Читать книгу "Шекспир. Биография - Питер Акройд"

Он вряд ли играл короля в «Генрихе V». Эта роль предназначалась Бербеджу. Гораздо более вероятно, что Шекспир исполнял роль Хора в прологе: он обращался к зрителям, говоря о «деревянном О»[315]«Глобуса», где вот-вот должно было начаться действо. Шекспир очень подходил для этой роли, ведь он мог выказывать почтение публике и держаться достаточно уверенно. Персонаж, выполняющий функцию Хора, часто сравнивают с лирическим героем сонетов; сходство и в самом деле имеется: в обоих соединяется безмерная гордость за свои творческие достижения и способность к самоотречению. Итак, Шекспир выходит на сцену с ключевыми словами:

О, если б муза вознеслась, пылая,

Нa яркий небосвод воображенья,

Внушив, что эта сцена — королевство,

Актеры — принцы, зрители — монархи!

Тогда бы Генрих принял образ Марса…[316]

Если мы исследуем художественную ткань «Юлия Цезаря», а затем изучим «Генриха V», то обнаружим в композиции этих пьес зачатки великих шекспировских трагедий.

ГЛАВА 67

Ловки вы обе: партия — вничью[317]

Установлено, что из двух комедий этого периода «Много шума из ничего» и «Как вам это понравится» — первой была написана «Много шума из ничего». Ее, вероятно, сначала играли в «Куртине» с Уиллом Кемпом в бессмертной роли Кизила, прежде чем «Слуги лорда-камергера» переселились в «Глобус». Постановки шекспировских пьес, новых и ранее написанных, шли, даже когда «Глобус» еще только строился. «Много шума из ничего» остается одной из самых популярных пьес во многом благодаря остроумному дуэту Беатриче и Бенедикта. «В ожидании Беатриче и Бенедикта, — писал один сочинитель в 1640 году, — публика доверху заполнила партер, галереи, ложи». В высшей степени остроумные сцены с участием этих персонажей — впоследствии мы услышим их отголоски у Конгрива и Уайльда — тонко оттенены простоватыми шутками Кизила и его компании.

Пьеса в целом позволяет нам составить полное представление о построении и сути елизаветинской комедии с ее стремительными диалогами, сложной игрой слов, причудливыми образами, нескончаемыми сексуальными намеками и тем, что можно определить как выражение легкой грусти. Елизаветинская эпоха, кажется, постоянно балансирует на грани безысходности и распада, ожидая, когда все рухнет в преисподнюю; потому-то с такой бравадой, так вызывающе ведут себя ее главные действующие лица.

О сюжете пьесы можно догадаться по ее названию: герои в ней совершают поступки под влиянием ложных известий и ошибочных впечатлений. Заголовок имел и явный оттенок непристойности, так как слово nothing («ничего») на жаргоне обозначало женские гениталии. «Много шума из ничего» — пьеса о невероятных совпадениях, которые с наслаждением выстраивал Шекспир, а он ради театрального эффекта пускался на любые уловки. Пьеса напоминает веселый танец, такой, как упоминаемые в тексте гальярда или шотландская джига, в коих главное — легкость и утонченность. Вспомним, что в елизаветинские времена очень любили тонкость и мастерство во всем.

А пьесу «Как вам это понравится» точно ставили уже не в «Куртине» а в «Глобусе»; речь Жака, начинавшаяся со слов «Вся сцена мира», отсылала к девизу «Глобуса» о лицедействующем мире[318]. Однако важнее другое соображение: шута Оселка играл актер, служивший в труппе лорда-камергера совсем недавно. Роль предназначалась для комика и музыканта Роберта Армина, который должен был заменить Уилла Кемпа. Кемп покинул труппу в 1599 году, крепко обидевшись на своих коллег. Вероятно, его манера игры в изменившихся условиях сцены стала выглядеть несколько старомодной или его просто не устраивали новые роли. Судя по косвенным намекам и некоторым отзывам, Шекспиру не нравился тот тип юмора, который представлял (и иногда даже сам писал для себя тексты) на сцене Кемп. Кемп был слишком непокорным и непредсказуемым, любому персонажу он упорно старался придать собственные черты. Кемп, по-видимому, отвергал драматургию Шекспира со всеми ее тонкостями, ибо принадлежал к старшему поколению актеров, видевшему в авторах пьес всего лишь «наемных кляч». В театральном искусстве столкнулись две культуры. Так или иначе, но Кемп, по его словам, «вынесся в танце прочь из мира», то есть из «Глобуса».

Какие бы причины ни вынудили Кемпа уйти, труппа решила заменить его комическим актером нового типа. Армии начинал помощником ювелира на Ломбард-стрит, но очень скоро стал известен как драматург и автор баллад. Он написал такие популярные пьесы, как «История двух служанок» и «Гнездо дураков». Несмотря на то что он сделал карьеру как актер, он никогда не бросал сочинительства: в этом они с Шекспиром были близки, в отличие от Кемпа. Один историк театра даже характеризовал Армина как «интеллектуала». Известно, что он знал латынь и итальянский. Он вступил в труппу «Слуги лорда Чандоса» и в ней прославился как комик и прирожденный острослов. Он был также известен под именем Пинк. Произошло одно из двух. Первое: он уже был в труппе лорда-камергера и просто заменил ушедшего Кемпа. Он играл позднее роль пристава Кизила, так как в одном источнике о нем говорится: «его полицейская светлость». Второе: Армии играл в «Куртине» со «Слугами лорда Чандоса», а затем поступил в труппу в конце 1599 года, когда ушел Кемп.

Стоит заметить, что Шекспир начал писать роли шутов только после того, как в труппе появился Армии. У этого актера был прекрасный голос, и Шекспир написал для него много песен. Начиная с Оселка, шекспировские шуты внезапно начинают петь. Можно спорить о том, создавал ли Шекспир своих «дураков» исходя из талантов Армина, или, напротив, драматург сам создал Армина как актера. Нет сомнения, что оба эти процесса сказались на появлении таких персонажей, как Оселок и Фесте, Шут в «Короле Лире» и могильщики в «Гамлете». В них сочетаются печаль со странностью, музыкальность с ученостью, умение подражать другим людям и играть словами, шутить и сыпать поговорками, быть насмешниками и философами — в общем, они хорошо узнаваемы. У них шутовские костюмы и шутовская речь.

Армии изучал манеры тех, кого называют «прирожденными шутами», и, пользуясь своими способностями, научился превосходно им подражать; так, он привнес в роль шута элемент самопознания или самонаблюдения, чего не сумел бы сделать Кемп. Армии не прибегал к экспромтам, как его предшественник, а внимательно изучал роль и находил в ней то, что отличало ее от других подобных ролей. Вот почему этот актер был так важен для драматургии Шекспира. Когда Армии сыграл роль прыщавого пошляка и циника Терсита в «Троиле и Крессиде», стало ясно, что он вполне осилит те роли, которые потом назвали «характерными». Например, он играл Каску в «Юлии Цезаре» и Калибана в «Буре». Это также вносило изменения в интерпретацию Шекспировских пьес. Многие считали Менения из «Кориолана» носителем здравомыслия и житейской мудрости; в исполнении Армина он стал бы гротескной фигурой.