Читать книгу "Восход Сатурна - Влад Савин"

В шлемофоне сквозь шум помех голос комполка:

— …ать! …пустить! Не стрелять без приказа. Выбивать у фрицев первую и вторую линии прежде всего.

Бьют пока только миномёты перенося огонь по рубежам, постоянно держа немецкий строй под обстрелом. Те, в свою очередь, ровняют гаубичными снарядами окраины посёлка. Перед немецким клином едут, чудится, будто кувыркаются, маленькие танки, кажущиеся по сравнению с «Тиграми» игрушечными. Таких я тоже никогда не видел. Вот один сунулся по следам тридцатьчетвёрок и… БАХ! Сюрприз! Разведчик подскочил и выплеснул из открытых люков длинные языки пламени, сменившиеся густым дымом. Ага, остановились! Ну постойте под миномётами ещё мальца, мы не гордые, подождём. Это только кажется, что миномёт против танка бесполезен, но 50-, да и 16-килограммовый клевок в крышу далеко не подарок, вон уже три танка горят и БТРам с пехотой досталось, сейчас и сапёров, сунувшихся к минному полю с подрывными зарядами, проредят. БАБАХ! Бронетранспортёр исчез во вспышке взрыва — видимо, прямое попадание в кузов, набитый взрывчаткой. С нашего края минного поля упали немецкие дымовые снаряды, скрывая происходящее там из виду. А немцы не робкого десятка, заряды установили-таки. БАХ! Вот и проходы проделали, даже там, где мин вовсе нет. Сейчас они по этим проходам сунутся и настанет наша очередь.

За тот короткий промежуток времени, пока немцы стояли на виду, я успел их внимательно рассмотреть. Тьфу ты… Это где же я двести «Тигров» насчитал? Впереди, точно, они, а вот следом «четверки» последнего выпуска, такой же угловатый корпус, бортовые экраны, длинная пушка с набалдашником, издали и впрямь спутать легко!

— Огонь! — последовала долгожданная команда, когда уже больше десятка «Тигров» выползли один за другим из дыма. Ну с богом! Вперед, стоп, выстрел бронебойным, еще выстрел, назад! Понеслось! А ведь горят! Снаряд под башню, куда и целил… и готов зверь! Горит не хуже любого другого. И еще, рядом, и еще один. Не нравится, сцуко?! Только двигаться и стрелять… и плевать уже на все! Может, этот бой и не переживем, но вот тот фриц, в которого я сейчас всажу бронебойный, сейчас сдохнет точно. Горит, зараза! Назад! Заряжай! И еще раз.

Фрицы, вместо того чтобы отступить и попробовать снова, подготовившись получше, прут вперед. Поняли, наверное, что всё поле мы минами не могли утыкать, но место подрыва первого танка старательно обходят. Танковая лавина перевалила первую линию наших минных полей и, оставив там с десяток машин и стреляя во все стороны, устремилась вперёд. Навстречу и во фланг им тоже вовсю летят огненные трассы. За танками бронепехота, на полугусеничных «ганомагах». Не спешиваются — хотят на скорости ворваться на нашу позицию. Да уж, по колено в снегу за танками особо не побегаешь. Поле заволакивает дымом горящих машин, что происходит на дальнем конце — уже не видно. Но нам хватает и того, что здесь. Иптаповцы молодцы, согнали пехоту с сунувшихся было к нам бронетранспортёров, нам ими заниматься недосуг, цели более важные и опасные есть. Пусть немецкая пехота на своих двоих в снегу под пулемётами барахтается. Наши стрелки прижали врага плотным огнём, давая нам спокойно работать. И мы не упускаем шанс… На поле все смешалось, строй полностью сбит, перед нами уже не меньше полусотни навсегда застывших танков, самоходок, транспортеров.

