Читать книгу "Звезды МУРа. Золотой век московского сыска - Эрик Котляр"

Популярных катранов в Москве было три. Ассирийский на Селезнёвке, на Войковской, где собирались научные работники, торгаши, валютчики, крупные спекулянты. Там играли на очень большие деньги. Третий катран располагался на Таганке, у «Полковника». Этот катран жёстко контролировал КГБ СССР. Об этом было известно всем игрокам, и, тем не менее, туда ходили и проигрывали там помногу. Самый удачливый игрок в трёх катранах и на съездах игроков в Сочи был Тайванчик. О нём можно написать много историй.

Хотя бы и о том, как Япончик вместе с Тайванчиком собирали «лаве» с трёх катранов, чтобы разместить эти деньги потом на том самом банковском счёте..

Наказание Тайванчик отбывал в лагере № 10 строгого режима. Правда, срок у него был небольшой, всего два года, да и освободился он по УДО. Хотя в те годы это было «за подляк». Но воры, которые отбывали в лагере свои сроки, Сашка «Север» и Вова «Шмель», предпочли закрыть на это глаза. Встречали освободившегося Тайванчика с популярной в то время эстрадной музыкальной группой…

Ассирийский «катран» на Селезнёвке часто посещал Игорь Байбаков, сын председателя Госплана СССР, типичный представитель советской «золотой молодёжи». Он постоянно проигрывал большие деньги и Иваньков его всё время выручал, ссужая значительные суммы. Конечно, парень попал в зависимость. Самое смешное, что, помогая сыну Байбакова, Япончик эти деньги брал у самих же ассирийских шулеров, к которым эти деньги вскоре возвращались после очередного проигрыша…

В этом катране немало времени проводил брат Амирана Квантришвили Отари. Причём он также пользовался услугами Иванькова, так как постоянно проигрывался на крупный долг. У Отарика была судимость за изнасилование, но это не помешало ему сделаться тренером по вольной борьбе в спортивном обществе милиции «Динамо» и завести хорошие знакомства на Огарёва, 6 и Петровке, 38. Чем и воспользовался Иваньков, который через адвокатов смог получать «малявы» от Монгола.

Чтобы реабилитировать Монгола перед славянским ворами в законе, надо было возобновить поставки «грева» во Владимирскую «крытку» для поддержки там Васи Бриллианта и Витьки Малинки. Эту заботу после ареста Монгола должен был взять на себя теперь Иваньков. По просьбе Монгола он доставлял «грев» ещё для Юрки «Золотого» и Семёна «Портного» в Златоустской «крытке».

Всё это требовалось для укрепления авторитета Монгола в заключении.

Суммы, которые «отгоняли» для «грева» в эти тюрьмы, намного превышали те деньги, что унесли из квартиры Фатимы.

Впрочем, по схеме Иванькова в Москве под контролем находились все крупные спекулянты, фарцовщики, валютчики и коллекционеры антиквариата. Общаковые деньги собирали сами крупные воротилы запрещённого тогда подпольного бизнеса. Например, со спекулянтов собирал «налоги» Леонид Шпеер, бывший судимый валютчик, проходивший по одному делу с Евгением Пряхиным-Китайцем, любовником Галины Китаевой. Этот Шпеер женился на Галине Китаевой, после того, как она порвала отношения с Пряхиным. Он собирал ежемесячно в казну Япончика по 50 тысяч рублей.

Япончику больше не надо было заниматься «разгонами». Новая его роль заключалась в том, чтобы получать «лаве», которые к нему везли со всех концов Москвы, и переводить их на тот самый счёт в банке. Для «грева» высокопоставленной братвы вполне хватало.

Монголу дали срок по ста сорока шести статьям! (Не слабо!) Крутой мужик по воровским понятиям сам полностью «загрузился», взяв на себя все восемь вменяемых ему эпизодов. Некоторых своих друзей он «отмазал». Например, Виталия Балду. Его признали шизофреником, и он уехал в знаменитую Сычевку в Смоленской области («дурку»).

