи слова можно полностью положиться. Кроме того, мне говорили, что