Читать книгу "Всемирная история болезни - Олеся Мовсина"

Старичок обиделся, усиленно заворочал губами.

– Как угодно, мадам. Только скажу, что исомы – будь они… В общем, уже раз десять могли бы всю землю уничтожить. А те кое-чему всё-таки у нас успели научиться.

– У нас? – улыбнулась Надя между прочим.

– Да, у нас, – так же между прочим отразил коллекционер. И продолжал: – А предотвратить это безобразие может наша с вами Рыба. Целая. Склеенная не позже назначенного срока. Вот здесь, – он вдруг, как фокусник, вытащил из-под себя голубоватый конверт, – вы встретите своих товарищей, и пожалуйста… Даже если вы не поверили ни единому моему слову – сделайте это.

– Там адрес? – ткнула Надя пальцем в уголок конверта.

– Да-да, время, место – всё здесь.

– Я не поверила ни единому вашему… – начала нарочно Надя, но сразу подвела черту: – И всё-таки сделаю. Не сомневайтесь.

– И смотрите, не отдайте никому подлинник вместо дубликата, а то вы, чай, скоро и в магазинах рыбьими хвостами расплачиваться начнёте.

Последняя фраза почему-то примирила Надю с собой, с окружающим миром, с нервным стариковским тиком. А ещё впереди предстоял Петербург.

Судьба всего мира в моих руках. Надо же, Голливуд ложится на бочок и лежит отдыхает. Да, вот только забыла переспросить, что он там бредил в прошлый раз насчёт Гумилёва, Рембо и Африки. Ладно, не возвращаться же. В следующий раз спрошу.

Надя решила спуститься к пляжу и искупаться, а заодно посмотреть ещё раз хоть издалека на то место, где в прошлый раз произошли эти…

Сначала она увидела приоткрытую дверь соседской квартиры.

– Простите, мадам, – звякнул оттуда благовоспитанный голосок.

Старший из братьев – то ли Поль, то ли Пьер, то ли Жан – высунул мордочку на лестничную площадку.

– Мои братья сегодня опять перелезали к вам, извините.

Надя возмущённо прицокнула:

– Ой, доиграются. А родители ваши что?

Мальчик перекосил рожицу, но не ответил. А не ответив, протянул ладонь:

– Вот, это ваше? Они говорят, что у вас нашли. На балконе.

Как просто. А она даже испугаться не успела. Судьба мира потерялась было и сразу нашлась.

Сухая тряпка хрустнула в Надиной ладони, тяжёлая внутренность тайника выскользнула шёлковым краешком. И уж только теперь Надя облегчённо подняла голову и увидела приоткрытую собственную дверь.

– А там кто, тоже твои братья?

Мальчик не понял.

– Я говорю, дверь. Я говорю, быстро иди домой и захлопни дверь.

Он испугался ошпариться об ужас в её голосе и захлопнулся, так ничего и не поняв. А Надя в панике метнулась к лифту.

И опять полицейский участок.

– У вас что-нибудь украли, мадам?

Она только бестолково трясла головой, не выпуская руку из кармана, а рыбий хвост из руки.

– Я не знаю, я побоялась зайти, я только увидела открытую дверь…

– Ваш муж, мадам…

– Я не знаю, где муж. К телефону он не подходит. Ни к одному.

– Ваш муж, мадам, – повторил инспектор всё с той же интонацией вопроса и многоточия. Потом как-то чего-то передумал и спросил: – У вашего мужа были враги?

Надя замялась. Очень не хотелось рассказывать всё-всё, а по частям будет непонятно.

– Ну, враги вряд ли, а какие-нибудь недоброжелатели – наверное. У кого их нет?

– И вы можете кого-нибудь назвать? Хотя бы предположить?

– Предположить, кто мог… ограбить нашу квартиру? – и вдруг почему-то задрожала, вытянулась, глядя в каменное лицо инспектора. – Простите… Или я чего-то не поняла?

– Кто бы мог убить вашего мужа? – наконец решился тот, потихоньку прикидывая, какая из женских естественных реакций дальше последует.

Надя не упала в обморок и не закричала.

– Убить? Вы хотите сказать…

– К величайшему нашему прискорбию, мадам. Сядьте, выпейте воды. Сегодня вечером, когда Поль Деррида после службы садился в машину… Да вы сядьте, пожалуйста. Какой-то молодой мужчина выстрелил в него. И скрылся. Вот, выпейте.

– Да не хочу я ни пить, ни сидеть. Что за идиотские стереотипы! – взбрыкнула Надя. – Так вы имеете в виду, что Поль умер? От какого-то одного дурацкого выстрела?

– Прямо в сердце, мадам. К сожалению.

– А я так всегда боялась, что он умрёт от диабета, – совсем не к месту вылезло откуда-то у Нади. Она притиснула руками голову с двух сторон. А потом ещё: «У Шарлотты хоть ещё двое осталось». – А может, ошибка? С чего вы взяли, что это он?

Инспектор позвал кого-то, какого-то помощника, а её попытался утешить:

– Может быть, и ошибка. Вам надо съездить на опознание, мадам. А вот вещи и документы, которые были найдены на убитом.

Помощник показывал ей на некотором расстоянии, в руки не доверяя. Документы его, а… Не было ли…

– Простите, а не было ли такого, типа амулета, такого талисмана… Чёрного, в виде рыбьего хвоста?

Инспектор с помощником невинно переглянулись. Не было, точно.

– А это ещё что такое? – с начинающим наконец проклёвываться ужасом спросила Надя.

– Это, мадам, простите… – инспектор попытался что-то скорбное изобразить на лице, а вышла пошловатая и циничная улыбка. – Это то, что лежало у пострадавшего в левом нагрудном кармане. То, куда как раз и попала пуля. К сожалению, от выстрелов это не предохраняет, пуленепробиваемых презервативов ещё не придумали.

Даже помощника покоробило. А Надя хотела ударить этого паскудного инспектора по лицу, но возразила довольно спокойно:

– Значит, это не он. Поль никогда не пользуется презервативами.

– Не смею вам возражать, мадам. Вы в состоянии сейчас поехать на опознание?

– На опознание?

И пока инспектор успел опомниться, Надя вцепилась ему одной рукой в край воротника, а другой два раза туда-сюда ударила его по обеим щекам. Причём била она не ладонью, а кулаком, потому что всё ещё прятала внутри, под пальцами, бесценное исомское сокровище. Помощник бросился своему шефу на помощь, по всему полу разлетелись вещдоки: автомобильные права Поля, листы из его родословной вперемешку с листами меню, фотографии каких-то незнакомых людей, рыб, оленей и птиц. Но Надя в своей истерике уже ничего не видела и не осознавала.

20

Перелёт Париж – Петербург был довольно облачным перелётом. Но и приземлившись, Надя по-прежнему видела перед глазами одни облака, всё ещё плохо понимая, что происходит.