Читать книгу "На острие танкового клина. Воспоминания офицера вермахта 1935-1945гг. - Ханс фон Люк"

Восстания кавказских народов были жестоко подавлены примерно к 1860 г. Тем, кто не хотел покориться, пришлось уходить в самые суровые горные районы. После Октябрьской революции 1917 г. Кавказ был подчинен большевиками, и государства его влились в состав Союза Советских Социалистических Республик. Не может не вызывать невольных ассоциаций происходящее сегодня в Афганистане, где свободолюбивые народы пытаются избежать той же незавидной участи.

Из-за благоприятного климата и источников минеральных вод Южный Кавказ еще в царские времена считался привлекательным местом отдыха. Пушкин, Лермонтов и Толстой побывали там каждый в свое время, отразив в своем творчестве тему борьбы кавказских народов за независимость. Посвятил им книгу и Александр Дюма.

Атмосфера – восточная. В отличие от русских женщин, одетых в одинаковые телогрейки, часто вынужденных выполнять тяжелую работу наравне с мужчинами, породистые девушки Кавказа обычно очень миловидны, любят красивую одежду и умеют со вкусом одеваться. У многих из них на мизинцах были длинные ногти, что, как нам объяснили, являлось признаком того, что они не делают физической работы.

На равнинной территории росли тропические фрукты, выращивался чай. На склонах Эльбруса произрастают леса, богатые ценной древесиной. Вкуснейшую землянику тут даже не собирают. Что же касается культуры и искусства, после Москвы и Ленинграда опера в Тифлисе занимает по стране третье место.

Невзирая на все невзгоды, выпавшие на долю населения региона, в начале двадцатого века на Кавказе начался быстрый рост экономики и торговли, связанный с открытием запасов нефти в Каспийском море, а также разработкой угольных месторождений и залежей полезных ископаемых в районе Ткибули. При большевиках, однако, счастливые времена закончились.

Во время Первой мировой войны грузины совершили последнюю попытку освободиться и отдали свои территории под протекторат Германии. При содействии союзника Германии, Турции, немецкому генералу фон Крессу удалось снискать расположение грузин, которое мы, военнопленные, ощущали на себе даже спустя 30 лет.

В 1918 г. Германия проиграла войну, а «Грузинский протекторат» отошел британцам, которые стремились предотвратить расширение Россией сфер влияния дальше на юг, что создавало угрозу их доминиону в Индии. Они даже вынудили Россию, ослабленную хаосом революции, признать независимость Грузии, Армении и Азербайджана.

Только в 1921 г. русские смогли вновь вступить на землю Южного Кавказа и остаться там на сей раз надолго. Трагедия истории в том, что именно грузин, Иосиф Сталин, закрепил положение кавказских народов как неотъемлемой части Советской империи. Сталин служил народным комиссаром по вопросам национальностей в Москве и таким образом занимался устройством судьбы в том числе и своего народа.

Еще в 1947 г. рядом с нами в угольных шахтах работали грузины, отправленные туда за попытку сбросить русскую тиранию в 1936 г. Сегодня же КГБ, обладающий разветвленной сетью шпиков и осведомителей, научился подавлять любое инакомыслие. Вот и наши попытки побегов, несмотря на поддержку грузин, оканчивались ничем.

Мы, немцы – около 1500 измотанных офицеров, – не видели никаких красот Грузии, поскольку путешествовали по ней и через Кутаиси, главный город в долине, и далее в закрытых товарных вагонах, чтобы, поднявшись на высоту в 1500 м, достигнуть на 35-е сутки пути Ткибули.

Город жил разработкой огромных залежей каменного угля. Рядом с шахтами выросли лагеря, в которых содержались русские осужденные и военнопленные.

Наша зона № 518, позднее № 7518, состояла из шести лагерей, главными из которых были № 518/I и 518/II в Ткибули. Кроме немецкого лагеря № 518 в Ткибули и еще одного в Кутаиси, существовали там и другие – для венгерских и японских военнопленных; кроме того, недоброй славы лагерь для заключенных строгого режима. Там уголовники и политические узники влачили жизнь в самых тяжелейших условиях, при этом не ведая срока своего освобождения.

Но более всего нас поражали лагеря, где находились русские солдаты, которые прошли через Германию в составе советских войск и теперь должны были отбыть года два срока за колючей проволокой, чтобы «забыть» то «западное разложение», которое они наблюдали в капиталистической Германии. «В награду» за победу эти люди теперь были принуждены провести тут два года, прежде чем могли отправиться домой; все же русские солдаты, побывавшие в нашем плену, в наказание помещались в специальные лагеря.

В главном лагере № 518/I помещалось 1500 офицеров и около 2000 солдат, которые встретили нас с подозрением и недоверием, раздались выкрики: «Не вздумайте тут командовать!» и «А теперь покажите нам, такие ли вы хорошие пленные, какими были офицерами». Скажем так, подобная встреча не показалась нам особенно ободряющей. Однако общая судьба и стремление справиться с ситуацией со временем превратили нас всех в единое сообщество.

Устройство лагеря было примитивным настолько, насколько и должно было быть в России. Территория огораживалась высоким забором, в каждом углу стояла вышка с прожекторами, лучи которых ощупывали темноту по ночам, вахту у пулеметов на вышках несли русские охранники.

Три деревянных барака с отсеками на 40–60 человек вмещали в себя 3500 военнопленных. В качестве мебели имелись двухъярусные деревянные нары с тонкими соломенными матрасами, стол и несколько стульев. Простая железная печка сослужила нам тем не менее добрую службу в холодные зимние ночи в горах. Еще на территории находилась кухня, помещение для сушки одежды и санитарный барак для освобождения от вшей, а кроме того, уборная, в которой, наполовину открытые стихии, могли справлять нужду разом 60 человек. Ну и, наконец, больница и столовая, помещение которой задействовалось и для многих других надобностей.

За пределами территории лагеря стоял барак, где жила охрана, а далее еще один – для русского коменданта и лагерной администрации.

Наутро нам представился немецкий комендант, жилистый молодой человек лет 25, отвечавший за порядок и взаимодействовавший с русским комендантом:

– Меня зовут Юпп Линк.

Он разъяснил всем, что работа тут – всеобщая обязанность – также и для полковников. Москва далеко, Женевскую конвенцию здесь не читали. Кто не годен для работы за пределами лагеря, будет работать внутри него.

Немецкий унтер-офицер Юпп Линк – комендант? Можно ли доверять ему? В какую игру он играет с русскими? Как скоро выяснилось, нам всем нашлось за что сказать ему спасибо.

Урожденный «дунайский шваб» – немец из одного из районов современной Югославии, бывшего некогда частью Австро-Венгерской империи, – он свободно говорил по-сербски, по-венгерски и по-русски, что, естественно, позволяло ему договариваться с русскими. Тут вновь действовала типичная русская тактика – держаться в стороне, позволяя невольникам самим решать все внутренние проблемы.

Юппа Линка привезли за несколько месяцев до нас в Ткибули, где ему приходилось участвовать в сооружении всех шести лагерей под номером 518.

Заключенные в верхнем главном лагере № 518/I, что-то около 2000 человек, с самого начала работали как «землекопы» на строительстве или же за пределами лагеря. Тех, кто имел подходящую специальность – механиков, мастеров по радиооборудованию, сапожников, портных и т. д., – задействовали в лагере или же посылали в шахты в качестве мастеров или наладчиков. Поскольку у русских не хватало квалифицированной рабочей силы, а еще по причине нерадивости нашим специалистам приходилось работать вместо русских.