Читать книгу "Три стороны моря - Александр Борянский"

Менелай зашвырнул доставшийся ему головной убор в направлении ахейского войска, после чего «бросился вновь, поразить Александра, пылая медным копьем». Каким образом в распоряжении Менелая оказалось медное копье, если свой удар он уже совершил, копье из руки выпустил и не слишком удачно действовал мечом — не объясняется.

Тем временем Парис, перенесенный Афродитой на ложе, занимался любовью с Еленой, которую та же Афродита вызвала со стены известием, что, мол, Парис давно уже в спальне. А Менелай, пока они там в спальне, «по воинству рыскал, зверю подобный, взоры бросая кругом, не увидит ли где Александра».

В результате Менелай был объявлен победителем.

Елена принадлежала ему. Троя должна была выплатить дань.

И все бы кончилось.

4. «Боги, — говорит Зевс в начале четвертой песни, — размыслим, чем таковое деяние кончить?»

Автор дает понять, что есть два варианта, и какой из них свершится — целиком и полностью в воле совета богов. Афродита желает спасти Париса. Гера и Афина желают разрушения Трои: Афина желает его молча; Гера бурно выражает негодование и предлагает отдать Зевсу три города ее культа — Аргос, Спарту и Микены — лишь бы Троя была разрушена.

Автор изображает продолжение войны как реализацию решения совета олимпийцев.

Зевс разрешил Афине — Афина склонила сердце луконосца Пандара, и тот пустил стрелу в Менелая, тем самым коварно нарушив клятвы и перечеркнув намечающийся мир и возможный союз.

Пандар, впрочем, только ранил Менелая. Врач Махаон, тоже не простой человек, а вождь ополчения из Трики, Пинда и Эхалии, перевязал рану Менелая и как сын Асклепия сказал веское слово: будет жить.

Агамемнон воззвал к вождям. Показательно, что поименно он обратился к Идоменею, предводителю Крита, к обоим Аяксам (Теламонид — вождь Саламина, Оилид — вождь локров), к Нестору, престарелому царю Пилоса, к Менесфею, вождю Афин, к Одиссею, предводителю армии островов Кефаллении, куда входит Итака, и наконец к Диомеду, который в списке кораблей значится полководцем Аргоса… Видимо, эти вожди были главными.

5. Да, в списке кораблей Диомед значится полководцем Аргоса, но Аргос вместе с Микенами — это царство самого Агамемнона. Спарта — царство Менелая, младшего брата Агамемнона, то есть тоже часть единой державы. Между Микенами и Спартой расположена Аркадия, дикий гористый край, не имеющий выхода к морю, — ее воинов, как указано в списке, на корабли посадил Агамемнон. Нестор издавна близок Агамемнону, еще один нерушимый кусок. В целом мы получаем государство, выставившее 390 кораблей — треть от общего количества ахейцев. Для сравнения: Ахиллес привел 50 кораблей, а Одиссей — 12.

Наемным «ответственным за победу» у Агамемнона получается вовсе не Ахиллес, а Диомед. Тем более, что он сын Тидея, стяжавшего славу взятием Фив в предыдущем мифологическом цикле.

(Комментарий Аида: я Диомеда люблю: он всегда присылал мне хороших жильцов.)

Неудивительно, что прославлению Диомеда, полководца Агамемнона, посвящена вся пятая песнь. Неудивительно и то, что именно Диомед, отрабатывая свое звание, убил в бою Пандара, отмстив за ранение Менелая буквально в течение получаса.

Удивительно другое: Диомед единственный в обеих поэмах смертный, поднявший руку на бога, более того — поднявший ее не напрасно.

Причем на двух олимпийских богов сразу!

После того, как Пандар ранил стрелой Менелая, ликийский лучник не успокоился, высмотрел на поле Диомеда и попал стрелой Диомеду в плечо. Пандар получился самым злополучным из действующих лиц «Илиады»: зацепил, но не убил Менелая, чем разорвал мирное соглашение; чуть спустя зацепил, но не убил Диомеда, чем вызвал последнего на подвиги и накликал собственную гибель.

