Читать книгу "Завтрак с Машиахом - Илья Баксаляр"

Соломон, задыхаясь, вошел в спальню, он едва держался на ногах, силы покидали его. Мерари хотел последовать за правителем, но царь мягко остановил левита:

– Извини, последние минуты я хочу побыть наедине с собой.

***

– Ты убийца, а не посланник Бога, и никакие доводы об унижении еврейского народа не могут позволить тебе лишать жизни других людей и оправдывать твою звериную жестокость, – Овадья держал руку перед собой, направляя луч кольца на Абу Хабиби.

– Но Бог приказывал нам беспощадно расправляться с теми, кто стоял на нашем пути. Вспомни хотя бы город Иерихон, когда Иисус Навин вышел с нашим народом к Земле обетованной и на его пути встала грозная крепость. Что Бог повелевал ему? Забыл? – Волк преобразился в чистокровного иудея, горячо почитающего Отца небесного. – Забыл? Он приказал уничтожить всех жителей Иерихона, всех до одного, включая младенцев и даже несчастных животных, которым так не повезло родиться в этом проклятом городе. Убивать всех, кто недостоин нашего рода, велел тогда нам Бог. И я выполню волю Всевышнего, даже через много тысячелетий, не считаясь ни с какими вашими якобы моральными ценностями.

Альфред Рафи попытался встать на ноги, превозмогая страшную боль, которую ему доставлял поражающий луч света, исходящий от кольца Соломона. Но Менахем не ослаблял силы перстня, выставив правую руку вперед и придавив мощью кольца убийцу к полу, он вновь заставил Волка сжаться в клубок. От боли Рафи заскрипел зубами:

– Ты мелкая букашка, слабак, даже не способен к честной борьбе, как настоящий мужчина выяснить отношения один на один, не прибегая к магии. Ты просто трус!

Овадья встрепенулся:

– Не смей называть меня трусом, проклятый убийца! Я никогда не поднимал руку на слабых и беззащитных людей! Не тебе говорить о морали и справедливости, для тебя является нормой хладнокровное убийство женщин и стариков! Ты вечный неудачник, жаждущий только крови из-за трудного детства.

Менахем опустил руку, луч света от кольца пропал. Волк начал медленно подниматься, странным образом отряхиваясь, ему все еще казалось, что он по-прежнему скован чугунными кандалами, он старался скинуть с себя смертельные оковы, которые еще минуту назад тянули его в ад. Менахем опомнился и попробовал поднять руку, но света от кольца больше не было, а перед ним прямо на глазах вырастала мощная фигура Абу Хабиби. Волк, стряхнув с себя невидимые оковы, вновь приобретал угрожающий вид. Он медленно достал из кармана нож. Это была финка. На лице Хабиби расплылась зловещая улыбка:

– Что, кольцо больше не помогает тебе?! Ты еще к тому же очень глуп. Но это уже неважно. Я буду убивать тебя медленно, нанося удары в жизненно важные точки, но ты умрешь не сразу, будешь страшно мучиться, страдать и рыдать, умоляя меня убить тебя, чтобы облегчить мучения.

Абу Хабиби сделал шаг вперед. Но громкий голос Овадьи заставил его вздрогнуть:

– Брось нож! – в руках Менахема убийца увидел пистолет. Волк на мгновение замер, по его лицу пробежала тень страшного разочарования, но он быстро взял себя в руки. – Я сказал, брось нож! – повторил Овадья и выстрелил.

Пуля пролетела в нескольких сантиметрах от головы Волка. Хабиби инстинктивно наклонился, страшно побледнев, его рука невольно разжалась, и финка с громким стуком упала на пол. Он отступил назад, немного сжавшись, пот градом лил с его лица.

