Читать книгу "Гипнотизер - Барбара Эвинг"

Корделия и Рилли остались у очага, устроившись на диване, который видел многих посетителей, а сейчас был покрыт слоем сажи. Миссис Спунс сидела с ними, держа в руках восьмерку и даму бубен и напевая старую мелодию. Они перемешали угли в очаге и подбросили немного дров: огонь тут же разгорелся с новой силой, согревая лица и донося до них старый знакомый запах дыма и сосисок, а также слабый запах ночных горшков. Две женщины наполнили свои бокалы портвейном и взглянули друг на друга, сдерживая смех, готовый прорваться наружу. Ирония ситуации состояла в том, что они не могли оставаться в Англии из-за своей скандальной славы, и они же получили самое странное и удивительное в своей заманчивости предложение из Америки именно потому, что пользовались скандальной славой.

— Нам надо выпить за преодоление возможных трудностей первой брачной ночи, — бодро провозгласила Рилли.

Свечи на каминной полке и огонь в очаге создавали праздничную атмосферу.

— Если они хотят скандально известных особ, ради бога, они получат скандально известных особ, — сказала Корделия. — Я уже размышляла над этим и даже хотела отправиться к журналисту из «Глобуса», чтобы предложить ему следующий заголовок: «Мисс Престон присоединяется к цирку в Америке». И я напишу мистеру Свифту, приложив к своему посланию вырезку из газеты со статьей.

— А я пойду в кассу порта. Мы не станем путешествовать как эмигрантки, мы должны прибыть как особо важные гости.

— Мы можем это сделать?

— Мы это сделаем, — ответила Рилли. — Все мы. Я хотела сказать, что мы должны приехать как женщины, обладающие понятием о высоком стиле. Мне кажется, что мистер Трифон был прав, когда назвал мистера Свифта гениальным антрепренером. Мы теперь можем тратить деньги как вздумается, и к черту волнения и бедность! Я ведь говорила тебе, Корди, что видела летающих людей, ну разве это не странно?!

Корделия поняла, что их ремесло все еще хранит в себе тайну. Огонь весело приплясывал в очаге.

— А я так рада за Гвенлиам! — с жаром произнесла Корделия. — Ты видела ее лицо, Рилли? Я наблюдаю за ней, и мне кажется, что она словно перерождается. Несчастье отступает. У нее несомненный дар, Рилли, вот увидишь, что я окажусь права. — И Рилли кивнула, демонстрируя понимание.

Она вдруг заметила, что Корделию начали душить рыдания и она зажала рот рукой, пытаясь подавить их.

Корделия подождала, пока не прошел приступ сильной душевной боли.

— О Бог ты мой, Рилли, у тебя у самой был сын, поэтому ты знаешь, что я переживаю.

— Я знаю, — ответила Рилли.

Она видела, каких усилий стоит Корделии ее спокойствие.

— Он был настоящим, Корди. Ты вернула его себе. Он перестал быть просто картинкой из прошлого. Врачи сказали, что он не мог прожить так долго, но ты успела увидеть его живым. Он вернулся к тебе. Ты можешь увезти его с собой в своем сердце. Ты и Гвенлиам.

И Корделия вздохнула, утирая слезы тыльной стороной ладони. Она откинулась на спинку дивана, а затем потянулась за кочергой и помешала угли. Огонь осветил ее решительное лицо, отмеченное печатью скорби.

— Да, — твердо произнесла она.

— Все будет хорошо, Корди, а теперь, когда месье Роланд едет с нами, я совсем не страшусь будущего, — сказала Рилли, крепко держа за руку свою старенькую мать. — Мы с тобой уже немолодые дамы, Корди, в нашей жизни произошли ужасные события, но мы выбрались на свет, и нас ожидает новая жизнь! Это так увлекательно, мама, — обратилась она к миссис Спунс. — Ты отправишься по морю на большой лодке. — Рилли начала рисовать в воздухе лодку. — Это будет настоящее приключение!

Миссис Спунс улыбалась и напевала себе под нос — кто бы отказался от новой страны, если речь шла об Америке?

