Читать книгу "Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян"

Справка. То обстоятельство, что «понимание» Черчилля поставлено в кавычки, не случайно. Дело в том, что в данном случае он исходил из одной из абсолютных констант внешней политики Великобритании. Если по каким-то соображениям, а соображения у Лондона тоже одна из незыблемых констант: «У Великобритании нет ни вечных врагов, ни вечных союзников, есть только вечные интересы», — то его внешняя политика на время превращается в то, что на английском языке называется позицией «splendid isolation», то есть в позицию «блестящей изоляции». Суть такой политики — в наблюдении со стороны за развитием ситуации путем сбора и тщательного анализа всей доступной информации, в подготовке и нанесении в наиболее выгодный, в представлении Лондона, момент молниеносного удара, чтобы добиться «выигрыша в последнем сражении». Веками это положение являет собой краеугольный камень знаменитой британской концепции «иммунитета» от поражений, который в порядке еще одной из абсолютных констант — «континуитета» («преемственности») — намертво имплантируется в сознание любого политического деятеля Англии, который стремится занять пост премьер-министра этой страны. Могут меняться и бесследно исчезать общественно-экономические формации и политические режимы, вспыхивать и угасать революции, исчезать целые племена и народы, гибнуть под ударами времени и врагов империи, сменяться эпохи, изменяться самый облик земной цивилизации, но принцип «континуитета» в политике Великобритании остается абсолютно незыблемым!

Наши подлые «друзья» по антигитлеровской коалиции — англосаксы — так и протянули с открытием Второго фронта до 6 июня 1944 г.! «Джентльмены», не приведи Господь, слово же дали «дражайшему» Адольфу! Вот и держали оное, сколько могли, пока не убедились, что Сталин и его верные чудо-богатыри — советские солдаты — и без англосаксов уничтожат нацизм в его же логове!

Короче говоря, не будь этого прямого, но неофициального, письменно никак не зафиксированного сговора Черчилля с Гитлером, гарантировавшего фюреру свободу рук на востоке, то есть безопасность однофронтового разбоя против СССР до 1944 г., то Гитлер едва ли рискнул бы на нападение!

То обстоятельство, что сговор действительно имел место, в своем последнем слове перед оглашением смертного приговора подтвердил бывший министр иностранных дел Третьего рейха Й. Риббентроп, назвав эти гарантии «заявлением о дружеских заверениях, которые дал мне Черчилль»{401}. Именно это «заявление о дружеских заверениях», которое дал Черчилль, окончательно уверило главарей Третьего рейха в возможности, не опасаясь за свой западный тыл до 1944 г., начать-таки агрессию против СССР, и в результате последовал сигнал «Дортмунд». Спустя всего полдня после получения этого сигнала началась и сама агрессия.

Так в чем же конкретно могло ошибиться ГРУ, если дата нападения на СССР — 22 июня (еще раз обращаю на это внимание) впервые официально и письменно была указана только 10 июня 1941 г.?! В документе под названием «Распоряжение главнокомандующего сухопутными войсками о назначении срока начала наступления на Советский Союз» № 1170/41 от 10.6.1941 г.{402} Разве требует доказательств тот факт, что 10 июня — это ровно месяц спустя после того, как Р. Гесс на истребителе сиганул через Ла-Манш в Англию?! В чем же тогда ошибка, если почти за три месяца до письменного определения с санкции Гитлера даты нападения на СССР, ГРУ, опираясь на весь массив разведывательной информации, абсолютно точно спрогнозировало время нападения?! Более того, точно спрогнозировало также и ситуацию, в которой это решение будет принято, то есть в ситуации откровенных попыток Германии (Гитлера и Гесса) достичь «почетного мира» с Англией, а через нее и с США?!

В чем же тогда вина ГРУ, разведки вообще или того же Сталина?! А ни в чем! Ее попросту нет, потому как нет, и не было никакой ошибки — в помине не было, как, впрочем, и какого бы то ни было угодничества ГРУ перед Сталиным! Хоть тресните, но не было! И все тут!

Опираясь на весь массив разведывательной информации от всех разведывательных служб СССР, ГРУ точно спрогнозировало и саму суть такого сценария развития событий. Ведь письменное оформление 22 июня датой начала агрессии против Советского Союза было осуществлено на следующий день после того, как 9 июня 1941 г., на переговорах между Р. Гессом и высокопоставленными британскими представителями, произошел своего рода «миттельшпиль». В тот день по поручению У. Черчилля в переговоры включился лорд-канцлер Англии Джон Саймон! Тот самый Джон Саймон, который в бытность министром иностранных дел Великобритании, еще во время мартовских 1935 г. англо-германских переговоров с Гитлером в Берлине, гарантировал коричневому шакалу «зеленый свет» его агрессивной экспансии на восток, подразумевая в первую очередь вооруженную экспансию нацистской Германии против СССР! Еще тогда, документально точно зная, о чем «шпрехали» с австрийским акцентом и лондонским прононсом эти два мерзких шакала Запада, Сталин откровенно предупредил Англию, что лично для нее это добром не кончится. Потому как она не с тем партнером связалась, поскольку, получив от Лондона все, что ему надо, Гитлер повернет пушки против Запада, прежде всего против Англии. Лондон предпочел тогда сделать вид, что ничего не слышал.

Когда же в июне 1941 г. Сталин узнал от разведки, что в переговоры с Гессом включился еще и Джон Саймон, то, памятуя об «особых» антисоветских «заслугах» этого, не приведи Господь, «джентльмена», он тем более не мог ожидать ничего хорошего от этого события. Ясно осознавая, что Дж. Саймон включился в переговоры с Гессом по поручению У. Черчилля, а уж на что способен этот «гусь», Сталин вообще прекрасно знал со времен революции и Гражданской войны, он, естественно, превосходно представил себе, что могут натворить эти двое против СССР. Через пару дней Сталину стало известно еще и о том, что британская служба радиоперехвата перехватила и декодировала шифровку в адрес командующих группировками армий вторжения, где и была указана дата нападения — 22 июня. В упомянутой шифровке передавалось «Распоряжение…» от 10.6.1941 г. Передача происходила 12 июня 1941 г. Впоследствии Черчилль подтвердил в своих мемуарах, что о дате нападения Германии в Англии узнали только 12 июня{403}.

13 июня от разведки погранвойск НКВД СССР Сталину стало известно как о начале выдвижения германских войск на исходные для нападения позиции, так и о практически немедленной же приостановке этого процесса{404}.

Мощный аналитический ум Сталина не мог, во-первых, не сделать немедленного практического вывода, а, во-вторых, не обратить внимания на специфические нюансы произошедшего. Что касается «во-первых», его вывод заключался в санкционировании выдвижения дивизий из глубины западных округов в сторону границы. Данный факт подтверждается архивными данными и мемуарами маршалов, например, A.M. Василевского{405}. Что же до «во-вторых», то от его внимания не ускользнула одна важная деталь. В тексте упомянутого выше распоряжения было прямо указано, что дату 22 июня назначило верховное главнокомандование. Между тем, несмотря на то, что с 4 февраля 1938 г. его олицетворял непосредственно Гитлер, само это распоряжение было от имени главнокомандующего сухопутными войсками Германии, но подписано было начальником Генерального штаба сухопутных войск Германии генералом Ф. Гальдером. Более того, оно содержало в себе контрольную дату — 18 июня, в течение которой должно было быть осуществлено либо окончательное подтверждение даты нападения, либо ее отмена. Более того, в тексте распоряжения было и последнее контрольное время для этого же — 13.00 21 июня 1941 г.!