Читать книгу "Черные паруса - Аластер Рейнольдс"

– Похоже на правду, – сказала Прозор.

– Я, как и все вы, заинтригован этим феноменом, – сказал Лагганвор. – Насколько мне известно, он не был задокументирован.

– Банки хранят пистоли в больших количествах, – сказала я.

– Едва ли в количествах, которые можно сравнить с запасами в Скряге. Не забывай, что это не просто добыча одной женщины за одну жизнь. Итерации Босы трудились гораздо дольше; даже дольше, чем длятся официальные истории некоторых старейших банков. И редкий банк бывал столь целеустремленным и безжалостным, как Боса Сеннен.

Лагганвор взял стомерный пистоль и тщательно осмотрел его, поворачивая так и этак. Желтое сияние разливалось по его лицу, отражалось в темном стекле искусственного глаза.

– Я не могу сказать, что это значит, – сказал он, со стуком опустив монету на магнитную поверхность и придвинув к Сурт, прежде чем та встревожилась. – Однако это никогда не мешало нашему бизнесу. Мы прибывали, складывали добычу и уходили. Этот эффект должен исчезнуть, как только мы удалимся, иначе каждый пистоль на корабле был бы испорчен, не годился бы ни для каких операций. Но такого не случалось.

– Мне это не по нутру, – проворчал Тиндуф. – Пистольки ведут себя так, будто знают про другие пистольки. Это извращение, какой-то… фифект.

– Дефекты тут ни при чем, – попыталась я его успокоить. – Но с того момента, как мы захватили корабль, нас и впрямь окружают извращения. Кости – это извращение. Призрачники, поглотители. Рассекать по космосу на паруснике – тоже извращение. Но мы здесь, и надо как-то выкручиваться. Если пистоли всего лишь слегка светятся… тогда, полагаю, это лучшая новость для всех, и в особенности для Лагганвора. Ведь получается, мы теперь можем поверить, что Скряга – настоящий.

– Ни секунды не сомневалась, – сказала Фура.

Глава 24

Пистоли светились все ярче и ярче по мере нашего приближения. Это затронуло каждый пистоль на корабле, независимо от его номинала и места хранения. Фура даже принесла один из них в комнату костей – самое уединенное, самое безопасное место на борту, и, по ее свидетельству, монета там тоже сияла. Я поверила сестре на слово, потому что после того, что случилось с Часко, мне было невыносимо даже близко подходить к этой бесполезной комнате со сломанным черепом.

Но к тому времени мы все уже привыкли к желтому сиянию, и хотя я не стала бы утверждать, что кто-то из нас чувствовал себя при нем вполне комфортно, мы, по крайней мере, получили заверения Лагганвора, что никакого вреда не будет. С пистолями и так связано множество тайн, решила я, и нет ничего странного в том, что еще одна добавилась к этому списку.

Последний этап сближения, до того момента, когда мы должны были свернуть паруса и выслать катер, проходил совершенно спокойно. Трения между членами команды – Лагганвором и Эддралдером, Эддралдером и Фурой, даже Фурой и мной – стали менее заметными. Лагганвор не делал ничего, чтобы вновь возбудить мои подозрения, и я не могла не задуматься, а ну как они и в самом деле беспочвенны, в то время как Эддралдер осваивался в новой роли нашего врача, как будто восприняв мои заверения в том, что его прошлое не имеет никакого значения для нас. Меррикс с каждым днем становилась все живее и увереннее и уже готовилась участвовать в различных корабельных делах. Страмбли набиралась сил. Общему настроению помогало то, что мы все были вовлечены в нечто загадочное и волнующее, к тому же до конца пути оставалось всего ничего.

Из обзорной рубки я наблюдала за нашей целью через тысячи холодных лиг, сомневаясь, что столь невзрачный объект может быть хранилищем такого огромного сокровища. Скряга и впрямь выглядел очень уныло, но, полагаю, в этом и был смысл. Большинство шарльеров, лишившихся защитного поля, выглядят столь же убого. Миллионы маленьких корявых камней бегают вокруг Старого Солнца, и если какая-то их часть была заселена, то это случилось так давно в долгой истории Собрания, что теперь там почти не осталось следов присутствия обезьян. Города, которые, возможно, когда-то украшали поверхность шарльеров, были стерты миллионы лет назад, любая живая материя давно превратились в пыль. Ученые полагают, что очень многие из пятидесяти миллионов миров были освоены до или во время Первого и Второго Заселений, но случилась война, ужасный вселенский пожар, и ни одно последующее Заселение не приблизилось к былой славе. И никогда не приблизится.

Анонимность этого камня как нельзя лучше подходила для нужд Босы. Корабль мог проплыть в тысяче лиг от него и не учуять ничего необычного. Даже самые отчаявшиеся экипажи, измотанные чередой неудачных экспедиций на шарльеры, брезгливо миновали бы этот камешек, зная, что вероятность найти внутри его хоть одну годную для продажи штуковину исчезающе мала, так что лучше поберечь топливо и дыхаль. Они полетели бы дальше, возлагая тающие надежды на следующую миссию и даже не догадываясь, как близко подходили к сокровищу, которому нет равных.

Мы-то знали его тайну – или верили, что знаем. Поведение пистолей укрепляло нашу веру. А поскольку нас предупредили, что Скряга защищает свои богатства, мы остановили «Мстительницу» в тысяче лиг, собрали паруса и приготовились преодолеть остаток пути на катере.

На борту нас было четверо. Тиндуф, Страмбли, Сурт, Эддралдер и Меррикс остались на «Мстительнице», а Фура, Прозор, Лагганвор и я отправились в поиск. Отряд был невелик, но мы собирались проверить правдивость легенды, а не взломать шарльер.

– Ты сказал, что нас поприветствуют. – Фура у пульта управления обратилась к Лагганвору, когда мы пролетели сотню лиг. – Пожалуй, сейчас самое подходящее время, чтобы освежить твою историю.

– Здесь заправляет разум робота. Он почувствует наше приближение, даже темные паруса его не обманут. – Сидящий сзади Лагганвор наклонился ближе к Фуре, туго натянув ремни безопасности. – Но он не начнет действовать, пока мы не окажемся в пятистах лигах от камня.

– И что он будет делать? – спросила я.

– Разрушать. Камень сплошь усеян гаусс-пушками. Вы их не видите, потому что они небольшого калибра и хорошо спрятаны, но можете не сомневаться, что они есть и подчиняются роботу. Они сперва займутся катером, а потом разделаются с «Мстительницей».

– Все это очень мило, – сказала Прозор. – Но ты говорил, что есть слово, которое заставит их вести себя прилично.

– Оно есть.

– И что же это за слово такое? – спросила Фура.

Лагганвор любезно улыбнулся.

– Строго говоря, это не слово. Я бы предпочел сейчас не говорить, что это такое.

– Знаешь, Лагганвор, – сказала моя сестра, переведя взгляд на консоль, – мне почему-то кажется, что у нас с тобой не все так хорошо складывается, как я надеялась.

– Может быть, он даже не знает это слово, которое на самом деле не слово, – проворчала Прозор. – Может быть, он все это время водил нас за нос, зная, как упала бы его ценность, если бы открылась правда.

– Уверяю вас, я знаю всю процедуру. Что касается моей ценности, разве вы нашли бы это место без моего участия?