— И ты знаешь, Корди, — продолжила Рилли, — мы с тобой опять будем актрисами. Это такое облегчение не строить из себя леди, а снова быть собой. Но завтра в кассе порта я буду самой что ни на есть первоклассной леди! — И они обе рассмеялись так, что Гвенлиам заворочалась во сне, а Регина еще громче захрапела. Рилли с Корделией зажимали рукой рот, чтобы подавить новый приступ смеха.

Миссис Спунс напевала «Дом, милый дом», и дамы затянули вместе с ней:

Плывешь ты в море удовольствий

Иль нежишься под солнцем,

Роскошные дворцы ль тебя встречают,

Иль магараджи угощают,

Все там же сердце, где родная сторона,

Все там же, где всегда весна.

Они пели, обводя взглядом свою комнатку на Пикок-стрит, которая была теперь их домом, где за стеной бегали тараканы, а в очаге весело потрескивал огонь.

— Инспектор Риверс просил моей руки, — проговорила Корделия.

— Я знаю, — ответила Рилли.

Корделия рассмеялась.

— Откуда ты можешь знать? Я ведь тебе ничего не говорила.

— У меня есть глаза, — самодовольно ответила Рилли. — Он очень милый, умный, но одинокий человек. Он мне нравится. Интересно, как месье Роланд убедит его поехать с нами?

Корделия была изумлена.

— Не будь глупой, Рилли. Он детектив. А мы пользуемся скандальной славой. — Она вздохнула. — Он мне… нравится. Но… — Она помолчала. — Я не знаю, как любить. Я не умею больше любить, Рилли. Я разучилась.

— Ерунда, — отмахнулась Рилли. — Он великолепный человек. И будет тебе прекрасным мужем.

Глядя в бокал с портвейном и теребя край юбки, она сказала:

— Ты не могла разучиться любить. Любовь многогранна. Просто ты слишком любишь нас и не хочешь нас оставлять. Я же твое зеркало.

— Что ты имеешь в виду, Рилли, говоря о зеркале?

— У каждого должно быть свое зеркало, — объяснила Рилли. — Кто-то, кто знает тебя лучше других. Я думала, что… — она так давно не произносила этого имени, — я думала, что моим зеркалом может стать Эдвард Вильямс, но он оказался исчадием ада. Если у тебя нет зеркала, ты не видишь себя. А это плохо.

Корделия задумалась.

— Я твое зеркало, Рилли.

И она снова помешала угли.

— Месье Роланд самый мудрый человек из всех, кого нам доводилось встречать, но у него нет зеркала.

— Думаю, что его зеркалом многие годы была твоя тетя Хестер, — ответила Рилли, сидя на покрытом сажей диване в комнате, ярко освещенной светом очага.

— Ты хорошая девочка, Рилли, — подала голос миссис Спунс.

Глава тридцать вторая

«Уважаемый мистер Силас П. Свифт!

Благодарю Вас за письмо. Поскольку Вы подчеркнули важность обсуждаемого дела, я поспешила ответить Вам незамедлительно.

Я принимаю Ваше предложение выступать в Вашем шоу в качестве гипнотизера за минимальное жалованье в размере пятидесяти долларов в неделю на определенных условиях. Как Вы уже сказали, в Америке пристально следили за ходом дознания и последовавшего за ним судебного разбирательства по делу о смерти лорда Моргана Эллиса. Очевидно, для Вас не станет новостью тот факт, что после упомянутых выше событий я получила возможность воссоединиться со своей дочерью. Она унаследовала способности к гипнозу и уже приобрела репутацию талантливого специалиста. Мы полагаем, что интерес к нашим выступлениям только возрастет, если мы будем выступать вместе. Я прилагаю к этому письму несколько газетных статей, включая информацию, которая, возможно, еще не достигла Вашего континента, а именно информацию об исходе судебного разбирательства в отношении леди Розамунд Эллис, мачехи моей дочери, и интереса, проявленного к этому делу ее величеством королевой Викторией, выразившей сочувствие к судьбе одной из своих кузин. Леди Розамунд Эллис отправлена в Северный Уэльс, где будет находиться под присмотром герцога Ланнефида, своего свекра.