Читать книгу "Хранитель пограничной крепости - Ольга Голотвина"

Сейчас картина разворачивающегося вражеского строя даже обрадовала его, вырвала мысли из мрачного замкнутого круга.

– Хорошо идут, – завистливо вздохнул за плечом дарнигар. – Нашим так не суметь, а эти обучены... Черные Щиты, тяжелая пехота! Говорят, им платят вдвое больше, чем простым наемникам.

Строй и впрямь выглядел устрашающе. Три деревянные башни, каждая высотой со стену Найлигрима, медленно ползли к крепости, оставляя за огромными колесами черные следы, похожие на борозды от плуга. Орешек знал, что башни тянут быки, укрытые от стрел внутри деревянных махин, но не мог отделаться от мысли, что громадины приближаются сами по себе, влекомые лишь яростью и злобой.

От башни к башне тянулся ровный, прямой ряд высоких четырехугольных щитов. Черные, окованные железом, ощетинившиеся толстыми шипами, они плотно сомкнулись и двигались в одном ритме с башнями. Такой же строй тянулся слева и справа от крайних башен, изгибаясь назад крыльями птицы.

За щитоносцами второй шеренгой шли лучники, а позади пестрела разномастная толпа, тащившая длинные лестницы.

– Ополченцы, – хмыкнул дарнигар. – Эти и вооружены кто чем, и сражаться толком не умеют. Одно плохо: много их очень. С ними драться – что комаров бить: пока одного прихлопнешь, дюжина тебя укусит... А тарана не видать. Не будет Нуртор к нам в ворота стучаться, на башни свои надеется...

– Башни, – хмуро спросил Хранитель, – может, их зажигательными стрелами?..

– Далеко еще для стрел, да и мало от них будет проку: башни сырыми бычьими шкурами обиты, а верх железом окован, называется – «корона». Не-ет, мы для соседей дорогих повкуснее лакомство припасли, у нас еще «небесный огонь» не весь растрачен... А сейчас самое время для катапульт. Мой господин разрешит начинать?

Орешек кивнул, с радостью чувствуя, как нарастающее возбуждение смывает в его сердце презрение и ненависть к себе самому.

Справа глухо рванула воздух катапульта. Шлейф из крупных и мелких камней потянулся в воздухе от ковша через ров и гулко хлестнул по толпе ополченцев. До защитников крепости донеслись пронзительные крики раненых, но чудовище, сложенное из щитов и башен, продолжало ползти вперед, даже не сбившись с ритма движения...

* * *

С невысокого гранитного утеса Нуртор хмуро наблюдал за тяжелым, безжалостным продвижением башен к крепости.

Король понимал, что он нелепо выглядел бы на поле боя под градом стрел, под ливнем кипящей смолы, который скоро обрушится на атакующих. Не дело государя карабкаться по длинной лестнице или по заброшенной на зубец веревке. И все же Нуртор терпеть не мог стоять в стороне от драки. В такие мгновения ему хотелось стать простым наемником и плечом к плечу с другими идти в атаку. Уж он бы не прятался за чужими спинами, не жался бы к башне, как эти несчастные ополченцы! Вон как засуетились под первыми залпами катапульт! Разве это солдаты? Мужичье, согнанное в войско и наскоро обученное держать оружие!..

Военные советники знали нрав государя. Они молча стояли у подножия утеса, чтобы неосторожным замечанием не разгневать Вепря.

В двух шагах от них высокий человек в кожаной куртке неотрывно глядел на поле битвы. Никто не заговаривал с ним, никто не смотрел в его сторону, чтобы случайно не встретиться с хмурым, сосредоточенным взглядом желтых глаз. Видно было, что человек этот замкнулся на бесконечно важной, не дающей ему покоя мысли. Высокий грайанец был для всех загадкой, тревожащей и недоброй. Кто он? Неслыханно дерзкий преступник или жестоко оскорбленный Сын Клана? Он молчал, не замечая холодности окружающих. Даже вид сражения не смог отвлечь его от тягостного напряженного раздумья.

