Читать книгу "Детектив - Артур Хейли"

Синтия же молча смотрела на нее яростным и обвиняющим взглядом. Внешне она все еще была тогда двенадцатилетней девочкой-подростком с короткими русыми косичками и веснушками по щекам, но глаза ее, темно-зеленые, злые, колючие, принадлежали вполне зрелой женщине.

Эленор Эрнст нервно сцепила пальцы рук, боясь смотреть на дочь. Она была, как всегда, элегантно одета, прическа — произведение парикмахерского искусства.

— Синтия, — сказала она, — я требую, чтобы ты ответила, давно ли ты здесь! Неужели ты подслушивала?

Опять молчание.

— Да не смотри же ты на меня так! Эленор шагнула вперед. Синтия отшатнулась. Еще мгновение, и ее мать спрятала лицо в ладонях, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

— Ты все слышала, правда? О, милая, у меня не было выбора. Разве ты не понимаешь? Я ведь так тебя люблю. Иди, поцелуй мамочку. Ты знаешь, я никогда не сделаю тебе больно… Пожалуйста, дай мне тебя обнять!

Синтия наблюдала за ней совершенно отчужденно. Потом медленно повернулась и ушла.

Лживые, лицемерные слова матери, которые она подслушала в тот день, навсегда врезались ей в память. Отца же она ненавидела с того момента, когда впервые смогла осознать, кто и почему причиняет ей боль. Но в известном смысле ее презрение к матери превосходило ненависть к отцу. В свои двенадцать лет Синтия уже прекрасно понимала, что мать могла и обязана была обратиться за помощью, что ее бездействию не может быть прощения.

Будучи уже в детстве умной и расчетливой, Синтия на время подавила в себе ярость — на карту было поставлено ее будущее. У нее уже были амбициозные планы, и для их осуществления родители ей были необходимы, вернее, их деньги и связи. Поэтому с тех пор на людях она вела себя как примерная, иногда даже как нежная дочь. Без посторонних же практически не разговаривала с родителями.

Она видела, что отец легко поддается на ее обман; ему важнее всего было, как его семья выглядит в глазах окружающих. Да и мать вела себя так, словно все было в полном порядке.

Стоило одному из родителей попытаться что-нибудь ей запретить, Синтия скрещивала на груди руки и напускала на себя холод. Она научилась одним взглядом ставить их на место, как бы говоря: “Я знаю, что вы со мной сделали. И вы знаете тоже. Хотите, чтобы узнал кто-нибудь еще? Выбор за вами”.

Такие молчаливые угрозы, игра на их страхе, чувстве вины и трусости срабатывали безотказно. Выдержав на себе ее немигающий взгляд лишь несколько секунд, Густав Эрнст ломался под его тяжестью и сдавался, бормоча под нос: “Даже не знаю, что мне с тобой делать”.

Эленор же обыкновенно лишь беспомощно пожимала плечами.

А самая большая размолвка между ними произошла два года спустя, когда встал вопрос о дальнейшем образовании Синтии.

И начальную, и среднюю школу она закончила в Майами с очень хорошими отметками. Затем, как запланировали Густав и Эленор Эрнст, она должна была пойти в престижную частную школу “Рэнсом-Эверглейдс” в Корал-Гейблз. Но у четырнадцатилетней Синтии было на этот счет собственное мнение. Когда с ее оформлением в “Рэнсом-Эверглейдс” было уже практически улажено, она объявила, что будет учиться в “Пайн-Крест” — школе-интернате в Форт-Лодердейл, то есть в сорока километрах от Майами. Она самостоятельно подала туда заявление и была принята.

Густава это вывело из себя.

— Ты нарочно пошла против нашей воли, — сказал он в тот же вечер за ужином. — А если бы мы выбрали для тебя “Пайн-Крест”, ты бы заявила, что пойдешь в “Эверглейдс”.

Эленор слушала молча, наперед зная, что дочь, как всегда, одержит в споре верх.

Так и вышло, стоило Синтии пустить в ход свой безотказный метод. Она сидела за столом, но не притрагивалась к еде, а только сверлила отца глазами, излучавшими абсолютную власть. И так до тех пор, пока он не отбросил в отчаянье вилку и не сказал: “А, к дьяволу! Делай, как тебе заблагорассудится!”

Синтия кивнула, встала из-за стола и ушла к себе в комнату.

Четыре года спустя, когда Синтии предстоял выбор колледжа, все повторилось. В восемнадцать лет она превратилась в красивую и весьма житейски искушенную молодую леди. Синтия прекрасно знала, как мечтает мать, чтобы она продолжала образование в ее собственной “альма матер” — элитарном колледже Смита в Нортгэмптоне, штат Массачусетс. И все четыре года она позволяла Эленор думать, что так оно и будет.

У Синтии действительно были отменные шансы поступить: она закончила школу “Пайн-Крест” с отличием, удостоившись грамоты Национального школьного общества. К тому же колледж Смита регулярно получал от Эленор существенные дотации, что официально было не в счет, но тем не менее учитывалось.

И вот на домашний адрес Эрнстов пришло письмо с уведомлением, что Синтия зачислена студенткой колледжа Смита. Эленор поспешила вскрыть его и сразу же позвонила Синтии в интернат, чтобы сообщить радостную новость.

— Да я и не сомневалась, что они меня примут, — отозвалась Синтия равнодушно.

— О, милая, я просто на седьмом небе от счастья! Это нужно отпраздновать. Давай устроим ужин в субботу. Ты свободна?

— Да, прекрасная идея.

Синтия заранее любовалась симметрией повторяющихся событий. В следующую субботу вечером они втроем снова собрались за тем же дубовым обеденным столом; она — в центре, родители по правую и левую руку. На покрытом английской скатертью столе красовался лучший семейный фарфоровый сервиз. Горели свечи. По этому случаю Синтия даже надела вечернее платье. Родители же, как она могла видеть, сияли от удовольствия.

Потом отец разлил вино по бокалам, поднял свой и произнес:

— За следующее поколение выпускников Смита!

— Да, да! — вторила ему Эленор. — О, Синтия, я так горжусь тобой! С дипломом Смита весь мир будет открыт перед тобой.

Небрежно вертя в пальцах бокал с вином, Синтия произнесла:

— Верно, мамочка, но только кто тебе сказал, что я буду учиться у Смита?

Не без злорадства следила она, как счастливое выражение померкло на лице Эленор. Они уже столько раз все это проходили, что каждый нюанс был легко предсказуем.

— Что ты несешь? — спросил отец.

— Я подала заявление в университет штата Флорида в Таллахасси, — продолжала Синтия с невинным видом. — На прошлой неделе мне сообщили, что я принята, — она подняла свой бокал. — Так что как насчет такого тоста? За Таллахасси!

Эленор лишилась дара речи. Лоб ее мужа покрылся испариной.

— Нет, я не позволю тебе променять колледж Смита на какой-то третьеразрядный университет! Запрещаю! По другую сторону стола вскочила на ноги Эленор.

— Ты хотя бы представляешь себе, какая это честь быть принятой в Смит? Год обучения там обходится в двадцать тысяч. Одно только это показывает, насколько…

— В Таллахасси берут всего три тысячи, — перебила Синтия. — Только вообрази, сколько денег вы сэкономите.