Читать книгу "Рабыня Гора - Джон Норман"

— Целуй плеть, рабыня!

Я целую плеть. Молчание.

— Кто приказывает мне? — спрашиваю я. Тот, кто сочинил весь этот ритуал — кто бы он ни был, — безусловно, достоин уважения. Мой вопрос — из тех, каких рабыни, как правило, не задают. Слишком дерзок. Захочет хозяин — скажет девушке, кто отдает ей приказы, не захочет — не скажет. Она должна знать одно: она — рабыня. Ее дело — повиноваться. Но неуместным вопрос не кажется. Стороннему наблюдателю он даст понять: рабский ошейник для девушки внове, она еще не успела уразуметь, что за такие вопросы полагается плетка. Еще одна тонкость: в вопросе не было обращения «хозяин».

Тучный перевел глаза на двух стоящих рядом помощников в шлемах. Те переглянулись.

Меня опознали по непривычному вопросу. Утвердятся ли они в своем мнении, будет зависеть от следующих фраз.

— Тебе приказывает Белизариус, рабыня, — ответил он. Бе-лизариус. Настоящее это имя или вымышленное, для контактов?

Во всяком случае, несомненно одно: это и есть контакт. Это и есть та самая таинственная личность, с которой меня должны были связать, тот, кому я должна передать некие сведения.

Но я же ничего не знаю! Меня сверлил взгляд крошечных, утопающих в жирных складках глазок.

— Каков приказ Белизариуса, хозяина рабыни? — Я едва слышала собственный голос.

— Он прост.

— Да, хозяин.

— Нанижи бусы, рабыня.

— Да, хозяин.

Странное чувство нахлынуло на меня. Я сознаю, что делаю, безусловно, сознаю. И все же ощущение предопределенности не отступало.

Снова все — почти как в том сне.

Я потянулась к разложенным на столике нитям, к чашкам с бусинками.

Не знаю, почему первой я нанизала желтую. Но это так. Потом — голубую, красную и снова желтую. Я нанизывала бусы.

Завязав узелком конец нити, я протянула ее Белизариусу. Один из мужчин, бережно взяв нитку, положил ее на помост перед Белизариусом.

Я тряхнула головой. Удивительно: как только бусы были нанизаны, ко мне словно вернулось сознание. Свое предназначение — в чем бы ни состояла его суть — я выполнила. И словно очнулась ото сна.

Белизариус внимательно рассматривал лежащие перед ним бусы. Заполняя нить, я не однажды повторила порядок расположения цветов. Как и у большинства рабских бус, нитка длинная, можно дважды свободно обернуть вокруг шеи. На вид нанизанные мною бусы ничем не отличались от тысяч украшающих шеи рабынь бус.

Разглядывал бусы Белизариус недолго. Внезапно, стукнув по помосту огромным своим кулаком, он радостно вскричал: «Наконец-то! Наконец!»

Стоящие вокруг мужчины и не подумали спросить, что же за известие разглядел он в бусинках. Не стал пускаться в объяснения и Белизариус.

Вдруг к моему горлу скользнул нож.

— Убьем ее? — спросил стоящий за спиной мужчина.

— Нет, — ответил Белизариус. — Послание получено.

— А что, если попадет во вражеские руки?

— Не важно. — Белизариус взглянул на меня. — Нанижи бусы, рабыня!

Задрожав, я вдруг поняла — не могу. Не помню порядок.

— Не могу, хозяин, — пролепетала я. — Не убивай меня!

— Даже если и могла бы, — пояснил Белизариус, — послание им не разгадать. Да если бы и разгадали, не поняли бы смысла. — Он рассмеялся. — А если и поймут — будет слишком поздно. Враги уже ничего не успеют предпринять. Поймут только, что надвигается опасность.

Нож убрали. Я едва не упала без чувств на гладкие плиты.

— Кроме того, — Белизариус разглядывал меня, — леди Элайза хочет, чтобы эта штучка осталась у нее рабыней-служанкой.

— Держу пари, — вставил один из мужчин, — леди Элайза и сама в ошейнике голая неплохо бы смотрелась.

Мужчины расхохотались.

— Потом, может быть, — молвил Белизариус. — Когда сослужит свою службу.

Снова взрыв смеха.

Мне связали за спиной руки. Засунули в рот кляп от рабского колпака, крепко завязали сзади, пропустив тесьму между зубами. Я вздрогнула.

Связанная, с кляпом во рту, я смотрела на Белизариуса.

— Позабавьтесь с нею, а потом верните в «Чатку и курлу», — приказал он.

Расправив рабский колпак, мне натянули его на голову, подобрали под подбородком, чтобы не провисал, дважды обвили шею продернутым сквозь петли кожаным ремнем, затянули, застегнули пряжку и, схватив за лодыжки, потащили прочь.

Глава 20. МЕСТЬ РАБЫНИ

Поутру, за ан до полудня, я шла через верфи Телнуса, стараясь не наступать в лужи смолы на деревянных настилах. Вот у входа в бухту перерезают водную гладь ворота шлюза — огромные, пасанга два. В бухте не счесть суденышек. Тут и там под досками виднеются привязанные к сваям лодчонки. Туда-сюда снуют матросы, грузятся и разгружаются суда. Вот в величественном кресле восседает смотритель порта. Это он разрешает возникающие на причалах споры. Рядом — двое писцов и четверо стражников.

Ухмыляются. Улыбнулась им, проходя мимо, и я. Стражники хороши собой, а я — рабыня.

Но приставать к ним, зазывая в таверну, нельзя. Они на службе. Однажды такую ошибку я уже допустила. Тогда, держа за руки, мне отвесили пять плетей. Смотритель верфи был явно не в духе.

После того как послание было передано Белизариусу и со мной вдоволь позабавились его люди, меня вернули в «Чатку и курлу». Тот же человек, что унес меня оттуда, принес обратно — снова в рабском колпаке и в мешке протащил через ту же заднюю дверь алькова. В алькове освободил из мешка, развязал, снял колпак и вынул изо рта кляп. Потом наскоро овладел мною и вышел, как обычный клиент, отдернув кожаную занавеску. Я, голая, как была, осталась в алькове. Нацепила полагающийся в таверне костюм, заглянула за скрывающий заднюю стену алькова занавес. Коснулась кончиками пальцев прочной железной двери. Робко попробовала повернуть ручку. Заперто. Значит, закрыли за принесшим меня сюда мужчиной С моей стороны — никакой замочной скважины. Может, конечно, дверь с самого начала была открыта, а когда, неся меня в мешке, мой похититель вернулся и закрыл дверь, запор захлопнулся автоматически. Во всяком случае, теперь дверь закрыта, и мне ее не отпереть. Я опустила занавес. Тяжелые складки скрыли дверь. Ну, открыла бы я ее — все равно выйти не посмела бы. Вдруг меня увидят там, где мне быть вовсе не полагается? Даже не знаю, что со мной сделали бы. Куда бежать, куда идти? Нет на этой планете такого места. Я — рабыня. И, выйдя из алькова, я отправилась выполнять свои обязанности — разносить пагу. Кстати сказать, доставил меня к дому Белизариуса и потом снова к таверне, видимо, вовсе не тот, кто вынес отсюда и принес обратно. Меня несли, везли на лодке, потом — в повозке. С колпаком на голове, запрятанная в мешок, я потеряла чувство времени, а направление определить не могла и подавно. Из того, что удалось услышать, я заключила, что передававшие меня друг другу люди были в масках и изъяснялись знаками. Вряд ли и сам мой похититель толком знал, с кем имеет дело.