Читать книгу "Борджиа - Мишель Зевако"

Рагастен ничего не ответил и только кивнул головой. Они, не задерживаясь, поскакали в направлении Вечного города. Спадакаппа был огорчен состоянием своего хозяина, а тот и вовсе был безутешен.

Благодаря основательности своего снаряжения они подъехали к Риму на четвертый день, под вечер. По мере приближения к городу дороги становились всё оживленнее. И это не ушло от внимания Рагастена. По пригородной равнине, обычно пустынной и мрачной, сновали туда-сюда люди воинственного вида. И вот он, с сильно бьющимся сердцем, въехал наконец в Рим.

Содрогнувшись, проехал он мимо Веселого дворца, пустынного и мрачного. И вдруг его поразило странное зрелище: стекла в окнах дворца были выбиты, статуи, обрамлявшие вестибюль, сброшены с пьедестала… Казалось, дворец был разграблен. Впрочем, и весь город выглядел как-то странно.

Группки жителей ходили по улицам; горожане были вооружены алебардами или шпагами; у некоторых виднелись аркебузы. Рагастен, не проявляя какого-либо беспокойства, объезжал эти группки, но по мере приближения к центру города группы становились многочисленнее, вели они себя гораздо шумнее.

– Что ты об этом скажешь? – спросил Рагастен Спадакаппу.

– Я скажу, синьор шевалье, что храбрым римлянам, судя по всему, надоело рабство. Конечно, и в рабстве есть свои хорошие стороны, не скажу, что их совсем уж нет. Оно освобождает простонародье от необходимости думать и действовать по своему разумению. Но ведь от всего устаешь, даже от счастья позволить заживо содрать с себя кожу.

Кружным путем Рагастен добрался до хорошо знакомой ему гостиницы «Доброго Януса». Он въехал во двор и оставил седло. Бартоломео, почтенный хозяин гостиницы, увидев приехавшего всадника, поспешил навстречу, но застыл в изумлении, когда узнал гостя.

– Синьор шевалье ле Рагастен! – пробормотал он.

– Он самый, любезный синьор Бартоломео… Вы удивлены моим появлением?

– Да нет, синьор… то есть конечно!.. Когда подумаю, что эти папские мерзавцы посмели вас осудить!.. Но к делу… Какая честь для моей гостиницы!.. Да здравствует синьор де Рагастен, личный враг Чезаре Борджиа!..

Хозяин гостиницы и дальше продолжал бы выражать шумный восторг в адрес шевалье, если бы Рагастен не ухватил его за ухо.

– Маэстро Бартоломео, слушайте внимательно; это в ваших интересах: если вы продолжите громко выкрикивать мое имя, я оторву вам ухо.

Хозяин мгновенно умолк.

– Больше того, – продолжил Рагастен, – если я узнаю, что вы кому бы то ни было проболтаетесь о том, что я живу в вашей гостинице, оборву вам оба уха.

– Я ничего не скажу, – пообещал Бартоломео.

– В таком случае мы останемся добрыми друзьями. А теперь проведите меня в ту маленькую комнату, что выходит на Тибр.

– Да что вы! Я предоставлю синьору шевалье самую лучшую комнату: номер, где останавливаются принцы.

Но Рагастен настаивал именно на той скромной комнатке, где он жил прежде. Она навеет ему столько воспоминаний… Кроме того, она будет полезна такому превосходному пловцу, как шевалье. Однажды воды Тибра уже спасли его; в случае крайней необходимости он мог рассчитывать на этот путь отхода.

В тот же вечер Рагастен под руководством Спадакаппы начал поиски. Но они ни к чему не приводили. К концу восьмого дня, облазив весь Рим и его окрестности, он не нашел ни малейшей зацепки, которая могла бы навести на след Лукреции.

Все эти восемь дней он жил в нарастающем лихорадочном возбуждении и тревоге. А тем временем бунт горожан шел своим чередом. Народ осаждал теперь замок Святого Ангела. На девятый день Рагастен проходил мимо разграбленного Веселого дворца. Недалеко от здания, на площади, он заметил маленького человечка, одетого в черное. Он машинально взглянул вверх и тоже увидел шевалье.

– Синьор де Рагастен! – обрадовался он.

Рагастен вздрогнул и направил лошадь на незнакомца.

– Кто вы? – спросил он.

– Не узнаете меня?.. Открою вам, кто я такой, но не здесь, синьор шевалье. А мне надо поговорить с вами! Только для этого я и приехал в Рим… Я прибыл из Монтефорте!

– Из Монтефорте? – взволновался Рагастен. – Идемте скорей!..

Они вернулись в гостиницу «Доброго Януса», причем незнакомец, войдя в дверь, старательно прикрывал лицо. Как только они вошли в маленькую комнату, выходившую на Тибр, маленький человечек прежде всего убедился, что никто их не подслушивает, а потом подошел вплотную к Рагастену и тихо сказал:

– Это же я приносил вам кошелек с деньгами… Меня зовут Джакомо…

– Интендант Лукреции!

– Да, синьор! – подтвердил Джакомо. – Я так счастлив, что мне удалось встретить вас…

Рагастен живо схватил его за руку.

– Где ваша госпожа? – спросил он дрожащим от волнения голосом. – Говорите! Или клянусь…

– Угрожать мне бесполезно, синьор. Я – друг ваш и разыскиваю вас, чтобы сообщить вам то, что вы искали… и, вне всякого сомнения, искали бесполезно.

– Вы? – удивился Рагастен. – Вы, слуга Лукреции Борджиа?

– Да, я служил ей, и это верно!.. Но я ненавидел эту женщину. Я жил подле нее и ненавидел ее, как и ее гнусного братца!

– Продолжайте, – сказал Рагастен.

– Синьор, – рассказывал дальше Джакомо, – я приехал в Монтефорте, чтобы разыскать вас. Там я узнал, что вы уехали, и предположил, что вы попадете в Рим.

– Но, – спросил Рагастен, – откуда вы приехали? Почему искали меня?

– Я приехал из лагеря Чезаре, куда последовал за синьорой Лукрецией. А искал я вас, для того чтобы предупредить о замышляемой ею ужасной мести. Я невольно услышал часть разговора между Лукрецией и ее братом, от которого у меня волосы дыбом встали.

– Месть совершилась! – глухо промолвил Рагастен. – Благодарю вас, но ваше предостережение несколько запоздало… Но вы можете, по крайней мере, исправить совершенное зло…

– Весь к вашим услугам.

– Хорошо, – несколько поколебался Рагастен. – Можете вы сказать, где в настоящий момент находится Лукреция?

– Это очень легко, – не задумываясь, ответил Джакомо. – Синьора на Капрере.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно, потому что тоже должен туда приехать.

– Мы поедем вместе!

– Вы хотите перебраться на Капреру? – удивился Джакомо.

– Сегодня же я отправлюсь туда!

– Ах, синьор! Вы же не знаете, что такое Капрера!.. Вы не знаете, что Лукреция отвозит туда всех, кого она хочет уничтожить, но не осмеливается заколоть в Риме!..

При этих словах Рагастен вздрогнул, потому что подумал о Примавере…

– Но вы же не знаете, – выкрикнул он и при этом не смог удержаться от рыданий, – что она похитила женщину, которую я люблю!..