Затем нашу балку словно накрыла мгла, земля вздрогнула, и комья её вдруг сами собой прыгнули в небо. Артобстрел был таким, что не было слышно отдельных разрывов, стоял сплошной грохот. Едва это светопреставление прекратилось, как немецкая пехота вдруг появилась слева, на самом краю балки, где вроде должны были быть наши. И отбивать эту атаку пришлось уже нам, развернувшись и выпустив изрядно осколочно-фугасных, в упор. Благо кусты после артналёта больше не мешали, напоминая о своём былом существовании только измочаленными пеньками. Помог нам чудом уцелевший зенитный автомат.

Потом по дну балки контратаковала уже наша пехота, в сопровождении нескольких тридцатьчетверок и «барбосов». Следом за ними за нашей спиной рванула вперёд танковая бригада. По номерам машин я узнал бывший наш передовой отряд.

На поле все в дыму. Трудно что-то различить… но мы стреляли, увидев движение серой немецкой брони. Вдали, похоже, завязался маневренный танковый бой — то ли немцы все же ворвались на нашу позицию, то ли наши перешли в контратаку. На нашем фланге бой явно затихал. И тут что-то словно толкнуло меня под локоть. Показалось, мир исчез и поле зрения сузилось до размеров танковой башни одного из подорвавшихся на мине «Тигров». Он после подрыва не шевелился, и я его мысленно списал, не обращая больше внимания, а сейчас он, словно очнувшись, «крестил» меня своим набалдашником.

— Назад! — Только и успел крикнуть я, судорожно ударив по кнопкам отстрела дымовых гранат.

Удар!

Машина будто подпрыгнула и скатилась вниз.

— Все целы?! — спросил я первым делом, вытирая разом вспотевшее лицо.

— Нормально, командир.

Тут я глянул на руки и увидел собственную кровь. В сапоге тоже было как-то подозрительно влажно. Уже после боя, осматривая длинную борозду на лобовой броне напротив своего места, я всё никак не мог взять в толк, каким чудом удалось уцелеть.

— Ну я тебе сейчас, сцуко полосатое! Заряжай! Водитель, на запасную!

Слышу лязг закрывшегося затвора. Так, теперь аккуратно вылезем командирской башенкой и подсмотрим. «Тигр» выцеливает кого-то справа.

— Вперёд! Видишь его? — спрашиваю у наводчика.

— Готово!

— Огонь!

Выстрел, откат… и ничего не произошло! В смысле — трасса упёрлась в цель, но не вижу никаких следов попадания ни на фрице, ни рядом. Однако же фриц не стреляет!

— Рябко… ты чем зарядил?

— «Катушкой», тащ капитан! Раз вы не сказали, лишь про «Тигра».

— Еще давай! Живо!

Это ж надо так лопухнуться — заряжающему не сказать чем. Впрочем, в слаженном экипаже он и так понимает все по тону. Решил, видно, что коли случай особо опасный, то надо наверняка бить. А у меня мандраж продолжается, что вот на волосок, и все, тридцатьчетверка точно такого бы не вынесла. Обрубило начисто из памяти, как учили, что «подкалиберный снаряд, бесследно пропавший в броне, это вернейший признак прямого попадания». И повезло, что на четырёхстах метрах баллистика «катушки» мало отличается от бэбэ, на который у нас был выставлен прицел, так что не промазал. Но это были мысли «потом», пока же мы всадили в зверя еще один подкалиберный, с тем же результатом.

Немцы докатились все-таки до окраины посёлка, но на большее их не хватило. Расстреливаемые со всех сторон, подрывающиеся на минах, они стали вырываться из огневого мешка, прячась за дымом горящих машин.

Никогда за всю войну мне не довелось видеть столько битых немецких коробок на площади где-то три на два километра. Одних лишь «Тигров» потом насчитали тридцать семь. Зверь этот оказался далеко не так страшен, как нам его изображали — и по личным моим наблюдениям никак не более живуч, чем прежние фрицевские танки. Вопреки тому, что нам говорили, целых десять «Тигров» оказались подбиты иптаповцами, «барбосами» и тридцатьчетверками.