Читать книгу "Дыхание богов - Бернард Вербер"

Пегас – вот решение.

Несколько кентавров обнаруживают меня и мчатся ко мне… Я решаюсь прыгнуть на спину крылатого коня. Когда-то я занимался верховой ездой, но у тех лошадей не было трехметровых крыльев.

Пегас продолжает щипать траву. Я бью его в бока пятками, но он и ухом не ведет.

– Он здесь, здесь! Он здесь! – кричат кентавры. – Хватайте его!

Проходившие мимо сатиры хором подхватывают:

– Он здесь! Он здесь! Он здесь!

Отряд приближается.

Я натягиваю поводья, отчаянно крича «Но! Но!».

Безрезультатно. Кажется, я попал в мир, полный помех и препятствий. Я бьюсь, заранее зная, что, даже если пройду испытание, мне тут же назначат новое, еще более сложное.

Кентавры окружают меня. Мне хочется все бросить. И тут появляется сморкмуха. Он садится на ухо коня и что-то шепчет ему, хотя мне всегда казалось, что она немая. Ее маленький язычок сворачивается и разворачивается.

Пегас ржет и – о чудо! – пускается рысью, а потом переходит на галоп. Все мчатся за нами. Летающий конь расправляет крылья. И вот он отрывается от земли.

Я едва успеваю ухватиться за его гриву. Ногами я чувствую бока животного. Он дышит, бока его раздуваются и опадают. Я нащупываю стремена, которые, к счастью, оказываются почти моего размера, и быстро просовываю туда ноги.

Мы поднимаемся в воздух.

Пегас реагирует на мои команды с запозданием. Сначала я никак не могу разобраться, как им управлять, и лечу к главной площади, где собрались все мои преследователи.

На бреющем полете я проношусь над головами и поднятыми кулаками. Мои преследователи пригибаются. Копыта Пегаса едва не сбивают амфоры со столов. Кентавры мчатся, валят учеников, пытаются поймать коня за хвост. Одному из них едва не удается это, но Пегас опрокидывает его ударом копыта.

Атлант размахивает анкхом, но не решается стрелять. Другие боги тоже целятся в меня, но я понимаю, что они боятся задеть Пегаса.

Я снова пролетаю над столами, вокруг центральной яблони и наконец понимаю, как заставить коня подняться выше. Теперь я вне досягаемости для выстрелов.

Теперь можно подумать над тем, что происходит. В Эдем я больше не вернусь.

Пегас рассекает воздух крыльями, как большая птица. Удивительно.

Я вижу Гермеса, который гонится за мной. Крылышки на его сандалиях трепещут, но он не может догнать Пегаса.

– Вернись, Пэнсон, вернись! Ты не понимаешь, что ты делаешь! – кричит бог путешествий.

Он прав, я не знаю, что делаю, но думаю, что впервые совершил что-то героическое и в одиночку. Я действую наперекор писателю, который пишет мою историю. Я управляю своей жизнью. Я на территории, где нет прописанных заранее планов, здесь только я свободно принимаю решения.

Я опьянен и поднимаюсь еще выше.

Гермес отстал, но за мной опять что-то летит. Афродита! Нет! Только не она.

Она правит розовой колесницей, в которую впряжены сотни горлиц. Впереди на специальном сиденье Купидон, держа в одной руке лук, а в другой – стрелу. Сотни крылышек хлопают в воздухе. Колесница летит быстрее, чем Гермес.

Богиня любви приближается.

Я хочу уклониться от встречи с ней, повернув направо, но она поворачивает одновременно со мной. Наконец, в результате очередного маневра, она оказывается передо мной.

– Мишель, возвращайся. Ты не должен так поступать. Афина заставит тебя дорого заплатить за это.

Страх. Она давит на рычаг страха. Она говорит со мной как со смертным.

Я продолжаю подниматься все выше.

Она летит рядом на колеснице, запряженной горлицами. Мы поднимаемся вместе.

– Они не дадут тебе бесконечно подниматься вверх!

– Посмотрим.

– Возвращайся! Ты нужен мне! – умоляет она.

– Но ты больше не нужна мне.

Она нахмуривается.

– Очень хорошо. Если ты так решил, иди до конца, иначе они тебя не отпустят.

Я отпускаю поводья, и крылатый конь летит все быстрее. Я поворачиваюсь, чтобы крикнуть Афродите:

– Прощай, Афродита! Я любил тебя.

И посылаю ей воздушный поцелуй.

Она выглядит изумленной, Купидон берет на себя инициативу и стреляет в меня, но я пригибаюсь, и он промахивается. Богиня издали кричит мне:

– Опасайся!

– Чего?

– Циклопов! Там наверху они охраняют…

Я больше ничего не слышу, я уже далеко. И вот я один в небесах над Олимпией.

Пегас мерно рассекает воздух крыльями, похожими на крылья гигантского альбатроса.

Я лечу.

Наконец никто больше не оказывает на меня никакого давления: ни Рауль, ни Эдмонд, ни Афродита.

Я натягиваю поводья, чтобы повернуть к горе. Там, наверху, в сумерках снова появился свет. Словно призыв. Мне кажется, что, если смотреть сверху, огонь похож не на шар или звезду, а на восьмерку.

91. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: 8 ГЕРЦ

У нашего мозга четыре ритма активности, которые можно измерить при помощи электроэнцефалограммы. Каждый ритм соответствует определенному типу волн.

Бета-волны – от 14 до 26 герц. Человек бодрствует. На бета-волнах наш мозг работает в полную силу. Чем сильнее мы возбуждены, взволнованы, озабочены, чем сильнее чувства, которые мы испытываем, тем выше частота колебаний.

Альфа-волны – от 8 до 14 герц. Мы находимся в более спокойном состоянии, однако полностью отдаем себе отчет в том, что происходит вокруг. Когда вы закрываете глаза, садитесь поудобнее, вытягиваетесь на кровати, мозг начинает работать медленнее, переходит на альфа-волны.

Тета-волны – от 4 до 8 герц. Это состояние дремлющего человека. Легкий послеобеденный сон, а также сон человека во время сеанса гипноза.

Дельта-волны – ниже 4 герц. Это глубокий сон. В этой фазе мозг поддерживает только жизненно важные функции организма. Мы приближаемся к состоянию физической смерти, и, что поразительно, именно в это время мы погружаемся в самые глубокие слои подсознания. Это происходит на длине волн парадоксального сна, когда мы видим совершенно непонятные сны, а наш организм действительно восстанавливает силы.

Интересно, что, когда наш мозг работает на частоте 8 герц, то есть на альфа-волнах, оба его полушария функционируют одновременно и в полной гармонии, тогда как на бета-волнах одно полушарие берет верх над другим. Либо аналитическое левое полушарие, занимающееся решением логических задач, либо интуитивное правое, чтобы родить идею или найти выход из ситуации.