Читать книгу "Джейн, анлимитед - Кристина Кашор"

Он задумчиво склоняет голову.

– Не можешь сказать? – спрашивает Джейн.

Он кивает. Затем поднимает свой дрожащий нос к небу и тихо мелодично завывает. Они еще долго сидят вместе, наблюдая за водой.

Потом, когда они вновь пересекают лужайку на обратном пути, Джейн видит, что миссис Вандерс присоединилась к мужу. Она стоит на коленях возле него и что-то мрачно бормочет ему на ухо. Мистер Вандерс кивает, хмурится и чихает. Ветер доносит до Джейн обрывки ее фраз: «Из всех дней до [непонятно]», «Ты же понимаешь, я сейчас не могу обратить его внимание на это [непонятно]» и «Я бы шею свернула тому, кто осмелился [непонятно]».

Джейн понятия не имеет, о чем идет речь. О скульптуре Бранкузи? О Филиппе Окада с его пистолетом? О Грейс Панзавекки? На случай, если это она что-то «посмела», приближается Джейн осторожно.

– Ты. – Миссис Вандерс перестает шептать и поднимает глаза на Джейн.

– Да, – отвечает Джейн. – Всем привет. Как дела?

– Ха! – с сарказмом восклицает экономка. – Прекрасно! Превосходно! Великолепно!

– Понятно, – с сомнением кивает Джейн.

– Муж говорит, что ты хотела у меня что-то спросить, – произносит миссис Вандерс.

– Да? – Джейн растеряна. – А, ну да. Картина на лестничной площадке второго этажа, такая высокая, с изображением зонтика. Откуда она взялась?

– Откуда взялась картина с изображением зонтика? – удивляется миссис Вандерс. – Это и есть твой вопрос? Ее нарисовал друг Октавиана Трэша Первого, Хорст Мэллоу, больше ста лет назад. Посредственный художник и очень странный человек. Октавиан попросил у него картину, изображавшую подводных существ, ищущих утешения в лесу анемонов, но вместо этого Мэллоу нарисовал зонтик в комнате. А потом исчез. Пропал. Испарился!

– Испарился, – повторяет Джейн. – Нет, одна буква лишняя.

– Что?

– Не важно.

– Это все, о чем ты хотела меня спросить? – негодует миссис Вандерс. – Мне казалось, твое любопытство связано с твоей тетей!

– О да! – воскликнула Джейн, вспомнив. – Конечно! Так и есть. Мне очень интересно, откуда вы знали мою тетю.

Миссис Вандерс смотрит на Джейн непроницаемым взглядом.

– До сегодняшнего дня ты была в курсе того, что мы с твоей тетей были знакомы?

– Нет, но я только что увидела ее фотографию на вашей стене.

– Ты знала, – продолжает миссис Вандерс, – что она время от времени посещала Праздники в Ту-Ревьенс?

Джейн хлопает глазами:

– Когда? Кто ее приглашал? И почему?

– Она приезжала на Праздник, – говорит миссис Вандерс, – а после отправлялась в одну из своих поездок прямо отсюда.

– Нет, – возражает Джейн. – Этого не может быть! Она всегда подробно рассказывала мне о своих маршрутах. И никогда ни слова не говорила о праздниках на острове.

– Уверена, у нее были на то причины, – сухо замечает миссис Вандерс.

– Она бы мне сказала! – твердит Джейн, уверенная в своей правоте. Очарование бала в таком интересном месте заставило бы воображение Джейн нарисовать пленительные картины. А главное – она бы не так переживала за тетю в ее отсутствие. Тетушка Магнолия не могла о таком промолчать! Джейн абсолютно уверена, что тетя обязательно рассказала бы ей о таком диковинном месте, как Ту-Ревьенс.

Хотя… Ведь на самом деле тетя говорила ей о Ту-Ревьенс. Тетя Магнолия взяла с нее обещание ни за что не отказываться от приглашения посетить этот дом.

– После праздника я расскажу тебе о твоей тете еще, – угрюмо обещает миссис Вандерс, затем поднимает лопату и вонзает ее в землю.

– Я бы хотела услышать сейчас, – робко, но решительно заявляет Джейн.

Миссис Вандерс не отвечает и даже не смотрит в ее сторону. Она явно не собирается продолжать разговор. Джаспер тем временем идет дальше, подпрыгивая в высокой траве, то и дело оборачиваясь на Джейн.

«Ладно, – думает она. – Пока займусь зонтиком». Ей с лихвой хватит и мыслей о Зорстеде.

Когда Джейн готовится ко сну – этой ночью довольно рано, – Джаспер выглядит еще более грустным, чем обычно. Она старается сосредоточиться на пуговицах своей пижамы с «Доктором Кто», не обращая внимания на его разочарованный вид. Ей хочется сказать бедолаге, что нет смысла проходить сквозь картину именно сейчас, ведь в Зорстеде ночь, но не может заставить себя спросить, так ли это.

Неужели она действительно провела весь день в интеллектуальных беседах с англоязычным бассет-хаундом?

Что больше похоже на правду – психическое расстройство с затяжными галлюцинациями или Зорстед внутри картины?

«Человеку, страдающему галлюцинациями, нужен сон», – хочется сказать ей Джасперу, но она сдерживается, потому что желание оправдываться перед собакой само по себе выглядит признаком психического расстройства.

Дом пробуждает ее ото сна, в котором миссис Вандерс, чтобы спасти детей, пытается засунуть их в пасть огромной мраморной рыбы, но у нее ничего не выходит: она не может понять, где у рыбы рот, а где хвост.

Часы на прикроватном столике показывают 5:08. Кажется, Дом что-то кричал, но, поскольку дома́ не умеют кричать, это, наверное, тоже было частью сна. Как бы там ни было, Джейн просыпается. Она встает и плетется в гостиную, где выглядывает в окно.

Джаспер присоединяется к Джейн, прижимаясь к ее ноге. Еще не рассвело, но девушка различает две темные фигуры, направляющиеся через лужайку в сторону леса. Светит луна. Одна. В мире Джейн только одна луна.

Тетя Магнолия взяла с нее обещание приехать сюда, если ее пригласят. Бесстрашная тетушка Магнолия, которая постоянно путешествовала по новым местам, которая опускалась на дно океана и исследовала неизведанные миры.

«Тетя Магнолия? Мне страшно.

Но я не хочу тебя разочаровывать».

– Джаспер! – позвала Джейн. – Стин!

В нетерпеливых глазах, которые он поднимает на нее, сияют крошечные луны.

– В Зорстеде можно ходить в пижаме с «Доктором»?

Откуда-то из глубины Дома доносятся звуки «Битлз». Джаспер и Джейн делают шаг в картину. Если сосредоточиться на этих звуках, можно услышать искаженные, нереалистичные напевы «You’ve Got to Hide Your Love Away». Джейн все еще в своей пижаме – Джаспер считает, что остальная ее одежда еще больше бросается в глаза. Во дворце герцогини он ведет ее в комнату со шкафом, где висит множество одежды разных размеров простых темных цветов.

Ее зорстедская фигура отличается от земной. Верх от пижамы, как ни странно, жмет в плечах, а вот штаны длинноваты. Руки ощущаются какими-то раздутыми, причем ощущение усиливается, когда она об этом думает. А ноги и ступни кажутся… упругими, как будто в этом теле она может высоко прыгать.

– Какую одежду выбрать? – шепчет Джейн, стараясь не думать о произошедших метаморфозах, и замечает, что тембр ее голоса тоже несколько отличается от привычного.