Читать книгу "Как начать карьеру - Галина Львовна Романова"

— А это обязательно?

— Да. Тело без души — это… Не знаю, как сказать! Я могу поднять его и заставить двигаться, но это будет отнюдь не живой человек, а… кукла. Он перестанет разговаривать, думать, совершать что-либо без приказа… Останется просто тело, которое даже питаться нормально будет не в состоянии. Его придется кормить с ложечки. Водить за руку и менять мокрые штаны. Тот, кто пытался поднять труп до меня, сделал все, чтобы произошло именно это!

Оттертый в сторону монах что-то сердито забормотал в знак неодобрения. Графиня стояла у гроба прямая и неподвижная, как памятник.

— И что, — прозвучал ее голос, — ничего нельзя сделать?

— Можно, — кивнул мэтр. — Можно, как я уже сказал, поднять тело. Но это будет только тело! Души, разума, памяти — всего того, что составляло личность вашего сына, в нем не будет. Я могу оживить его и даже, может быть, однажды подыскать для него подходящую душу, оставшуюся без вместилища. Но… это все, что удастся сделать после того, как тут… побывал мой предшественник. Он все испортил!

— Не все, — неожиданно заспорила графиня. — Вы сами сказали, что кое-что можете сделать!

— Поднять тело, я же объяснял! Пустое бездушное тело! Вы этого хотите?

Леди Лавина Байт подошла к изголовью, склонилась над останками сына. Провела ладонью по его волосам. Лицо женщины словно озарилось на миг внутренним светом — когда-то она была довольно красивой, и сейчас эта красота проступила сквозь морщины.

— Да, — прошептала несчастная мать. — Пусть хотя бы тело моего мальчика вернется ко мне. Вы сделаете это… ради меня?

Некромант испустил вздох и размял пальцы, доставая нож.

— Згаш, выйдите!

Чего-чего, а этого ему точно не следовало делать. Ибо я и без того с трудом боролся с оцепенением и последние минуты просто торчал столбом, тупо хлопая глазами. А получив приказ, послушно вышел вон, наткнулся на какую-то комнату и, переступив порог, рухнул лицом вниз.

Глава 18

А очнулся от тихого шепота двух голосов.

— О боги! Что он здесь делает?

— С ума сойти! Как он тут оказался?

— Наверное, приехал. Я слышал, что…

— Мне плевать, что ты слышал! Я…

— Не волнуйся, Гемми. Я сейчас им займусь. Отвернись и подыщи какую-нибудь тряпку, чтобы завернуть труп. Крови будет немного, обещаю! Я…

— Погоди, Геби!

— Ну чего еще?

— Посмотри на него повнимательнее! Тебе не кажется, что он похож на Ладиана?

— Ты совсем с ума сошла, Гемми?

— Заткнись! Неужели ты, как и моя свекровь, думаешь, что если блондинка — то полная дура?

А что, в этом есть сомнения? Впрочем, если считать, что это леди Гемма все придумала и организовала, сомнения имеются, и еще какие!

— Присмотрись, Геби! Фигура совсем другая, но цвет волос и… дай-ка приподнять веко… да, цвет глаз совпадают… Этого достаточно!

— Для чего?

— Чтобы завести ребенка, дубина! Эти два признака — основное, что младенцы наследуют от отца!

— Ты уверена?

— Да! В отличие от тебя, Геби, я иногда использовала книги по прямому назначению — то есть читала!

Ой! Ущипните меня!

— В общем, так. Хватай этого недотепу и клади на кровать!

— А почему не…

— А потому, что я все-таки виконтесса, а не служанка! И заниматься «этим» на полу у самого порога не приучена! Хватай-хватай, чего стоишь? И раздень заодно! Я, что ли, всем буду заниматься?

— А почему бы и нет? Это тебе нужен ребенок, чтобы остаться леди Байт!

— Чтобы я раздевала пьяного мужчину? Ты совсем с ума сошел? Достаточно того, что буду с ним потом проделывать! Живо-живо! Пока никто ничего не заметил!

Сказать по правде, все это время я пребывал в полном сознании, но почему-то не мог пошевелить даже мизинцем. Ох, вот это-то и плохо. Выходит, оцепенение и личиночная стадия превращения в упыря практически шли полным ходом. И до заката я не смогу пошевелиться. А что будет после захода солнца? Вот бес! Я даже не чувствовал, что делают с моим телом! Вроде куда-то тащат, тормошат, переворачивают, наверняка раздевают…

— Гемми!

— Что?

— По-моему, он не пьян…

Пауза, показавшаяся вечностью. Как много дал бы за то, чтобы видеть выражения их лиц!

— Хочешь сказать, что он мертв?

Блин…

— Типа того… Он холодный и… это… ну… пульса нет! И твердый! У него это… как его… трупное окоченение, кажись, наступило!

А как дрожит голосок у нашего лженекроманта! Любо-дорого послушать! И этот тип хотел сменить на посту мэтра Куббика? Да он хорош только маскарадный костюм носить и перед детьми выделываться!

— Дай сама проверю… Хм, пульса действительно не прощупывается… А ты на что?

— Я-а-а-а? — Он почти завизжал.

— Ты-ы-ы-ы! Подними его — и дело с концом! Он же еще свежий! Мне и надо минут на пять, не больше! Потом отнесешь и утопишь во рву, делов-то… Ну же, Геби! Кто из нас двоих учился на некроманта?

— Я недоучился…

— Но начинал! Делай хоть что-нибудь! Живо! Считаю до трех! Р-раз!..

А девочка умеет командовать! Или братец у нее тряпка, каких поискать… Во всяком случае, решительных возражений не последовало, и несколько минут спустя мое тело почувствовало магию. То есть ощутило ее воздействие.

Вот интересно — я прекрасно все слышал, но не мог ничего видеть и не шевелился. Так ведут себя все личинки или нет? Живой труп! Никогда не думал, что это могу быть я…

— Смотри-смотри… У тебя получилось!

— Не бухти под руку, собьешь… Тьфу ты, придется начинать сначала…

— А это надолго?

— Сделай милость, Гемми, помолчи! Лучше посмотри, не идет ли кто.

Торопливый шорох шагов, скрип двери на фоне бормотания заклинаний…

— Все тихо, Гебриан… Ой, молчу!

Возился лженекромант долго — минут двадцать, хотя в том состоянии я мог и ошибиться. Как бы то ни было, ощущение от направленной на тело магии было странным. В двух словах не опишешь.

— Фу, готово, — раздалось наконец. — У тебя пять минут, Гемми. Потом я ни за что не ручаюсь!

— Хорошо. — Послышался торопливый шорох ткани. — А теперь выйди.

— Зачем?

— Ты хочешь подсматривать? Фу, как не стыдно! Ну выйди! Я тебя стесняюсь… Заодно поглядишь, вдруг кто мимо пройти захочет… Давай-давай, двигай отсюда!

Судя по короткой возне, виконтесса вытолкнула-таки своего брата за порог, захлопнула дверь и подошла ближе. Я слышал ее неровное дыхание, но не чувствовал ничего. Абсолютно. Как будто все проделывали не с моим бесчувственным телом, а с кем-то посторонним, а мне досталась лишь роль слушателя, затаившегося в укромном уголке. Но и послушать было что — тяжелое дыхание, сосредоточенное сопение, вздохи, тихое: «Ой, мама!» — постанывание и все остальное.