Читать книгу "Придорожная трава - Ольга Денисова"

Сережка насупленно молчал, уткнувшись глазами в стол. Наверное, боялся сказать что-нибудь не то.

Илья еще раз глянул в окно: рабочие совещались, указывая друг другу руками на крышу избушки и измеряя пальцами толщину бревен. Он опять пошатался по столовой из угла в угол, поймал Мишкин сострадательный взгляд и вышел на крыльцо, хлопнув дверью.

Очень хотелось сказать рабочим что-нибудь грубое, чтобы они убрались прочь, но Илья сдержался: они ничего не решают. Не сделают они - заплатят другим, менее принципиальным. Но от того, что их руки касаются отшлифованных бревен избушки, было неприятно, как будто чужой мужчина лапает его жену.

Никогда бы он не стал унижаться и просить кого-то о пощаде, даже если бы речь шла о его жизни, но сейчас его жизнь не стоила ничего по сравнению с тем, что могло случиться. Илья вспомнил змею-русалку и кота, кивавших ему на прощание в подвале Вероникиного дома. «Надеюсь, она не проснется», - сказал кот.

Зачем Илья с таким упорством спасал ее жизнь? Почему не слушал, что ему говорит леший? Потому что для них она никто, они не качали ее на руках, не целовали на подстилке из опилок, не вытаскивали из воды, слабую и испуганную. А ведь он мог позволить ее убить, стоило только подождать несколько минут, не слишком сильно рваться из объятий змеиного хвоста.

Нет, он и сейчас не позволил бы убить ее.

Легкий хмель, белая лилия, тесный круг на траве…

Илья сбежал с крыльца и направился к зеленой машинке. Вероника все так же сидела на водительском месте с книгой на коленях. Он зашел с правой стороны и постучал в поднятое стекло:

- Открой.

Она пожала плечами и щелкнула кнопкой, блокирующей двери. Илья сел рядом с ней на пассажирское сиденье и откинулся назад, подбирая слова для начала разговора.

- Ну и чего тебе надо? - с легкой улыбкой спросила она.

- Я прошу тебя, не делай этого.

- Вот как? Ты просишь? Не может быть! - она тихо рассмеялась.

Илья стиснул кулаки: он сдержится. Он знал, Вероника не упустит случая унизить его, но он это переживет. Пусть говорит, что хочет.

- Да, я прошу. Когда ты просила меня, я, по крайней мере, имел терпение выслушать твою просьбу.

- Ну? Я слушаю, - сладко сказала Вероника и сложила руки на коленях, повернувшись к нему вполоборота.

- Не делай этого. Этого нельзя делать.

- Да? Это почему еще?

- Я тебе говорил. Ты… все сломаешь. Ты запрешь их внизу.

- Их - это отвратительную нечисть, которая не давала мне покоя с тех пор, как я приехала сюда? Которая стремится убить меня и моих детей?

- Они… Они оставили тебя в живых, они пожалели тебя. Я пообещал им, что ты уедешь, и они пожалели тебя. Так поступать нельзя, это нечестно. Это… против правил.

- Но это же ты пообещал им, правда? Ты, а не я.

Илья кивнул.

- Так что никаких правил я не нарушала, не нужно обвинять меня в нечестности. А то, что ты ошибся во мне, - дело только твоей личной глупости.

- Спасибо, - Илья пожал плечами.

- Не за что. Что-нибудь еще?

- Я прошу тебя, не делай этого, - прошептал он, понимая бесполезность своей просьбы.

- Да? А почему я должна выполнять твою просьбу?

Илья кашлянул и тихо сказал:

- Я два раза спасал тебе жизнь. И я тебя прошу: не делай этого.

- Я не просила тебя спасать мою жизнь. Это, опять же, твоя личная инициатива, я тебе за это ничего не должна.

- Что ж, и за это тоже спасибо, - Илья снова кашлянул.

- А ты думал, я буду руки тебе целовать? - поморщилась она. - В конце концов, ты поступал, как положено мужчине. Ничего выдающегося в этом нет. Тебе это ничего не стоило.

Илья пожал плечами.

- В первый раз - нет. А во второй… Я пообещал, понимаешь?

- И ради того, чтобы ты сохранил лицо, я должна рискнуть жизнью детей или убраться отсюда восвояси? Так, что ли?

Илья опустил голову:

- Это место тебе не принадлежит. Ты этого не понимаешь и не хочешь понимать. Что бы ты сейчас ни сделала, здесь все равно никто жить не будет. Только вместо живой Долины тут будет мертвое болото.

- Это всего лишь твои слова.

Он пожал плечами:

- Ты можешь мне не верить…

- А я и не собираюсь тебе верить, - фыркнула Вероника. - Мне наплевать, что будет здесь через много лет, наплевать. Я живу сейчас, сегодня. И мне сегодня некуда идти. Сегодня, а не завтра и не через год.

- Я разберу твой дом и перевезу, куда ты захочешь. Да хоть на тот берег реки… Какая тебе разница, тот берег или этот?

- А остальные участки ты тоже перевезешь? Ты знаешь, какие деньги сюда вложены?

- Деньги. Значит, все-таки деньги…

- Да. Деньги. Это тебе они не нужны, потому что ты ненормальный. А нормальные люди без денег жить не могут. Это будущее моих детей, это их нормальная жизнь, нормальная, понимаешь? Мои дети не будут жить в скотских условиях, в которых живешь ты.

Пусть. Пусть говорит все, что хочет. Пусть железные кружки и ванильные сухарики называются скотскими условиями.

- Послушай… Я… я прошу тебя. Не надо разрушать избушку. Это не для того, чтобы я мог сохранить лицо. Для меня это гораздо больше, чем просто обещание.

- Да? А что на мою просьбу ответил ты? Что?

- И что я ответил?

- Ты дал мне совет - уехать отсюда. Вот и я могу дать тебе совет: иди и собирай вещи. Все. Это бесполезный разговор, ты ничего не добьешься.

- Ты готова убить меня? Из-за денег, которые вложены в эти участки? - спросил он, натянуто улыбаясь.

- Я надеюсь, до этого не дойдет. Но, знаешь, если мой муж не вернет этих денег, его убьют без зазрения совести. И никому не придет в голову рефлексировать на эту тему. Так что иди и собирай вещи.

Илья прикрыл глаза и помолчал, собираясь с мыслями. Даже если он встанет перед ней на колени, она не поменяет своего решения. Это бессмысленно. Он напрасно унижался.

- Тебе действительно придется меня убить, - сказал он, открывая дверцу, - можешь порефлексировать на эту тему, пока еще есть время.

- Можешь не сомневаться в том, что я это сделаю, - улыбнулась она.

Илья хлопнул дверцей, надеясь ее сломать. Вероника недовольно покачала головой и покрутила пальцем у виска.

Он направился к избушке, но по дороге его окликнул бригадир:

- Эй, вещи будем выносить? У вас пятнадцать минут осталось. Мы и помочь можем, если попросите.

Илья послал его далеко и неприлично.

- Ну, как хочешь, - хмыкнул бригадир, нисколько не обидевшись.