Ралидж Разящий Взор переживал крушение своего мира.

С раннего детства он твердо усвоил, что он не такой, как прочие: в нем течет кровь Первого Сокола, он отмечен милостью богов.

Родители мальчика рано умерли, а единственный родственник, двоюродный дед, не имел ни сил, ни желания возиться с малышом и окружил его армией нянек-рабынь, с которыми мальчишка быстро перестал считаться.

Чем старше становился Ралидж, тем глубже укоренялось в нем сознание собственной избранности. Весь мир вращался вокруг него, это было правильно и хорошо. Состояние, унаследованное от родителей, позволяло удовлетворять любые прихоти, знаки Клана на одежде избавляли от возможных неприятностей.

Правда, занозой сидела в душе мысль о том, что дар в нем так и не проснулся. Сначала подросток пытался вызвать на свет таящиеся в себе силы: пробовал взглядом погасить и зажечь огонь, мысленно отдавал приказы слугам и ужасно злился на их непонятливость... даже прыгал с ветки дуба в надежде взлететь.

С возрастом Ралидж оставил эти попытки и стал доказывать самому себе свою исключительность более простым способом: «Я – Сокол, и нет для меня запретов!» Самое причудливое его желание немедленно удовлетворялось, золото разлеталось направо и налево, никто не осмеливался встать на дороге у высокородного господина. Юноша знал: в этом мире выше него лишь король и Мудрейший Клана. Но у короля хватало своих забот, а Мудрейшему можно было отвести глаза. Кто еще мог приказывать Ралиджу?.. Ах да, боги... Но ведь он – потомок Первого Сокола! Боги, конечно же, благосклонно опекают его, охраняют каждый его шаг...

Постепенно удовольствия, которые можно купить за деньги, стали пресными для молодого господина. Что ж тут интересного: протянул руку – и бери! В душе начала образовываться пустота, в которой, как зверь в пещере, поселилась скука. Ралидж яростно пытался бороться с ней – с единственным своим настоящим врагом. Забавы его становились все более рискованными, в них было все больше грязи, крови и боли (разумеется, чужой крови и чужой боли). Общество равных надоело. Ралидж окружил себя подонками, готовыми ради попойки с Соколом исполнить любой его каприз. А капризы становились все более жестокими, потому что Ралидж убедился: чужие страдания – единственное оружие, которым хоть как-то можно одолеть эту зверюгу, Большую Скуку, что выгрызла душу изнутри.

А потом оказалось бессильным и это оружие. Ралидж с тревогой заметил, что ему больше ничего не хочется. Душа была безнадежно пуста, люди опротивели, цели в жизни не было, а жить еще предстояло долго: ему было всего двадцать шесть лет. Правда, пьянство и прочие пороки порядком расшатали его здоровье, но Дети Клана славятся долголетием...

Когда король придрался к мелкой истории с какой-то девчонкой и отправил молодого Сокола в глушь, в дальнюю крепость, Ралидж был порядком раздосадован, но потом решил, что ему все равно, где скучать, а путешествие может его слегка позабавить.

И ничего не скажешь – позабавило! Когда Ралидж нагишом удирал от Подгорных Людоедов, он ни на миг не думал о скуке. И жизнь казалась ему очень даже желанной.

А потом – почти сутки скитания по страшному лесу, голод, изрезанные в кровь босые ноги, исхлестанная ветвями кожа... куда смотрели боги, почему не защитили?

Впрочем, силуранский разъезд, который подобрал его, – может, он был послан Безликими? Хорошо, допустим. Тогда Ралидж успокоился и решил, что жизнь входит в наезженную колею. И с войной этой очень удачно получилось: Нуртор получит в обмен на его свободу ключи от крепости. Раз крепость отойдет Силурану, то должность Хранителя отправится в болото под кочку, а он, Ралидж, с чистым сердцем вернется в столицу, чтоб в уюте и покое вздыхать о бессмысленности и пустоте своего существования...