Читать книгу "Маньчжурские стрелки - Богдан Сушинский"

— У нас все решения принимаются и осуществляются в походном темпе, — спокойно, внушающе, проговорил обер-диверсант рейха. — У нас нет времени на конференции и ассамблеи.

— Не разочаровывайте нас, полковник, — проворчал барон фон Штубер. — Во Фридентале признают только людей решительных, имеющих четкое представление о том, во имя чего они сражаются и к чему стремятся.

— Прошу прощения, господа. Уверен, что я стану вождем русской военной эмиграции в Европе.

— В таком случае за нового, верного рейху вождя русской военно-аристократической эмиграции в Европе, князя Курбатова, — провозгласил Скорцени.

Они опустошили рюмки, наполнили их и вновь опустошили.

— Считаю, что князя не стоит впутывать в наши диверсионные дела на Восточном фронте, — сказал барон, расправляясь со своим бутербродом.

Скорцени задумчиво взглянул на Штубера.

— Заботиться о его возвращении в Маньчжурию тоже смысла не имеет, — произнес он. — В этом китайском захолустье делать ему уже нечего.

— Зато стоит активнее вводить его в русские военные круги Германии.

Скорцени мгновенно истребил оба бутерброда и, запив их очередной рюмкой коньяку, вновь уставился на Курбатова.

— В отношении вас, полковник, план будет таков. Для начала — усиленная физическая и военно-техническая подготовка, с практическими занятиями со специалистами по изысканным манерам и придворному этикету.

— Человечество не придумало ничего более тягостного и нудного, чем эти дисциплины, — сочувственно повертел головой Штубер.

— Не расхолаживайте полковника, Штубер! — прикрикнул на него Скорцени.

— Просто я не завершил свою глубокую мысль. А заключается она в том, что ничего не поделаешь: титул и цель обязывают. Поэтому манерами все равно придется заняться.

— После этого мы отправим вас в Северную Италию, — вновь перехватил инициативу Скорцени, — где вы будете действовать против врагов моего личного друга, дуче Муссолини. Впрочем, дело даже не во врагах дуче. Что-то давненько мы с вами, барон фон Штубер, не интересовались судьбой нашей итальянской протеже, разведывательно-диверсионной княгини Марии-Виктории Сардони.

— Что не делает нам чести, штурмбаннфюрер, и совершенно непростительно, — покаянно склонил голову барон. — Завтра же постараемся связаться с княгиней, чтобы засвидетельствовать свое почтение.

— На ее вилле «Орнезия», в кругу людей, близких к еще одному нашему другу, князю Боргезе, который занимается сейчас на берегу Лигурийского моря подготовкой германских камикадзе, вы сумеете почувствовать себя человеком европейской аристократической элиты.

— Что очень важно, князь, для той роли, к которой вы отныне будете готовить себя, — уточнил Штубер. — И потом, после многомесячного рейда сибирской тайгой, побывать на вилле «Орнезия»… — мечтательно запрокинул голову Штубер. — Это значит, побывать в совершенно иной жизни, в совершенно ином измерении.

— Не слишком ли мечтательно вы все это произносите, Штубер? — подозрительно покосился на него Скорцени.

— Простите, штурмбаннфюрер, всего лишь полет фантазии.

— По-моему, до сих пор вы всегда восхищались красотами Украины и жили по законам этики Восточного фронта. Все остальное в этом мире вас мало интересовало.

— В этом-то и трагизм моей фронтовой судьбы, — вздохнул Штубер, явно намекая, что не возражал бы против того, чтобы сопровождать Курбатова в его командировке на север Италии, к вилле княгини Сардони.

46

Идея включить в свиту «имперской тени», то есть двойника фюрера, лишь недавно дошедшего до Германии в составе группы маньчжурских стрелков русского немца фон Тирбаха, пришла Скорцени буквально в последнюю минуту. Все решил неожиданный звонок из разведотдела штаба дивизии СС «Мертвая голова», к которой лишь недавно приписали молодого барона.

Напомнив Отто о сорвиголове, прошедшем вместе с русским казачьим полковником Курбатовым через всю Россию и половину Европы, начальник отдела тут же поинтересовался, не собирается ли он каким-то образом использовать этого опытного диверсанта.

Как только Скорцени понял, что речь идет о том самом германском белогвардейце, который уцелел во время похода князя Курбатова из Маньчжурии к столице рейха, по тылам и русских, и германцев, он тотчас же затребовал его к себе.

— Кстати, почему он оказался в разведотделе дивизии СС? — поинтересовался Скорцени, когда штандартенфюрер Нейрих уже согласился на переподчинение фон Тирбаха.

— А мы посвятили его в СС, — объяснил начальник разведотдела штаба.

— Уже посвятили?

— Не забывайте, что происходит он из древнего германского рода Тирбахов. Это подтверждено специальной проверкой сотрудников Главного управления по делам поселений и расы[32]. К тому же осевший в Маньчжурии отец его подтвердил свое отцовство специальной депешей, полученной через представительство Маньчжоу-Го в Берлине.

— И все же не поторопились ли с посвящением?

— Наши сотрудники сумели довольно быстро пройтись по архивам рода. Как оказалось, он действительно происходит из рода фон Тирбахов, причем предок его был возведен в баронское достоинство еще во времена Генриха IV. Мало того, фюрер лично знаком с его родным дядей, владельцем поместья «Шварцтирбах», который подтвердил родословную казачьего барона.

— Ну, если уж в роли поручителя выступил сам фюрер!..

— Но самое любопытное обнаружилось в совершенно иной связи. Оказалось, что предок рейхсмаршала Геринга в свое время служил в охране замка одного из предков нашего молодого барона фон Тирбаха.

Они оба иронично ухмыльнулись, понимая, что вряд ли диверсанту из Маньчжурии следует распространяться по этому поводу, ибо еще не ясно, как воспримет данный факт всесильный и мстительный «фюрер авиации».

— В общем-то, меня куда пристальнее интересует его диверсионная родословная… — камнедробильным басом прогрохотал Скорцени, чтобы как можно деликатнее уйти от этой темы.

— В данном случае вы говорите устами «первого диверсанта рейха», — вкрадчиво напомнил ему штандартенфюрер СС, с которым Скорцени был знаком еще по совместной службе в дивизии «Дас рейх». — Однако никогда не следует игнорировать породистость германца и связанную с ней гордыню.

— …Которые в настоящем диверсионном деле всегда отчаянно мешают.

— Мы, конечно, хоть сегодня можем послать его в «окопную разведку» за линию фронта, под пули советских снайперов. Но разумно ли столь бездумно использовать подобных проходимцев? Вот я и вспомнил о вас, «первом диверсанте рейха».