Читать книгу "Танковые рейды 1941-1945 - Амазасп Бабаджанян"

Заостряя внимание читателей лишь на указанных фактах и своей прозорливости, автор ставит под сомнение не только репутацию весьма уважаемых и доказавших свои способности и преданность Родине лиц, но и выхолащивает смысл правительственных решений. (Мол, сначала сняли с производства ЗИС-2, а потом вынуждены были возобновить выпуск.)

Вообще т. Грабин питает страсть к поучениям, не отказывая себе в этом даже при докладе руководителям партии и правительства (Сталину, Ворошилову, Молотову и др.). Докладывая о пушке Ф-22, о том, что она «…изготовлена из отечественных материалов и на отечественном оборудовании, что очень существенно (поясняет он им далее), особенно в случае войны» (№ 11, 1973 г., стр. 152).

Весьма лихо т. Грабин расправляется со своими «противниками», вкладывая в их уста речи, которые вновь и вновь должны показать нам его собственную прозорливость и невежество, косность либо ошибочность взглядов всех остальных.

Так, когда Елян и Грабин приехали в Москву к начальнику ГАУ (дата не указывается) с предложением использовать пушку Ф-34 для танка, начальник ГАУ якобы ответил: «Нужна или не нужна ваша пушка, решают танкисты. Мы же в данном случае оформляем ТТТ и договор на создание и поставку пушки. Ничем вам помочь не могу» (№ 9, 1974 г., стр. 154). Довольно четкая позиция.

В один из мартовских дней 1941 года тот же начальник ГАУ, приехав на завод, выражает опасение в связи с перспективами развития танков в Германии, проявляя при этом особую озабоченность по поводу недостаточной огневой мощи советского танка КВ-1:

«В этой связи особенно беспокоит вооружение нашего танка КВ-1 76-мм пушкой Ф-32, которая по мощности уступает даже пушке Ф-34 среднего танка. КВ-1 нужно срочно перевооружить…

— У некоторых из нас сложилось неправильное представление о танковой пушке. Она действительно должна быть специально создана для данного типа танка» (№ 9, 1974 г., стр. 168).

Здесь уже не танкисты решают, какой должна быть танковая пушка. От былой инертности начальника ГАУ не остается и следа. Попутно делается признание о правоте Грабина и ошибочности позиции ГАУ. Такой метод «цитирования» Грабин использует неоднократно.

Красной нитью через всю книгу проходит не сотрудничество, а борьба, которую Грабину приходилось вести с Артиллерийским управлением Наркомата обороны, с заказчиком, с «военными товарищами». Грабин пишет: «…На смену творческим волнениям пришло новое доселе неиспытанное чувство предстоящей борьбы в тяжелых и неравных условиях… До сих пор никто из Наркомата обороны, кроме представителей АУ Елисеева и Бурова, ни малейшего интереса к этой пушке не проявил. Словом, военных руководителей наша пушка совершенно не интересовала» (№ 11, 1973 г., стр. 145).

Описывая результаты испытаний на прочность 76-мм пушки, когда на последних выстрелах появились отказы и пушка вышла из строя, Грабин, в частности, пишет:

«Никому из нас и в голову не могла прийти возможность подобного финала. Не было у пушки таких дефектов, не должно было этого случиться, а случилось… Вот вам результат борьбы молодого завода и молодого коллектива конструкторов» (№ 11, 1973 г., стр. 165).

Далее т. Грабин поясняет: «…Причина заключалась в плохой сварке… сварили бы хорошо, и никакой беды не было бы» (там же).

После этого и вовсе не уместна драматизация и, непонятно, при чем тут борьба молодого завода и молодого коллектива конструкторов?

Поверить автору, так военные испытатели на войсковых полигонах получали «своеобразное удовлетворение», когда «в новой пушке что-то ломалось», и «искренне» огорчались, «если не ломалось ничего» (№ И, 1973 г., стр. 161).

На заседании Правительства рассматривается вопрос о пушке Ф-22 (как и во многих других случаях, даты автор не приводит). Грабин пишет:

«В приемной в Кремле, когда мы туда прибыли, уже было множество и военных, и штатских… Мне даже стало не по себе. Если все они навалятся на пушку, то ей не устоять. Военные все с ромбами, тут же и маршалы, а штатских тоже, по-видимому, товарищей ответственных и не сосчитать. Если бы пушка выдержала испытания, тогда бы не страшно было, а то нас поколотили, и крепко. Как защищаться? Ума не приложу…

С докладом выступил неизвестный мне инженер Артиллерийского управления. Он начал читать подготовленный текст о результатах испытания. В основном это был перечень недостатков пушки: полуавтомат работает ненадежно, подъемный механизм при выстреле сдает, рессоры ломаются и еще, и еще, и еще…

…Очень тяжело было мне, побитому конструктору, слушать такие итоги, да еще в таком месте — в Кремле, в присутствии таких высоких руководителей. Я забыл все, что готовил к выступлению. Хотелось убежать из зала заседаний. А докладчик все молотит и молотит, как обухом по голове. Одни только недостатки оказались у пушки» (№ 12, 1973 г., стр. 123).

В чем видит Грабин предвзятость отношения военных к нему?

Что они докладывают руководителям партии и правительства результаты испытаний без прикрас, останавливаясь на недостатках.

А как они могли иначе? Сам Грабин признает эти недостатки в своем выступлении.

«Я начал с того, что все перечисленные недостатки действительно существуют, — сам видел при испытаниях. Недостатков много, но главных три» (там же).

Как видим, представитель Артиллерийского управления не «молотит и молотит», а докладывает то, что и обязан доложить по результатам испытаний такого важного и массового вида вооружения, как пушка.

Далее Грабин обвиняет в злом умысле инспектора артиллерии, требовавшего использовать для новой 76-мм пушки патроны пушки образца 1902/30 г., которых в стране имелись большие запасы:

«Вот „ход конем“ — не одним, так другим губят пушку» (там же, стр. 124).

Это требование поддержали не только другие военные, их одобрило заседание.

Никаких непреодолимых трудностей перед КБ Грабина не было поставлено, и вскоре пушка Ф-22 была доработана, выдержала испытания, и комиссия рекомендовала ее на вооружение Красной Армии.

Можно допустить, что молодой конструктор Грабин не мог учитывать всех причин, которые обусловили принятие Правительством решения о быстрейшей отработке дивизионной пушки при обеспечении возможности использования мобилизационных резервов гильз. Но умудренному большим жизненным опытом генерал-полковнику вряд ли простительно не учитывать этого теперь.

Но дело, видимо, не в этом. Раз уж автор решил «доказать», что все были против него и какую героическую борьбу ему пришлось вести «в тяжелых и неравных условиях», то ему не до объективных фактов.

Необходимость дальнейшего совершенствования дивизионной пушки очевидна только Грабину.

Он пишет: «…ГАУ не возобновило с нашим заводом договор на продолжение производства Ф-22 в 1941 году, мотивируя это тем, что дивизионными орудиями армия полностью удовлетворена в соответствии с мобилизационными планами Генштаба. А если это так, то кому нужна новая дивизионная пушка, будь она сверхсовершенна?..