Конечно же, Монгол позаботился о том, чтобы суровая рука закона не коснулась в полной мере Вячеслава Иванькова. Во время процесса он находился под подпиской о невыезде, как подельник поневоле. Он прошёл только по одному эпизоду и то, как «соучастник под угрозой расправы». В итоге получил четыре условных года.

Монгол получил 10 лет «крытки» (страшнейшее наказание), 5 лет особого режима, и 5 лет высылки после отсидки. Это почти 20 лет! Он вернулся в Москву уже немощным человеком и закончил свои дни на Юго-Западе столицы в нищете и болезнях. Новая жизнь его не приняла. Но посеянная им смута живёт до сих пор. Говорят, на его похороны отдать долг почтения приезжал уже из США Япончик.

10 лет получил Валет Арбатский, но через 8 лет был «сактирован» по состоянию здоровья. Витя Дунаев был осужден на 15 лет особого режима. В лагере он «ссучился», стал нарядчиком, потом отошёл от дел, превратился в «польского вора». Осафа посадили на 7 лет, а Славу Сливу на 6 лет.

5

Теперь взоры славянской братвы с надеждой были направлены на Иванькова. И ему предстояло доказать Ваське Бриллианту, Витьке Малинке и другим «основным» ворам правоту Монгола в его распре с грузинскими ворами.

Иваньков хитростью заманил Юрку Лакобу в катран. Тот заявился с охраной из грузинской мелкоты, причём приехал «вмазанным». Играть он сел с Васей «Колхозником», известным в катранах картёжником-мошенником. Лакоба проиграл 120 тысяч рублей. Пришлось залезть в грузинский общак, чтобы покрыть проигрыш. Взбешенные грузинские воры вызвали Лакобу на разборку. Во время выяснения отношений Лакоба вспылил и в запальчивости убил вора в законе Резо Сухумского. И тут же сам «попал на воровской крест». Грузинские воры объявили его сукой.

Выбранная Япончиком стратегия сталкивать грузинских воров лбами принесла плоды. Первой жертвой стал Лакоба, за ним расстался с титулом Амиран Квантришвили. За ними Гога Гоголадзе, Гиви «Резаный», Резо и многие другие. Понятно, что грузинские воры любви к последователю Монгола не испытывают до сих пор.

Существует мнение, что Япончик и братья Квантришвили были друзьями. Но мало кому известно, что Япончик немало сделал, чтобы Амирану Квантришвили «дали по ушам», то есть раскороновали!

Приводят пример — Отари Квантришвили взял шефство над сыновьями Япончика, Генкой и Эдиком, стал их «нянькой» (так это называют в воровском мире), когда Япончика арестовали. На самом же деле Отари очень боялся людей Япончика, они могли представлять опасность не только в Москве, но и по всему Союзу.

Для Япончика Отари был всего лишь ментом. За работу в обществе «Динамо» Отари аттестовали на звание майора милиции, потом он получил звание подполковника.

Единственно, кого уважал и с кем считался Япончик, это Саша Монгол, его духовный наставник. Даже в «крытой» Тулуна и на Магадане, уже будучи в 1974-м году крещённым в Бутырской тюрьме с благословения Васьки «Бриллианта» и Витьки «Малинки», признанный вор в законе Вячеслав Иваньков поддерживал связь с Монголом и уважительно принимал его советы.

Кстати, «подход» при короновании в высшую воровскую касту Иванькова, поддержали уважаемые сообществом воры в законе Семён «Портной»,

Вова «Савоська» и «Песо». Они приняли «воровской прогон», присланный из Владимирского централа Васькой «Бриллиантом» и Витькой «Малинкой», с оповещением всех воров в законе на воле и «в сроках» об одобрении «подхода» к коронованию Япончика. То есть, работа Монгола и Япончика получила у высшего братства бродяг добрую оценку.