Читать книгу "Истребивший магию - Юрий Никитин"

– Ты мое солнышко, – приговаривал Олег, лицо сталоумильным, он чесал чудовище и чуть ли не сюсюкал, – ты мое самоезамечательное… Ты просто чудо…

Дракон довольно хрюкал, как огромная свинья, чем-то похожийна самого волхва, Барвинок после долгой паузы наконец осмелилась прошептать:

– Но призвать такого Змея… Это великое колдовство! Дажечародейство! Ты сам – маг, а магов преследуешь…

Он поморщился, сказал лениво, ей даже послышалось плохоскрываемое презрение:

– Ну вот, сразу волшебство… А если подумать?

Дракон нехотя повернул голову и посмотрел на нее, какчеловек на жабу.

– А что думать? – сказала она робко, но неуступая. – Видно же, что волшебство!

Он уже не морщился, а вообще кривил рожу, а на нее смотрел сбрезгливой жалостью, как на вытащенного из воды почти утопшего котенка.

– А что у человека в хозяйстве, – поинтересовалсяон, – приручены коровы, козы, кони, собаки?

– Так то собаки! – возразила она. – Собакасама приручается!

– Ну да, – саркастически возразил он. – Зналабы, как это сама… Даже не насмешила бы. Да и с конями, ага. Вообще одно зверьеприручается легко, другое трудно, а третье – никак… Но дело не в этом…

– А в чем?

Он подумал, продолжая скрести дракона за ухом, тот закрылглаза и расслабился так, что вывалил язык.

– В надобности, – сказал он наконецтяжеловесно. – Коровы молоко дают каждый день, а потом и… того, их намясо. С конями то же самое. Хоть молока дают мало, зато на них ездят, возят ипашут. Собаки и дом стерегут, и на охоте… А что Змей? Если бы молоко давал, каккорова, приручили бы давно. Или пахать на нем можно бы… А то в сказках всюземлю вспахали, а на самом деле… Дом стеречь? Так собака с этим делом хорошосправляется, а жрет меньше. Скажи, конуру для такого Змея какую надо? Большеполучится, чем дом у самого хозяина…

Она молчала, подавленная его безукоризненными рассуждениями,но от этого раздражалась еще больше, потому что логика – это мужское, а женщинедостаточно всплакнуть, чтобы дважды два стало пять, а если пореветь, то будетравняться хоть вот тому булыжнику.

– А как ты приручил? – буркнула она.

– Нашел яйцо, – объяснил он довольно, – изнего вылупилась симпатичная такая жабка. Росла, росла, всюду за мной бегала…

– А что народ?

– Какой народ? Я тогда в пустыне жил. Истину искал.

Она спросила ядовито:

– И чем кормил?

Он вздохнул.

– Сперва медом и акридами, как и сам, потом… из-за негои пришлось покинуть благостный мир раздумий и вернуться к мирской суете.

Она робко покосилась на дракона, раньше мирскую суетупонимала как-то иначе, но уж ладно, ему виднее, что для него мелочная суета.Страшно только подумать, что уже не считает суетой.

Дракон положил голову на камни и наблюдал за ними соннымиглазами, а волхв поднялся и деловито выкладывал ремни из мешка, скреплял,наконец сказал довольно:

– В самый раз…

Она спросила опасливо:

– Сбруя на эту ящерицу?

Он удивился:

– Зачем ей сбруя?

– А кому?

– Тебе, понятно, – объяснил он добрымголосом, – чтоб не сдуло ветром. И чтоб сама не соскочила.

– Я что, дура, соскакивать? Но ты меня на эту ящерицу скрыльями не затащишь!

– Затащу, – пообещал он.

Глава 15

Сильный встречный ветер ревет и свирепо дует в лицо, новолхв заботливо накрыл ее шкурой, и Барвинок теперь робко выглядывала вщелочку, как мышка из норки.

Дракон летит ровно и мощно, его даже не качает, как плот наволнах, слишком велик и широк, если провести взглядом от кончика правого крыладо кончика левого. Справа и слева небесная голубизна, а вниз она страшиласьпосмотреть, она даже с деревенского забора всякий раз падала, когда смотрелавниз, а тут и ремни не удержат, если увидит внизу землю с овчинку…

Однажды Олег показал на стаю уток, Барвинок осмелилась посмотреть,утки летят усталые, перекрякиваются хриплыми голосами, дракон пронесся мимоних, как стрела мимо неподвижных камней.

Барвинок невольно хихикнула, глядя, как они провожаютвытаращенными глазами огромное чудовище, даже испугаться не успели, как онопронеслось мимо и пропало далеко впереди.

– В самом деле быстро, – пролепетала она. –Это же надо…

– Главное, – ответил он, – по прямой. Менявсегда раздражали кривые дорожки. Петляют, петляют… Спрашивается, зачемпетляют? Оказывается, там двести лет чудовище в яме сидело, вот и приловчилисьобходить, протоптали дорогу. А сейчас, спрашивается, почему? Отвечают резонно:так дорога же такая…

Она не поняла, почему он потянулся за луком, стала ужесмелее вертеть головой, высунувшись из укрытия, но нигде ничего, все та жесинева, хотя…

Впереди показалась темная точка, Змей быстро догонял, хотядолжен пройти в сторонке, Олег приготовил лук.

– Это кто? – спросила Барвинок.

– Как видишь…

Она рассмотрела наконец красно-золотой ковер с длиннойбахромой по краям. В середине сидит человек, подогнув под себя ноги, смотритзадумчиво вдаль.

– Ну как?

– Ковер-самолет, – произнесла она зачарованно.

– Он самый.

Сухо и страшно щелкнула туго натянутая тетива. Человек наковре подпрыгнул из положения сидя. Ковер заколыхался из стороны в сторону, какмедленно опускающийся с дерева опавший лист, а сам колдун упал и судорожновцепился в его края.

Олег сказал громко:

– Ушастик!.. Можешь сожрать. Можно-можно, не бойся.Бить не буду.

Барвинок ахнула.

– Ты… чудовище! Убить человека – это еще понятно, хотяи гнусно, но… вот так на съедение? И вообще… ты выстрелил в спину!

– И что? – спросил Олег.

– Нехорошо.

Он осведомился:

– Разве зверя не бьем так, как удобнее нам, а не зверю?Колдун – уже не человек.

Дракон посмотрел на падающий ковер с уцепившимся человеком,но снижать скорость и сворачивать не стал ради такой мелочи, падающий колдуностался далеко за спиной.

– Все равно, – сказала она твердо, – убиватьсамому одно, натравливать животных – другое!

– Нехорошо, – ответил Олег, она видела по еголицу, что волхв морщится, признает ее правоту, – но я не могу следить издесь… Пусть Ушастик не только гусей ловит, но и все, что летает. Человек недолжен летать. А который летает, уже не человек. Такого можно. И даже нужно.