Читать книгу "Большая книга ужасов – 81 - Мария Некрасова"

– Но мы же не виноваты, что вы приехали!

Петька оглянулся. Солька стояла по щиколотку в воде, в опущенной руке полено, несостоявшийся буратино.

– Не виноваты? – Сейчас Петька пожалел, что полено не у него. Бросил бы. – А Тарук?

– Вы бы и без Тарука сюда попали. – Она шла, с трудом выдирая ногу из жижи. – Вас местные выбрали. Еще в Шелтозере.

Петька отвернулся. Хватит ему этой болтовни. То молчит целыми днями, а тут разговорилась. Лучше бы крупу перебирала как вчера.

В неверных сумраках было не разобрать, где кочка, где вода. Он сделал шаг. Вроде бы попал. Покачнулся, устоял. И вдруг заметил огонек.

– Это как судьба. Ты должен был сюда приехать! – кричала Солька – она отставала, потому что сбилась и сильно завязла. – Они не мешают, они помогают.

– А давай ты будешь просыпаться голой по утрам, а я над вами поржу? – крикнул Петька и чуть прошел вперед. Авось, не потонет и не растает, если черпанет.

Только девчонкам может такое прийти в голову – добрая нежить. Насмотрятся мультиков про пони и свинок, а потом начинают в каждом кактусе видеть друга.

Он вглядывался в заросли перед собой. Вдруг показалось, что за спиной подозрительно тихо. Обернулся. Зря. Оступился и чуть не съехал в трясину, еле-еле выбрался. Солька оказалась неожиданно рядом, заговорила с неиссякаемым жаром:

– Они появляются не просто так. Ты их не видишь каждый день. Зачем? Это не нужно. Когда становится нужно – вот тогда и выходят. Раньше у духов всегда помощь просили в беде. Ну а теперь они сами видят, кому помощь нужна, появляются.

– И какая у тебя беда? Болеешь? – Петька силой подавил всколыхнувшуюся в душе жалость. Нет! Ему не было жалко эту девчонку. Он ее… он ее… должен был ненавидеть. Но сейчас устал.

– Нет, беда не у меня.

Петька чуть не задохнулся от возмущения. Это она его так лечить собралась? Жизнь его делать лучше?

– У меня все было хорошо, – крикнул он и пошел дальше.

Осторожно, стараясь ни на что не отвлекаться. Огонек был почти рядом. Он уже видел высокую кочку с пеньком. Там эти гады и засели.

– Говорю же – не тебе выбирать. С духами не торгуются. Они сами определяют, что делать. Для тебя они решили – так надо. Это испытание.

– Ага, – мрачно усмехнулся Петька.

До кочки оставался небольшой прогал открытой воды. Он легко его перепрыгнет. Найдет издыхающего змея, поможет ему помереть, а потом спокойненько пойдет домой. Это и будет его испытание. И больше никто нигде его не задержит. Трупами будут к ногам ложиться, он перешагнет и пойдет дальше. Витек прав, думать нужно только о себе.

Он прыгнул, соскользнул, черпанул сапогом, чуть не упал, но выдернул себя, хватаясь за траву. Трава под пальцами неприятно скользила и рвалась. Взобрался, с трудом переводя дыхание. Сердце колотилось в горле. Успел только рассмотреть на пятачке охапку сена, пенек, красные ягоды на нем. За спиной взвизгнули:

– Не трогай его!

Булькнуло.

Захотелось ответить Сольке чем-нибудь совсем обидным. Что она неудачница, что только лохи могут месяцами жить в такой дыре, как эта Сельга, что упыри – прошлый век, никому не нужны. Как старая модель телефона без интернета. И что ему вообще все это надоело. А Солька особенно. Что у него все было хорошо до того момента, как он сюда приехал. Хорошо и привычно. Что у него был свой мир. И в этом мире он все делал правильно.

– Знаешь, что… – повернулся Петька.

Солька стояла по пояс в трясине и смотрела на него… Трясина тяжело выпустила пузырь воздуха. Сольку повело вперед и утянуло с головой.

Картинка была насколько невозможная, что Петька сначала не поверил. Солька врет как всегда. Это она присела, спряталась. Специально его пугает. Ух, как он ей сейчас надает. Прямо по белесой башке. Прямо поленом.

– Эй! – позвал он. – Вылезай.

Булькнул пузырь.

Дура!

Петька прыгнул обратно на кочку, соскользнул, осел, утопая ногами. Сунул руку в ряску. Холод обхватил его, стал засасывать.

Нет, ничего.

Он резко вскинулся, выбрался на кочку. Та качнулась. По трясине пошла тяжелая волна, породив еще один пузырь. Петька не удержался, съехал, ушел по колено. Трясина сразу же вцепилась в сапоги, делая их в размер Петькиной ноги. Показалось, заметил что-то.

Стал выкарабкиваться, потерял левый сапог. Голой ногой во что-то толкнулся.

Увидел! Коса, а от нее лента тянется.

Петька шагнул, ухватил за ленточку. Она скользила в его пальцах. Тогда, погрузившись по пояс, уцепил косу. Намотал ее на кулак, дернул, но только себя притопил глубже. И тут его за талию обвили быстрые руки. Мысли о мавке заставили забарахтаться, откинуть себя назад, туда, где была земля. Петька стал шарить по ней рукой, искать, за что схватиться – ни травы, ни ветки. Солька утягивала вниз. Он пытался подтащить ее к себе, но больше топил себя, чем вытаскивал ее. Ноги перестали чувствовать землю. Он медленно тонул. Ухватиться было не за что.

– Давай! – рявкнул он.

Свободная рука ничего не нащупывала. Он уже провалился в трясину по грудь, стало нечем дышать. Надо было выпускать косу и разворачиваться всем телом к кочке. Он еще вытащит себя. Тут рядом.

Но руку словно парализовало. Он сильнее потянул к себе косу, выдергивая Солькину голову. Перед ним поднялось ужасное лицо – в черных потеках, с заляпанными грязью глазницами, с провалом рта.

Солька вдохнула, закашлялась и снова нырнула.

– Да куда ж!

Петька двумя руками дернул ее наверх. Провалился с головой. Холод сковал. «Все, все», – забилось во всем теле. Через силу, разрывая что-то внутри, выпрямился. Получил удар по макушке.

Солька смогла вытянуть голову и руки и теперь барахталась, размахивая зажатым поленом. Поленом Петьке и прилетело. Он высвободил из трясины руку, вырвал полено из скрюченных пальцев. Солька вякнула и тут же опять ушла по макушку. Петька почувствовал, что она снова утягивает его на дно. Воткнул полено как можно дальше от себя. Оно во что-то уперлось. Петька потащил себя, чувствуя, как трясина нехотя отпускает. Солька вцепилась в его рубаху. Страшно хрипя, потянула обратно. Полено сорвалось.

Петька снова всадил его в землю. От напряжения горели руки.

Рядом заскулили.

Горыныч полз к нему по кочке, облизываясь и скуля.

– Сюда! – позвал Петька.

Горыныч подтявкнул.

Солька дернула, глубже утягивая Петьку в трясину. Он взбрыкнул, и хватка ослабла.

Горыныч потянулся к нему мордой. Петька вцепился в ошейник.

– Отползай, – прошептал он.

Горыныч уперся лапами в землю. На третий рывок ошейник с него соскользнул, но Петька уже почти выбрался. За спиной хрипела вытащенная Солька. Горыныч кинулся облизывать ее лицо.