Читать книгу "Если бы знать... - Лайза Джексон"

– И она изложила этот свой безумный план, – рассказывала Кайли. – Я должна была забеременеть от ее мужа, выносить для нее сына, родить и отдать ей. – Господи, как ужасно звучали эти жестокие, бездушные слова! – Мне предстояло на все время беременности куда-нибудь исчезнуть. Она собиралась изображать беременность с помощью подушечек, вроде тех, какими пользуются актрисы в телесериалах, играя беременных – сперва поменьше, затем побольше. Потом, во время родов, мы с ней должны были поменяться местами.

– А если бы родилась девочка? – с нескрываемым скепсисом заметил Ник.

– Тут мы с ней разошлись. Она хотела, чтобы я в таком случае сделала аборт и начала все сначала. Я настояла на том, что сохраню ребенка. – Кайли подняла измученные глаза. – Поверь: я тогда не хотела ребенка. – Голос ее упал до шепота. – И еще – я так ненавидела Марлу, так мечтала хоть в чем-то взять над ней верх, унизить ее, что отказалась от искусственного осеменения.

С ужасом и презрением к себе она вспоминала, как торговалась с сестрой и ставила ей условия.

– Понятно. – Лицо Ника окаменело, словно высеченное из гранита. – Ты переспала с ее мужем и продала ей ребенка.

– Так и было.

Слезы переполняли ее глаза, стояли в горле, мешали говорить. Душу терзали стыд и чувство вины. Как могла она быть такой холодной, злобной, бессердечной стервой?

– Я наконец-то почувствовала, что взяла верх над Марлой.

– Тем, что легла в постель с ее мужем?

– И сделала то, что ей было не дано. Мне кажется даже, что Алекс тоже этого хотел. Когда он... ну, когда он целовал меня, я чувствовала в нем какую-то подавленную ярость. Словно он тоже мстил Марле. У каждого из нас была своя вендетта. По крайней мере, так мне тогда казалось.

Кайли вспомнились ночи, проведенные в постели Алекса. Вспомнилось и чувство, что обуревало ее тогда, – холодное, злобное торжество. Наконец-то она победила!

– И ты забеременела, – безжизненным голосом произнес Ник.

– Да. Через два месяца. – Она сморгнула слезы. – Нам повезло, и у Конрада Эмхерста появился внук.

– Черт побери! – Плотно сжав губы, Ник подошел к окну, невидящим взором уставился в туманную даль. – И ты пошла на такое...

– Поначалу у меня не было сомнений. Но потом, когда я почувствовала, как он шевелится... словом, чем дольше длилась беременность, тем отчетливее я понимала, что не смогу через это пройти. Не смогу бросить своего ребенка. Предать его так же, как отец предал меня, и... – Она усмехнулась с горькой иронией. – Как ни странно это звучит, только в миг рождения Джеймса я поняла, что есть на свете вещи важнее денег.

– Послушай, Кайли, или Марла, или как тебя там зовут! Хватит разыгрывать передо мной кающуюся грешницу! Я давно отучился верить в раскаяние! Сколько они обещали тебе отвалить после смерти старика?

Кайли содрогнулась, словно от удара. Ник пересек комнату и навис над ней. Лицо его потемнело от гнева и презрения.

– Говори, милая, не стесняйся. Сколько стоит внук Конрада Эмхерста?

Закрыв глаза и крепко прижав к себе Джеймса, она прошептала:

– Миллион. Я согласилась сделать это за миллион.

– Господи Иисусе!

– Но...

– Только не говори, что вдруг в тебе проснулись материнские чувства и ты решила отказаться от денег, – прошипел Ник, и Кайли захотелось умереть.

Внизу, в холле, стукнула дверь.

– Нет, – покачала она головой. – Я не стану тебе лгать. Я повысила цену.

– Черт побери!

– До трех миллионов.

– Ну и женщина! – пробормотал он.

Кайли знала, что выхода нет. Собственными руками она разрушила ту крошечную надежду на счастье, что у нее еще оставалась.

– Что же было дальше? Они согласились?

– Не сразу.

Они тогда втроем сидели в «Ягуаре» Алекса. Он был поражен таким требованием, а Марла рассмеялась ей в лицо. Автомобиль проезжал мимо парка «Золотые Ворота»: в окно Кайли увидела молодую маму с малышом в коляске и вислоухим щенком на поводке. Щенок весело прыгал вокруг коляски, угрожая опутать поводком младенца и его мать, малыш смеялся и тянул ручонки к собаке и в этот миг Кайли поняла, что лжет Алексу и Марле. Никакие деньги не смогут заменить любви к крошечному созданию, растущему в ее чреве. Никакие деньги не заменят желания любить и быть любимой.

– Ты еще хуже ее! – прорычал Ник. – Еще хуже Марлы!

– Может быть, – признала она. – Но я обманывала себя до самых родов. Убеждала себя, что ребенку лучше расти в полной семье, что Алекс и Марла будут хорошими родителями, обеспечат ему такую жизнь, о которой большинство детей могут только мечтать... ну, и все в таком роде. – Она горько улыбнулась собственной наивности. – Алекс ясно дал понять, что, став Кейхиллом, мальчик ни в чем не будет нуждаться. А что могу дать сыну я? Жизнь без отца, с матерью, которая, чтобы свести концы с концами, целыми днями пропадает на работе.

Он будет расти сиротой при живой матери. Будет страдать так же, как страдала я в детстве. Вот что говорил мне Алекс.

– И что ты ответила?

– Я велела ему убираться к чертям.

Кайли невольно улыбнулась: ей вспомнилось, как исказились ужасом при этих словах лица Алекса и доктора Робертсона.

– Вот как?

– Да. Но было слишком поздно. Роды уже начались. Алекс заявил, что, если я хотя бы заикнусь о суде, он превратит мою жизнь в пытку. Сказал, что против команды адвокатов «Кейхилл Лимитед» мне не выстоять. Что они переворошат все мое прошлое, раскопают все грехи моей молодости, вывернут перед судом все мое грязное белье и докажут, как дважды два, что мне нельзя доверять воспитание ребенка. Что к тому времени Конрад уже умрет и деньги уплывут из рук. Что мой сын сам, когда вырастет, проклянет меня за то, что лишила его такого шанса. – Кайли покачала головой. – Не могу поверить, что я хоть на миг позволила ему себя убедить! Господи, чего он только не плел! Договорился даже до того, что я, мол, в каком-то высшем смысле примирюсь с отцом, подарив ему то, о чем он всегда мечтал, – внука. – По щекам ее снова потекли слезы. – И я поверила ему. Поверила, что с ним ребенок будет счастлив, что у меня еще будут другие дети.

– Но потом передумала.

– Да. – Она взглянула на него сквозь завесу слез. – Едва я увидела Джеймса, услышала его первый крик, как поняла, что ни за какие деньги не отдам его в чужие руки. Плевать мне и на Кейхиллов, и на их адвокатов! Я залезу в долги, я все сделаю, чтобы оставить сына себе!

Но Ник по-прежнему сверлил ее холодным, презрительным взглядом.

– Я не жду, что ты мне поверишь, – вздохнула она.

– Я и не верю.

– И прекрасно. Думай все, что хочешь. Но я рассказала все, как было.