Читать книгу "Роковой выбор - Питер Джеймс"

Она нащупала выключатель и включила яркий верхний свет, на мгновение ослепивший ее. Затем она увидела Кейси, как и всегда лежащую на кровати. Но только она не дышала. Насос работал, подавая воздух, но грудь Кейси не поднималась и не опускалась, как должна была, как было всегда.

Она вообще не двигалась.

И цвет лица Кейси был не такой, как обычно. Ее щеки раньше были розовыми, будто долгий отдых здесь приносит ей пользу. А сейчас они имели цвет старой жевательной резинки.

Взгляд Сьюзен метнулся к монитору электрокардиограммы. Обычно там возникали равномерные пики, но сейчас через монитор тянулась горизонтальная зеленая линия, а рядом на экране вспыхивали и гасли слова: «Подача воздуха прекращена!»

Взгляд Сьюзен перепрыгнул на вентилятор, и она сразу поняла, что не так: блок, соединяющий дыхательный аппарат Кейси с резиновой выводной трубой насоса, был разобран. Кислород без всякой пользы уходил в пространство комнаты.

Она закричала, призывая помощь, и попыталась соединить трубки. Она ощутила на руке тугую струю воздуха, но трубки рассоединились, как только она отпустила их. Здесь нужен был хомут, защелка, что-нибудь.

– Помогите! – закричала она. – Кто-нибудь, помогите! Пожалуйста! Помогите!

Она выбежала в коридор:

– Помогите! Пожалуйста, помогите!

Никого. Она лихорадочно пыталась понять, что ей теперь делать. Кто-нибудь должен прийти. Кто-то же здесь дежурит. Важнее поддерживать подачу воздуха. Господи, сколько времени Кейси провела вот так?

Она забежала обратно в палату, схватила трубки и приставила их друг к другу. Через секунду грудь Кейси чуть-чуть поднялась и опустилась. По крайней мере, хоть сколько-то воздуха в ее легкие попадает. Сьюзен посмотрела на Кейси. Это удивительной красоты лицо, обрамленное длинными золотыми волосами, – Сьюзен всегда считала, что оно гораздо красивее, чем у нее самой. И этот ужасный серый цвет.

Она потянулась и дотронулась до щеки Кейси. Холодная, как замазка. Сьюзен и не думала, что человеческая кожа может быть такой холодной.

Снова схватив трубки, она соединила их.

– Помоги-и-ите! – опять закричала она. – Пожалуйста, кто-нибудь, помогите! О господи, пожалуйста, помогите!

И вдруг пришла боль. Будто стальным хомутом стянули тело, ломая его, плюща внутренности. Она закричала и сложилась пополам, но каким-то чудом удержала трубки прижатыми друг к другу. А затем внутри ее повернулось огромное стальное лезвие, разрывая, разрезая внутренние органы, разбрызгивая во все стороны боль, словно расплавленный свинец. Голову будто отрывало от туловища, уши заложило.

Она закричала от боли. Она звала на помощь, потому что ее сестра умирала. Пол покачнулся, приблизился. Она старалась удержаться на подгибающихся ногах. Стены ушли назад и вверх.

Ковер ударил ее по лицу.

Не в силах пошевелиться, она лежала на полу. Ноздри улавливали запах жидкости, с помощью которой был почищен ковер.

Боль вернулась – воткнутый в тело и кромсающий внутренности нож. В горло поднялась желчь. Желудок стянуло позывом к рвоте, она изо всех сил старалась подавить его.

Сглатывая рвоту, она замычала, потому что не могла говорить: «Помогите. Кто-нибудь, пожалуйста, помогите».

Она все еще держала трубки прижатыми друг к другу, вцепившись в них так, будто они были последней вещью, связывающей ее с миром.

Держись, Кейси, не умирай. Пожалуйста, не умирай.

Затем боль взорвалась бомбой, и сила этого взрыва высосала из нее все, весь свет из глаз и разума. Все пропало в огромной, невообразимо пустой агонии.

Когда она снова смогла видеть, перед глазами у нее расплывалось. Лицо, незнакомое, женщина в белом халате, гладкие черные волосы, прямо перед глазами – бейдж с надписью: «Пэт Коук, старшая медсестра ночной смены».

– Кейси, – прошептала Сьюзен.

Медсестра держала ее за запястье. Проверяет пульс? Рукав халата медсестры лежал у Сьюзен на лице, заглушая голос.

– Кейси, – снова прошептала она. – Пожалуйста… – Слова ускользнули от нее вместе с сознанием.

56

Джон отменил обед с клиентами – он не смог бы хорошо провести переговоры, так как безумно беспокоился о Сьюзен. Он закрылся у себя в кабинете и звонил домой каждые полчаса, в надежде, что Сьюзен вернулась или хотя бы оставила сообщение на автоответчике.

Но сообщения за это утро были только от Джо-строителя – сумбурный рассказ о материалах, которые ему нужно было купить; от Лиз Гаррисон – она приглашала Сьюзен на ланч на следующей неделе; от Пайлы – истеричное и абсолютно неразборчивое.

Джон позвонил в больницу, и его соединили с сестринским постом отделения интенсивной терапии. Он соврал ответившей на звонок медсестре, что он брат Арчи Уоррена, и спросил, не улучшилось ли его состояние.

К его огорчению, с Арчи было все по-прежнему. Он оставался без сознания. Его подключили к системе поддержания жизнедеятельности. По-прежнему никто не мог определить, что с ним не так. Единственным утешением было то, что в его мозгу не обнаружили никаких следов инсульта, и поэтому наиболее вероятным объяснением его состояния стало то, что он пал жертвой какого-то загадочного вируса. Пока они не поймут, что это, – если поймут, – они не могут начать его лечить. Им в буквальном смысле остается только ждать. Его состояние или будет улучшаться, или останется без изменений, или ухудшится.

Известия привели Джона в уныние. Если бы Харви Эдисон был жив, он бы позвонил ему и попросил рекомендовать лучшего невропатолога в стране, а потом как-нибудь убедил бы его заняться Арчи. Он мрачно смотрел в свой кофе. Все выходило из-под его контроля. Он чувствовал себя одиноким и беззащитным.

Сьюзен не было ни у родителей, ни у друзей. Она или потеряла память и теперь бродит где-нибудь по улицам, не зная, где ее дом, или сняла комнату в отеле, или – это, конечно, вряд ли, но все же вполне возможно – мистер Сароцини похитил ее и держит у себя.

В половине шестого Джон положил трубку после очередного бесплодного звонка домой. Он колебался, не позвонить ли в полицию, чтобы заявить о пропаже Сьюзен, когда к нему в кабинет вошел Гарет Нойс с толстой пачкой распечатанных на принтере листов.

– Ты никогда меня об этом не просил, понял? – сказал он, явно довольный собой.

– О чем «об этом»? – машинально спросил Джон и тут же понял, о чем он говорит. – Неужели расшифровал?

– Не я. Ты здорово обязан крутому эксперту в Глостере. Мой дружище может сесть за это в тюрьму. С законом о неразглашении государственной тайны не шутят.

Джон схватил распечатку, но, просмотрев несколько страниц, остался разочарован. На всех листах были только колонки заключенных сделок. Это был гроссбух деловой активности Ферн-банка за последние семь месяцев. Каждая строка распечатки содержала название компании – некоторые названия Джон знал, но многие нет, – за которым следовала дата, количество акций во владении Ферн-банка, общее количество выпущенных акций, процентное отношение количества акций во владении Ферн-банка к общему количеству выпущенных акций, самая высокая и самая низкая цена за акцию за год.