Читать книгу "Дочь стеклодува - Петра Дурст-Беннинг"

Когда в конце февраля у дверей появился почтальон, принесший телеграмму, во всей этой суматохе никто уже этому не удивился.

Телеграмма из Америки? А почему бы и нет?

И все же им не терпелось узнать, какая новость оказалась настолько важной, чтобы сообщать ее таким дорогостоящим способом.

Как обычно, почту получила Рут и еще на улице развернула телеграмму.

– Надеюсь, партия сердечек ко Дню святого Валентина дошла в целости и сохранности, – пробормотала Иоганна.

Хотя дела в мастерской шли наилучшим образом, время от времени ее снова охватывал страх. Унижение, испытанное при общении со скупщиками Зоннеберга, все еще терзало девушку и давало о себе знать каждый раз, когда она пыталась поверить в собственное счастье.

Все смотрели на Рут, которая замерла в дверях, держа в руках листок бумаги.

– Сколько еще ты собираешься нас мучить? – нервно воскликнула Иоганна. – Петер, неужели тебе совсем не интересно, что за новости пришли из Америки?

Петер, который был занят изготовлением глаза для ветерана войны, вздохнув, отложил палитру. Он очень не любил, когда ему мешали в столь важные моменты.

Схватившись рукой за горло, словно задыхаясь, Рут прохрипела:

– Телеграмма от Стивена. Он пишет: «Сердца ко Дню Валентина доставлены. Все в порядке». – Она подняла голову.

– Слава богу! – вырвалось у Иоганны. – В какой-то миг я решила, что случилось нечто ужасное.

– А он не пишет о том, как продавались сердечки? – поинтересовалась Мари.

Рут покачала головой:

– Он приезжает в Зоннеберг в мае и хочет взглянуть на твои новые шары. Наверное, это означает…

– Рут! Может быть, ты просто прочитаешь, что он написал? – не сдержалась Иоганна. – В конце концов, телеграмма адресована всем нам!

Пациент Петера напряженно наблюдал за происходящим. Он и не предполагал, что процедура окажется настолько интересной!

И, сдавшись, Рут наконец прочла:

– «Сердца ко Дню Валентина доставлены. Все в порядке. Приеду 14 мая Зоннеберг. Встречаемся отель “Лебедь”. Прошу по одному образцу шара из новой коллекции. Рут Хаймер – все меры приняты. С трудом вписываемся в график». – Она подняла голову. – Ну вот. Теперь ты довольна? – И Рут скорчила Иоганне рожу.

– Все меры приняты – что он имеет в виду? – наморщив лоб, поинтересовалась Мари.

– Кажется, мистер Вулворт ни в коем случае не хочет пропустить встречу с Рут, – заявил Петер и, обращаясь к Рут, сказал: – Кажется, ты действительно произвела на этого человека неизгладимое впечатление.

– Да ведь сообщение не от Вулворта, а от его ассистента Стивена Майлза! – вставила Иоганна, бросая на него многозначительный взгляд.

Мари покачала головой.

– Все это звучит очень странно! – не сдавалась она. – Какое нам дело, вписываются они в график или нет? Они бы на наш посмотрели!

Все рассмеялись. Рут выглядела так, словно все это ее не касалось, но Мари не унималась:

– Они хотят взглянуть на новые шары, разве это не прекрасно? Какое счастье, что у меня уже кое-что есть! Теперь я буду посвящать больше времени новым эскизам!

Она с довольным видом оглядела всех, но ожидаемого отклика не было, только Магнус кивнул ей с гордостью за нее.

Вскоре все снова принялись за работу, никто не обращал внимания на Рут. Та, словно сомнамбула, прошла через комнату и опустилась на пол рядом с Вандой, которая сидела на одеяле, возилась с деревянной щепкой и откровенно скучала. Радуясь появлению матери, она протянула к Рут свои детские ручонки.

– Мой ангелочек, моя сладкая девочка!

– Мама…

Рут убрала светлые кудрявые волосики со лба Ванды и крепко прижалась носом к щеке дочери.

– Скоро все закончится. Скоро.

Кроме Ванды, ее шепота не слышал никто.

31

Последующие недели выдались для Рут нелегкими.

Иногда ей казалось, что собственная тайна не позволяет ей дышать – так тяжело было жить с ней. Как же ей хотелось открыться Иоганне и Мари, подготовить их обеих к грядущим переменам! Было бы чудесно поболтать с ними о предстоящем ей долгом путешествии, выслушать их советы насчет того, что ей взять с собой, а что оставить. Вместо этого ей приходилось самой думать о том, понадобится ли Ванде зимнее пальтишко на время путешествия или достаточно будет курточки, – в конце концов, не может же она положить в сумку все содержимое шкафа!

Какое это было бы облегчение – поговорить с сестрами о ее новом счастье! Поплакать вместе с ними… Но об этом Рут и мечтать не могла. Она понимала, что отъезд из страны по поддельным документам – это в той или иной степени наказуемое деяние. Но чем дальше, тем более одинокой она себя чувствовала и уже сожалела о данном Стивену обещании хранить молчание. С другой стороны, она скорее откусила бы себе язык, нежели нарушила его. Когда становилось невтерпеж, она стремительно выходила из комнаты, не успев проболтаться.

Она тайком зачеркивала дни в календаре, и с каждым днем в душе у Рут нарастало ощущение неизбежности: внезапно все повседневные мелочи стали значимыми, в голове постоянно роились мысли, такие как: «Это последний мешок муки, который я везу домой из мелочной лавки». Или: «Я в последний раз купила у госпожи Хубер пару ботиночек для Ванды». На Пасху она с тоской поставила на подоконник букет нарциссов и задумалась, найдутся ли такие цветы в Нью-Йорке. И вообще – Нью-Йорк! Инстинктивно Рут не осмеливалась думать о столь далеком незнакомом городе, о том, какой будет жизнь там. Если бы она позволила себе это, то страх перед будущим стал бы просто невыносимым.

Однажды под крышей бани принялись вить гнездо ласточки, и Рут поняла: когда в нем запищат птенцы, ее здесь уже не будет.

Хуже всего ей становилось, когда кто-то пытался заручиться ее поддержкой для будущих проектов. Иоганна спросила, не хочет ли она съездить поездом в Кобург на Троицу, и Рут едва не расплакалась. Она едва сумела заставить себя проявить энтузиазм и пробормотала: «Отличная идея!» Однажды она похвалила за обедом соленые огурцы Гризельды, а та, добрая душа, тут же пообещала заготовить в июле пару лишних банок для сестер Штайнманн, после чего Рут почувствовала себя отвратительно. И всех этих милых людей ей придется покинуть навеки!

Лишь когда она оказывалась в мастерской вместе со всеми, тосковать уже времени не было. Она не думала о том, что это последняя коллекция ледяных кристаллов, которую она делает вместе с сестрами, вместо этого Рут утешалась мыслью, что елочным украшениям придется проделать такой же длинный путь через океан, как и ей. Возможно, она уже не увидит, как будет создаваться серия колокольчиков по новейшим эскизам Мари, зато потом сможет подержать в руках готовые изделия – уже в Нью-Йорке. И, возможно, она даже украсит ими свою елку! Поэтому каждое прикосновение к шару, каждое открытие бутылочки с серебряным раствором и каждое движение кистью было подобно капле бальзама на измученную грядущим расставанием душу. Как бы там ни было, она всегда будет связана с сестрами и Лаушей благодаря стеклу!