Читать книгу "Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - Олег Смыслов"

— Шестьсот серебряных ложек, вилок и других столовых предметов вы также украли?

— Да, украл.

— Можно подумать, что к вам ходили сотни гостей. Зачем вы наворовали столько столовых приборов?

— На этот вопрос я затрудняюсь ответить (…).

А вот, собственно, и то, к чему подводили Сиднева в МГБ:

— Как получилось, что вы стали мародером? — спросил его следователь.

— Сидя в тюрьме, я и сам неоднократно задавал себе этот вопрос. Ведь я с 1928 г. находился в Советской армии, был хорошим командиром и честным коммунистом и когда в 1939 г. заканчивал Военно-инженерную академию им. Куйбышева, то по партийной линии был мобилизован в органы НКВД и направлен на руководящую работу.

На этой работе я был всем обеспечен, честно и с любовью относился к труду. Отечественная война застала меня на работе в Особом отделе НКВД и с армией я переносил все тяготы. В 1944 году, являясь заместителем начальника Управления СМЕРШ 1-го Украинского фронта, я на территории Польши встретился с Серовым, являвшимся в то время Уполномоченным НКВД по указанному фронту. Под его руководством я проводил работу в Польше, а затем, когда советские войска захватили Берлин, Серов добился моего перевода на работу в НКВД и назначил начальником берлинского оперсектора.

На этой работе Серов приблизил меня к себе, я стал часто бывать у него, и с этого времени началось мое грехопадение.

Полностью сознавая свою вину перед партией и государством за преступления, которые я совершил в Германии, я просил бы только учесть, что надо мной стоял Серов, который, являясь моим начальником, не только не одернул меня, а, наоборот, поощрял этот грабеж и наживался в значительно большей степени, чем я.

Вряд ли найдется такой человек, который был в Германии и не знал бы, что Серов являлся, по сути дела, главным воротилой по части присвоения награбленного.

Самолет Серова постоянно курсировал между Берлином и Москвой, доставляя без досмотра на границе всякое ценное имущество, меха, ковры, картины и драгоценности для Серова. С таким же грузом в Москву Серов отправлял вагоны и автомашины.

Надо сказать, что Серов свои жульнические операции проводил очень искусно. Направляя трофейное имущество из Германии в Советский Союз для сдачи в фонд государства, Серов под прикрытием этого большее количество ценностей и вещей брал себе.

Следуя примеру Серова, я также занимался хищениями ценностей и вещей, правда, за часть из них я расплачивался деньгами.

— Но ведь и деньги вами тоже были украдены?

— Я денег не крал, — утверждает Сиднев.

Но его уличают:

— Неправда. Арестованный бывший начальник оперативного сектора МВД Тюрингии Бежанов Г.А. на допросе показал, что вы присвоили большие суммы немецких денег, которые использовали для личного обогащения. Правильно показывает Бежанов? — спрашивает следователь.

— Правильно, — уже соглашается Сиднев, — При занятии Берлина одной из моих оперативных групп в Рейхсбанке было обнаружено 40 миллионов немецких марок. Примерно столько же миллионов марок было изъято нами и в других хранилищах в районе Митге (Берлин).

Все эти деньги были перевезены в подвал здания, в котором размешался берлинский оперативный сектор МВД.

— Но этот подвал с деньгами находился в вашем ведении?

— Да, в моем.

— Сколько же всего там находилось денег?

— В подвале находилось около 100 мешков, в которых было более 80 миллионов марок.

— Какое вы имели право держать у себя такое количество денег, не сдавая их в советский государственный банк?

— Хранение такого количества денег, конечно, было незаконным, но сделано это было по указанию Серова. Когда я ему доложил об обнаружении в Берлине мешков с немецкими марками, Серов сказал, что эти деньги будут для нас очень кстати и приказал их в банк не сдавать, а держать у себя.

— За счет этих денег вы и обогащались?

— Да. Значительная часть захваченных денег пошла на личное обогащение.

— Кого?

— Больше всего поживились за счет этих денег Серов и я. Попользовались этими деньгами также Клепов и Бежанов, работавшие начальниками оперативных секторов МВД в Германии.

— Как вы разворовывали миллионы находившихся у вас немецких денег?

— Это делалось очень просто. Серов присылал мне так называемые заявки начальников оперативных секторов со своими резолюциями о выдаче им денег. Эти заявки, как правило, мотивировались необходимостью расходов по строительству и хозяйственным нуждам оперативных секторов. За счет этих сумм действительно покрывались расходы по оперативным секторам, а часть денег разворовывалась.

В общем, дальше разговор шел в основном про Серова, в конце которого всплыли незначительные детали. Сиднев якобы сказал:

— Бывая в кабинете Серова, я видел у него на столе портрет Жукова с надписью на обороте: «Лучшему боевому другу и товарищу на память». Другой портрет Жукова висел в том же кабинете Серова на стене.

Серов и Жуков часто бывали друг у друга, ездили на охоту и оказывали взаимные услуги. В частности, мне пришлось по поручению Серова передавать на подчиненные мне авторемонтные мастерские присланные Жуковым для переделки три кинжала, принадлежащие в прошлом каким-то немецким баронам.

Несколько позже ко мне была прислана от Жукова корона, принадлежавшая по всем признакам супруге немецкого кайзера. С этой короны было снято золото для отделки стэка, который Жуков хотел преподнести свой дочери в день ее рождения».

Получив протокол допроса 6 февраля, Виктор Семенович тут же подготовил его для Сталина. Он очень спешил. Судя по всему, а препроводительная была готова тоже 6 февраля, вождь ознакомился с этим документом в этот же день. Абакумов предчувствовал победу.

Он наносил мощный удар по Серову и был уверен, что на этот раз тому не отвертеться.

Естественно, генерал Серов узнает об этом и 8 февраля пишет письмо Сталину. Он тоже спешит.

«Я извиняюсь, товарищ Сталин, что еще раз вынужден беспокоить Вас, но сейчас сложилась такая обстановка вокруг меня, что решил написать Вам.

С тех пор, как я послал Вам, товарищ Сталин, объяснительную записку по поводу лживых показаний Бежанова, Абакумов арестовал до 10 человек из числа сотрудников, работавших со мной и в том числе двух адъютантов. Сотрудники МГБ и МВД СССР знают об этих арестах, «показаниях» и открыто говорят, что Абакумов подбирается ко мне.

Я работаю по-прежнему, не обращая внимания на происходящее, однако считаю необходимым доложить Вам об этом, товарищ Сталин, т. к. уверен, что Абакумов докладывает неправду.

Этой запиской я хочу рассказать несколько подробнее, что из себя представляет Абакумов.

Насколько мне известно, в ЦК ВКП(б) делались заявления о том, что Абакумов в целях карьеры готов уничтожить любого, кто встает на его пути. Эта истина известна очень многим честным людям.