Едва стрелу Пандара извлекли из плеча Диомеда, наемник Агамемнона взмолился: «Будь благосклонной, Афина!»

Афина услыхала, как выражается автор: «вняла», и вдохнула в Диомеда дух победы, вернее, дух его отца Тидея. Она «члены героя соделала легкими, руки и ноги», а также дала возможность видеть бессмертных. И сказала: «На богов не лезь, остальных одолеешь. Хотя если Афродита тут где-то появится, можешь разить».

Диомед убил девять троян (имена прилагаются). Это сосчитали Пандар и Эней, которые вдвоем решили укротить буйство ахейца. Но Диомед ударил Пандара копьем в нос, копье «пролетело сквозь белые зубы», отсекло язык при корне «и, острием просверкнувши насквозь, замерло в подбородке». Диомед убил бы и Энея, сделав невозможной всю «Энеиду» — будущее существование Рима повисло на волоске… Однако вмешалась Афродита, в одиночку укрывшая от смерти Римскую республику, Римскую империю, Цезаря, бани, Колизей, форум, развращенные нравы времен упадка, подонка Калигулу, Понтия Пилата, Нерона с Лженероном, классическую латынь, кодифицированное римское право… Помня наставления Афины, Диомед ткнул Афродиту копьем в руку около кисти. Не ожидавшая такой наглости, Афродита громко вскрикнула, а Диомед еще и сказал ей что-то крайне нелицеприятное.

Афродиту Арес утащил с поля боя на Олимп, а Диомед продолжал геройствовать. Он все-таки напал на Энея, но на сей раз Энея прикрыл лично бог Аполлон, величественно и грозно заявив страшному богоборцу Диомеду: «Вспомни себя, отступи и не мысли равняться с богами! Никогда меж собою не будет подобно племя бессмертных богов и по праху влачащихся смертных!»

Диомед отступил, но вновь дала о себе знать Афина: «Сейчас тут появится Арес. Он твой!»

Диомед ужаснулся: «Как, и Арес тоже?»

Афина возмутилась: «Нет, Тидей произвел себе не подобного сына! Не бойся, я буду сама сражаться за тебя!»

И Диомед ударил Ареса копьем в живот.

В ответ Арес лишь взревел, да так ужасно, что ахейцы и трояне вокруг дрогнули… И унесся на Олимп, где сел возле Зевса «печальный и мрачный».

Таким образом, из богов, стоявших на стороне Трои, только Аполлон сумел достойно возразить безумцу, направляемому Афиной.

(Комментарий Посейдона: ради чего и придуман весь эпизод. Узнаю златокудрого!)

6. Диомед продолжал убивать, но сошелся с Главком из Ликии. Прежде чем убить Главка, Диомед спросил его, кто он такой? Главк ответил, но не просто сказал: «Я Главк!» — а поведал целый миф о Беллерофонте, который являлся его довольно знаменитым в архаических кругах дедом. На что Диомед возрадовался: «Мы же связаны узами гостеприимства!» И не стал убивать ликийца. «Смотри, сколько кругом ахейцев, бей кого хочешь!» — дружески предложил Диомед, широко улыбаясь. «А сколько троянцев для твоего копья!» — сопровождал Главк слова приглашающим жестом. И они обменялись знаками так называемой проксении (что-то вроде побратимства городов), но почему-то Диомед дал Главку медный доспех ценой в девять тельцов, а Главк Диомеду — очень даже золотой, стоящий в одиннадцать раз дороже.

Тем временем Гектор вернулся в Трою. Когда он входил в город, матери, жены, дети наперебой расспрашивали его о своих сыновьях, мужьях, отцах… «Молитесь, несчастные!» — велел им Гектор. Тут же подошла его собственная мать, жена Приама Гекуба. «Хочешь выпить, сын мой?» — спросила она героя. «Вино меня обессилит, — отказался герой. — Лучше собери их всех в храме, пусть несчастные молятся!»