Читать книгу "Сделано в Швеции-2. Брат за брата - Стефан Тунберг"

Феликс чувствует, как его трясет. С ног до головы. Женщина с кожаной сумкой направляется к выходу, к площади, к банку на другой стороне. Если Лео рванет сумку к себе, а Клик при этом будет на своем посту, то он схватит Феликсова старшего брата. Как папу.

Он должен. Должен стащить проклятый шоколад.

Феликс протягивает руку, зажмуривается, хватает первую попавшуюся плитку – и тут же роняет, слышно, как она падает на пол.

Руки трясутся так, что пальцы становятся бесполезными.

Еще раз. Вторую. Правой рукой. Шоколадку с цельным орехом, она еще больше, целых двести грамм. И запихнуть ее за пояс штанов. Пряжка ремня вдавливается так, что обе шоколадки ломаются посредине.

А потом – боль.

Точно слюнявая собачья пасть вцепилась в плечо.

Ужас как больно.

– А ну-ка, шкет!

Клик. Хватка просто железная, нипочем не вырваться.

– Живо расстегивай куртку, показывай, что спрятал, засранец!

Клик орет где-то над головой. А женщина с кожаной сумкой – снаружи. Именно ее крик заставляет Клика ослабить хватку и перевести взгляд на большое окно.

Когда крик раздается снова, охранник перемещается к окну, чтобы увидеть, откуда исходит крик и что вообще случилось. При этом он тащит за собой одиннадцатилетнего воришку, подошвы его ботинок скользят по полу.

Как телевизор. Как в больнице, когда Лео вставил мир в рамку между своим плечом и дверным косяком. Теперь телеэкран больше, размером с магазинное окно, но то, что снаружи, снова кажется искаженным, нереальным.

На экране – женщина.

Она сидит на земле, прижав руки ко рту, крик пробивается между пальцами, она плачет, причем звук у этого телевизора отличный, так что легко различить шесть слов, которые она повторяет: Он украл сумку. Он украл деньги.

Ближе к левому краю экрана кто-то уносится прочь. Высокий мужчина в грязной зеленой куртке, капюшон надвинут на лоб. Клик видит это не хуже Феликса; он сильно прижимает свою жертву к стене.

– Стой здесь! Понял, щенок?

– Да.

Голос дрожит так, что воришка сам себя не слышит.

– Понял.

Последнее, что видит Феликс перед тем, как экран пустеет, – это что охранник в форме выскакивает из магазина и бежит через площадь.

Следом за Лассе-Наркотой.

* * *

Ноги двигаются легко, без напряжения, несут его мимо голых деревьев и моха под листьями, он словно летит вперед и в летящей руке крепко держит ее – кожаную сумку. Но не так крепко, как держала та женщина, когда он вырывал сумку у нее из рук. Три, блин, рывка. Только потом тетка упала.

Все, что осталось – это крики, крики позади его легких шагов.

Он не мог остановить эти вопли. Так вопить из-за сраной сумки! А мама молчала все время, пока ее били.

Именно эти крики виноваты в том, что сейчас он слышит кое-что неожиданное. За спиной.

Чужое дыхание.

И ветки хрустят под рифлеными подошвами армейских ботинок.

Клик. Проклятье. Проклятье.

Как этот черт так быстро управился?

Скоро – только пробежать рощицу, миновать еще один поросший мохом камень.

Скоро – дерево и велосипед.

Лео рвется вперед, бросает себя в седло, жмет на педали. Все как в замедленной съемке.

Сломанные ветки набились в колеса; он поднимается над седлом, крутит педали, гад-охранник все ближе.

Ну же, давай, чертов велик!

Ложбина, вывернутое с корнем дерево, кустарник. Он снова косится назад. Клик вытягивает жирную руку, пальцы касаются багажника.

– А ну стоять!

Встряска легкая, но достаточная, чтобы снизить скорость: это Клик схватился за багажник.

Я попался.

Но в рывке, возникшем, когда две силы встретились и стали тянуть каждая в свою сторону, уставшие ноги охранника зацепились одна за другую, он спотыкается, разжимает пальцы, велосипед опрокидывается.

Лео мягко валится в заросли черники. А Клик дважды переворачивается, ударяется о валун, кровь стекает у него по лбу. И все-таки оба поднимаются – одновременно.

Не сдается, дьявол.

Снова схватить велосипед, крутнуть-нажать, крутнуть-нажать, пока не подбежал охранник.

Там, всего в нескольких метрах, ждет велосипедная дорожка и уклон вниз.

Его последний шанс.

* * *

Феликс тяжело упирается руками в колени. Склоняется вперед, дышит со свистом. Надо постоять у двери, отдышаться, нельзя, чтобы его заметили, пока он поднимается по лестнице, проходит мимо двери Агнеты.

Он сделал, как велел Клик – ждал возле раздвижной двери магазина, под широкой доской объявлений. Охраннику и не нужно было ничего ему говорить. Феликс все равно не мог двинуться с места – его просто парализовало, когда Клик помчался за Лео – через площадь и за деревья. Пока собиралась толпа, чтобы помочь «ИСА»-женщине, утешить ее, Феликс решил воспользоваться неразберихой и сбежать. Не чтобы отвертеться. А чтобы не видеть, как охранник вернется из леса, ведя с собой брыкающегося, извивающегося Лео.

Дом в пятнадцати минутах бега. Но хотя сердце колотится, а ступни горят, он не устал. Есть еще шанс, что Лео отвертелся. Что он уже здесь. На велосипеде же гораздо быстрее.

Он не может больше ждать – толкает подъездную дверь, на цыпочках бежит вверх по лестнице, вваливается в квартиру.

– Лео!

Проверяет за каждой дверью, заглядывает в каждую комнату.

– Ну где же ты!

Под конец – комната Винсента. Не успел он спросить, а младший брат уже мотает головой, бинты развеваются, как в ураган.

– Лео нету дома. Еще нету.

Черт, дерьмо. Клик его все-таки поймал.

И Лео теперь везут в тот же участок, в ту же тюрьму, где сидит папа.

А мамины вопросы?

Что он ответит ей, если сам ничего не знает?

Радио. «Радио Даларна», станция, которую она всегда слушает, местные новости каждые полчаса. Он бросается в ее спальню; радио стоит на ночном столике, частота 100,2.

Музыка – фигня. Но через пару минут начнется выпуск новостей. Он оставляет говномузыку, чтобы не пропустить программу, и только тут замечает, что Винсент устроил пляску мумий: забрался на кровать и прыгает на ней в своих развевающихся бинтах.

– Прекрати!

– Не!

Новости. Начинаются новости. Сначала – заставка.

– А ну кончай, придурок!

Младший брат, кажется, ужасно обижен, но Феликсу сейчас не до него.