Читать книгу "Тени Шаттенбурга - Денис Луженский"

– Но не знаем, сколько ублюдков прислуживает аббатисе.

– И сколько из них вовсе не обитало при монастырях, – добавил Микаэль. – Впрочем, меня больше заботят не люди.

Ну да, та тварь, что встретила их на дороге в Йегерсдорф, – лохматое чудище, подобное огромной обезьяне. Было из-за чего беспокоиться.

– Будь их много, нам не позволили бы уйти из той западни, – возразил он и увидел, что довод его попал в точку: на лицах товарищей сомнение заметно потускнело, а Оливье даже усмехнулся, согласно кивая. – Дорог окрест мало, если бы у наших врагов хватало сил, они перекрыли бы их куда надежнее. Да и вспомните, кто сидел в той засаде. Никудышные бойцы, которым против нас даже внезапность не помогла.

– К тому же есть шанс, что большинство по сей час рассеяно по лесу.

– Так думаю и я, – согласился с Микаэлем министериал. – Думаю, в логове у самого Источника сидит лишь охрана пленников и, быть может, еще те, кто готовит и проводит ритуал. Их ручные монстры опасны, но ведь мы справились с одним.

Тут он невольно взглянул на баронессу и смутился: справились они, как же! А Ульрика, поймав его взгляд, слабо улыбнулась:

– Конечно же, я пойду с вами.

– Только пока мы не найдем вход в ту старую штольню. Теперь уже нет нужды подвергать твою жизнь…

– Это уж мне решать, – перебила его женщина. – А я наверху не останусь. И если ты не забыл, нужда попасть в самое логово у меня как раз имеется.

– Ну, значит, придется и мне идти, – наемник потянулся всем телом, как проснувшийся пес. – Никто не скажет, будто Оливье Девенпорт отказался от доброй драки.

– Пойдем и мы, – сказал Кристиан за себя и Микаэля, хоть никто и не ждал от них такого подтверждения – было ясно, что оба готовы идти за девочкой, даже если откажутся остальные.

Перегрин – тот только улыбнулся, он тоже не думал отступать.

– И я пойду, – проворчал Марек и зыркнул исподлобья: не возразит ли кто-нибудь против его решения? Однако же Николас и Микаэль одобрительно кивнули, а Девенпорт с деланым равнодушием пожал плечами.

– Тебе-то с ними зачем? – спросил вдруг Иржи. К нему тут же повернулись все собравшиеся: во время маленького военного совета поляк тихо сидел у окна, старательно делая скучающий, сонный вид, и сейчас впервые подал голос.

– Я… – Дикарь как будто растерялся, но быстро пришел в себя и насупился: – Есть причина.

– Девчонка, которую ты вовсе не знаешь?

Марек молчал, сжимая кривящиеся губы, лоб его прорезала упрямая складка.

– Нет от глупости лекарства, – Иржи вздохнул с сожалением. – Знал бы, какой ты дурень, нипочем не стал бы с тобой возиться.

Поднявшись, он двинулся к выходу из залы. Девенпорт выставил было ногу, чтобы помешать, но Николас качнул головой, и наемник, презрительно фыркнув, пропустил поляка к двери. Впрочем, министериал вышел вслед за колдуном и окликнул его в удаляющуюся спину:

– Постой. Да постой же!

Иржи остановился:

– Ну чего еще?

– Я не успел сказать, что благодарен тебе.

В ухмылке поляка остро блеснула насмешка.

– Ни к чему. Я лишь расплатился за свою свободу.

– Расплатился, – кивнул Николас, которому в словах Пороха послышался невысказанный вопрос. – Фрау Ульрика в щедрости своей велела оседлать тебе одну из лошадей – можешь садиться и ехать куда душа потянет.

– Что ж, за это фрау Ульрике мой низкий поклон.

– А может, с нами пойдешь?

– С вами? – Иржи приподнял бровь. – С чего мне такая честь?

– Ты, по всему видать, малый смелый и неглупый. А нам лишние руки не помешают.

– Ну и ну… Руки вам нужны… А ты, великодушный пан, разве не слышал, что я приятелю своему сказал?

– Так то приятелю. Мне, может, другое скажешь.

– Не скажу другого, – ухмылка Иржи словно одеревенела. – Нет мне дела до ваших забот. Голова у меня одна, и местным я ничем не обязан, чтобы шею свою подставлять.

Они долго смотрели друг другу в глаза, и ни тот ни другой взгляда не отвел. Потом Николас произнес:

– Не пойму я таких, как ты. Чтобы ничтожного церковника прикончить, головы своей не жалел, а достойное дело предложили – сразу про шею вспомнил.

– Таких, как ты, пан, мне тоже не понять. Человек, а к спине ангельские крылья примериваешь. То ли в святые метишь, то ли перед панной выставляешься… Уж не знаю я, зачем, но что ради какой-то мелкой бродяжки – не говори, не поверю. Марек – ладно, он и впрямь не от мира сего, дурная голова душе покоя не дает.

– Ма-арек… – протянул Николас, не подавая виду, что слова поляка его разозлили. – Это ты на Микаэля его натравил?

– Натра… Ха! Да он даже родню свою не помнил, когда мы повстречались! Такое случается, когда по маковке тяжелым хорошенько приложат. Скитался по деревням, черной работой кормился – ни цели, ни толку, пропащая душа. А я помог вспомнить, кто он такой. Прошлое ему вернул.

– И боль его сердцу вернул, и цель подарил – прямо на загляденье. Сам в ненависти жил и парня ненавидеть заставил.

Поляк на это не разозлился, лишь плечами пожал:

– От себя я ничего к той ненависти не прибавил. Да и в чем ты меня винишь, не пойму? Разуй глаза: парень уже забыл про вырезанную родню, рвется плечом к плечу с убийцей своего отца подвиги совершать.

– Хороший же ты друг. А ведь это по его слову тебя вытащили из холодной.

– Что ж, премного благодарен – так и передай ему, если хочешь, справедливый пан. Если ты сказал все, что хотел, так я пойду, оседлаю лошадь.

– Ворга не боишься? – бросил донельзя раздосадованный Николас уже в удаляющийся затылок. – Перегрин говорит, тварь бродит по округе. Сюда не суется, а вот одиночку запросто поймает и высосет, как паук бабочку.

Иржи Порох не обернулся, ответил насмешливо через плечо:

– Раз уж чудище бродит круг поместья, значит, к кому-то здесь у него интерес. И по всему видать, лучший способ избежать с ним встречи – это убраться от вас поскорее.

6

В поисках Ульрики Николас обошел половину усадьбы. Заглядывал в комнаты, один раз окликнул по имени, когда померещилась в темной библиотеке тень женщины на полу. Нет, оказалось пусто и здесь, тень-обманку отбросила высокая напольная ваза.

С досады министериал тихонько чертыхнулся на коварный сосуд. Да где же хозяйка дома? Спросил бы кого-нибудь из слуг, но те тоже пропали, Йегерсдорф будто вымер.

Услышав доносящийся издалека шум голосов, Николас пошел на этот звук. По коридору прямо, теперь направо, спуститься на три ступеньки… Что здесь? Кухня, судя по запахам. Голоса звучали громче, и уже можно было различить: говорит мужчина… двое мужчин. Им ответила женщина. Ульрика? Должно быть, она!