– Кто тебя такого послал на землю? Ты даже выстрелить и то не можешь. Вон, коленки трясутся от страха. Бог не наделяет властью слабых, ничтожных людишек вроде тебя. Отец небесный посылает своих самых смелых сыновей на землю, таких, как мой предок Давид. Этот царь не считался с жертвами ради Бога. Он построил еврейское царство, которое развалилось потом из-за таких слабаков, как ты, – Абу Хабиби неожиданно выпрямился. – Что ж, посмотрим, кого из нас выберет Всевышний. Меня или тебя? Двух Машиахов на земле быть не должно. И ты убедишься, на чьей стороне наш Отец небесный.

Волк сделал решительный шаг вперед. Овадья нажал на курок. Раздался щелчок, противник на секунду закрыл глаза, но выстрела не последовало – пистолет дал осечку. Хабиби вздрогнул и тут же опомнился, в одно мгновение оценив ситуацию, он молнией бросился на Овадью. Профессиональный убийца со всей силы обрушил два мощных удара на соперника, но Менахем, сделав нырки, оказался за спиной у Волка и тут же нанес короткий удар в область печени Хабиби. Здоровый детина застыл на месте, острая боль охватила правый бок, сбив дыхание. Он внезапно стал задыхаться, медленно оседая на пол. Овадья смотрел на беспомощного убийцу своих родителей, и его руки невольно потянулись к шее Волка. Менахему неудержимо захотелось задушить этого жестокого человека, и даже разорвать на куски, злость стала заполнять душу, он был готов пуститься во все тяжкие, но тихий голос остановил его:

– Машиах! Время пришло, нам надо покинуть это место. Сюда идут люди Волка, и, если Ковчег Завета окажется в их руках, миру несдобровать.

Овадья остановился, казалось, весь мир замер в этот момент, время остановилось, стены пещеры слились в одну серую смутную картину.

– Машиах! Нам надо спешить! – голос звучал из иного мира, из какого-то другого измерения.

Менахем растерялся, не видя и не слыша ничего, он ощутил себя в космическом вакууме, который затягивал его в воронку истории. Перед глазами проносились лица людей, силуэты Иерусалима, затем Овадья почти воочию увидел древний храм, много золота и богатства, образ Соломона предстал перед ним почти как живой. Он ничего не говорил, лишь молча одобрительно качал головой. Менахем не успел ответить и только увидел, как разбирается храм, до самого основания. Рабочие уносят огромные глыбы камней, заложенные в фундамент грандиозного сооружения. Белый туман накрыл Храмовую гору, он незаметно рассеялся, на фоне голубого неба и изумрудных кипарисов явился царь Давид. Красивый статный мужчина в окружении своих многочисленных жен и наложниц. Великий царь посмотрел в глаза Овадьи. Взгляд был открытым и честным, как магнит, притягивающий к себе. Менахем почувствовал что-то очень близкое, родное и теплое, он хотел сделать шаг навстречу, но картинка резко смазалась, окрасившись в багровые тона. Войны, кровь, жестокость. На этом фоне появился образ Саула – первого царя иудеев. Но видение пролетело в одно мгновение, сменившись войнами, кровью, жестокостью. Мелькнули картинки мирной жизни, опять битвы и пустыня, по которой бесконечной петляющей рекой движутся люди. Перед глазами Овадьи пронеслись пески, море, затем большая полноводная река, и огромные пирамиды застыли прямо у его ног. Величественный дворец фараонов. Картинка сменилась, и вновь появилась безлюдная жгучая пустыня, в которой нет никакой жизни, затерянный храм, темные помещения, засыпанные горячим песком, и небольшая комната, тускло освещенная масляной лампой. В углу сверкает золотом яркая поверхность. Менахем присматривается и узнает этот предмет, на котором расположены два повернутых друг к другу херувима с острыми крыльями. Крышка открывается, но Овадья замечает рядом совсем другой предмет. Это старый сундук, внимание переключается на него. Молодой человек заглядывает в таинственный потрескавшийся ларец. Неожиданно появляется мужчина в годах в тунике жреца, с благородным лицом, на его груди висит золотое колье с большой эмблемой солнца – символ верховной духовной власти.