Читать книгу "Точка кипения - Фрэнк Лин"

Жанин распахнула дверцу машины, чтоб выйти. Ее разрывало от бешенства. Я потянул ее за руку, чтоб остановить.

– Сейчас не время, – сказал я. – Клайд, отправляйся в свою «Тойоту» и поезжай впереди. И помни: если ты задумаешь нас надуть, я звоню Карлайлу и говорю, что сделка отменяется.

Клайд бросил на нас злобный взгляд и, не проронив больше ни слова, пошел к своему джипу. За рулем сидела Лорейн. Выехав со стоянки больницы, мы направились на шоссе М56.

Мой прогноз добраться до Англси за два часа оказался слишком оптимистичным. Казалось, половина населения Северной Англии решила в этот день посетить Уэльс. Наконец мы пересекли пролив по мосту и оказались на острове Англси. Жанин полностью сконцентрировалась на дороге и молчала, но я подозревал, что она притихла после замечания Клайда.

Автофургон родителей Лорейн стоял на открытом месте, среди дюн западной оконечности острова. Мы заглянули в окна – никого.

– Они были здесь, – обрадовался Клайд. – Видите, сколько следов на песке? Увидев, как я начал набирать цифры на мобильном телефоне Жанин, он занервничал.

– У меня есть ключ, – сказала Лорейн.

Жанин вырвала ключ из ее рук и метнулась к дверям массивного фургона. С первого взгляда было ясно, что в нем жили дети.

– Плита еще горячая, – сказал я. – Признавайся, ты его предупредил, сказал, что мы едем?

– Нет. Возможно, он заметил машину, – поспешил ответить Клайд.

– Документы на детей здесь, – сказала Жанин, открывая какой-то ящик. – И детская одежда.

– Может, они просто поехали на пляж? – предположила Лорейн.

– В машине? – удивился я.

– Вы правы. До пляжа пешком недалеко, – согласилась Лорейн.

Я выглянул наружу. Стояла обычная для середины зимы погода. С моря дул пронизывающий ветер, который клонил к земле деревья и кустарники. Не самый лучший день для прогулок по пляжу. На берегу виднелось еще несколько автофургонов. Если в них и были люди, то в такую непогоду все сидели, закрывшись, внутри. Через неприкрытые окна я даже рассмотрел несколько силуэтов перед светящимся телевизором. Я вышел из фургона. Над морем кричали чайки. Сильный ветер с шумом ударялся о дюны.

– Клайд, ты зловредная крыса, – тихим голосом проговорила Жанин. – Ты его предупредил.

– Нет, – промолвил Клайд.

– Ты посмел…

– «Я смею все, что смеет человек».

– Оставь в покое Шекспира, пустомеля! – закричала Жанин, хватая стоявшую на плите сковородку, и с размаху грохнула ею о голову Клайда.

– Слушай, кончай! – взвизгнула Лорейн, бросаясь на защиту Клайда. – Он правда мобильником не пользовался!

– Врешь! – не унималась Жанин. Гнев и страх за детей изменили ее до неузнаваемости. Клайду повезло, что под руку ей не попался нож. Лорейн помогла ему подняться и дойти до джипа. По крайней мере, Клайд был жив.

– Ты поступила неразумно, – сказал я. – Клайд мог бы рассказать нам больше.

– Я уже плохо соображаю, – ответила Жанин, нервно сжимая пальцы. – Мне нужно только одно – вернуть детей.

Дальше мы увидели, как Лорейн развернула «Тойоту» и, выехав на шоссе, умчалась. Пока мы молча глядели на опустевшую дорогу, к фургону подкатила другая машина. Как только хлопнули дверцы, Жанин начала действовать.

То, что получил Клайд, не шло ни в какое сравнение с тем, как она отделала Генри. Его не спасла дорожная сумка, которой он пытался прикрыться. Соскочив со ступенек фургона, Жанин бросилась на Генри и, вцепившись пальцами в лицо, повалила его наземь. Потом она схватила увесистый камень и убила бы Генри, если б я, напрягая оставшиеся силы, не вырвал булыжник из ее рук. Воспользовавшись нашей с Жанин борьбой, Генри в считанные секунды вскочил и скрылся за дверью фургона.

Дети бросились к Жанин и радостно повисли на ней. Только и слышалось:

– Мамочка! Мамуля!

Жанин взяла себя с руки и повела детей к машине. Они даже ни разу не обернулись на фургон. Только усевшись на заднее сиденье, Дженни вдруг вспомнила:

– Папа купил нам всяких сладостей и воды. Они остались в сумке. Можно я сбегаю и принесу?

Жанин молча нажала на газ.

54

На следующие два дня я выпал из жизни. Врачи больницы «Уитеншоу» поместили меня в отдельный бокс на первом этаже, поместив на двери табличку «Посетителям вход воспрещен», и строго следили за соблюдением этого запрета. Но случись какому-нибудь посетителю его нарушить, он бы все равно не смог со мной поговорить.

Первым, кто поинтересовался, существую ли я еще на белом свете, был Брен Каллен. Он приехал во вторник утром в сопровождении бессменного Манро. Им удалось прорваться ко мне, убедив персонал, что это необходимо для полицейского расследования.

Манро задавал мне вопросы и записывал показания о попытке покушения на мою жизнь, предпринятой убийцей-женщиной. Как только я криво нацарапал свою подпись на протоколе, Брен подал знак молодому человеку, и тот оставил нас вдвоем.

– Жанин вернулась на старую квартиру. С детьми все в порядке. Наверно, тебе хочется знать, как они.

– Она мне звонила, – сказал я.

– А сюда приезжала?

– Не может оставить детей. Им без нее страшно.

– Это ей без них страшно. Когда я видел ее в последний раз, она неважно выглядела. Талбот сейчас под стражей, но его скоро выпустят с условием, что он немедленно отправится в Америку.

– Так значит, имитация убийства теперь не считается преступлением?

– Выходит, что не считается, – кивнул Каллен. – Заключение судебного эксперта Северного Уэльса состоит сплошь из психологических терминов, а если выражаться понятным нам с тобой языком, то никаких мер к Талботу принято не будет, если он даст подписку о выезде из страны и пообещает сюда не возвращаться.

Я пожал плечами. Меня клонило в сон, но Брен уходить не спешил.

– Хочешь мудрый совет, Дейв? – сказал он, похлопывая кончиком указательного пальца по носу.

– Тех советов, что я уже выслушал, с лихвой хватит на то, чтоб стать ведущим колонки «Советы мудрой тетушки», – ответил я.

– Не будь брюзгой, солнышко, – улыбнулся Брен. – Кстати о солнышке. Тебе известно, что твой новый сотрудник гей?

– И что с того? – разозлился я.

– Мне-то ничего. А вот у него ни малейшего шанса стать членом общественного совета, которым любит меня попугать твоя очаровательная секретарша.

– Ничего страшного. Проживем и без помощи общественного совета.

– Ладно, Дейв, погоди седлать своего любимого конька. Настали такие времена, когда граждане входят во вкус политической корректности. Не дай бог на кого-нибудь косой взгляд бросить или слово лишнее сказать.