Читать книгу "Батарея - Богдан Сушинский"

Отпустив командиров, комбат, как и обещал, удовлетворил любопытство майора тем, что провел его по трем орудийным дворикам. Поскольку железобетонные створки над ними были закрыты, создавалось впечатление, что они и в самом деле продвигаются по какой-то огромной, странноватой конструкции, подводной лодке с тремя ходовыми рубками.

– Как же мы допустили, что такой мощный батарейный комплекс оказался почти на самой передовой, да к тому же не обеспечили его оборону системой дотов, противотанковых заграждений и прочими инженерными премудростями?

– Сейчас не время задавать подобные вопросы, майор, – сухо и слегка резковато осадил его комбат. – Особенно важно, чтобы они не возникали в солдатской среде.

– Да это понятно, капитан, – поморщился Денщиков, досадуя за не вовремя высказанную озабоченность. – Спасибо за эту романтическую экскурсию. Теперь я буду иметь хоть какое-то представление о том, что находится за нашими спинами, что обороняем.

– Надеюсь, вы понимаете, майор, что «хоть какое-то представление» будете иметь только вы, хотя этим я тоже нарушил действующие инструкции по сохранению безопасности. Никто из ваших подчиненных иметь этого представления не имеет права, а потому приказ: ни в какой форме не распространяться об увиденном. Ни один ваш боец не должен знать, где именно расположены наши орудия.

– Дабы не поставлять противнику знающих «языков», – спокойно согласился с ним командир добровольческого отряда.

Через узкий, тщательно замаскированный запасной выход они поднялись на поверхность, отошли на несколько метров и осмотрелись. Тщательно уложенные куски дерна, просветы между которыми были засыпаны глиной, делали железобетонные створки настолько незаметными, что можно было пройти в пяти шагах от них, даже не догадываясь, что таит в своих недрах этот «естественный» степной пригорок.

– И так приходится маскировать орудия после каждой стрельбы? – сочувственно повел головой майор.

– Иначе противник давно обрушил бы на наши орудия всю свою авиацию и всю дальнобойную артиллерию.

– Теперь мне понятна ваша предосторожность, командир, теперь понятна…

Комбат не мог не заметить, что майор впервые обратился к нему именно так: «командир», и, если учесть, что по званию он выше, то нетрудно было догадаться, что прибегнуть к этой дани уважения Денщикову оказалось непросто.

– На передовой уже успели побывать, майор?

– Пока что нет. Если не считать нескольких часов, проведенных в районе передовой в Северном секторе обороны, когда доставлял туда две маршевые роты ополченцев.

«Несколько часов в районе передовой… – мрачновато улыбнулся про себя Гродов. – „В районе передовой“! Вот оно, это удачно изобретенное определение для тыловика, не решающегося соврать где-нибудь в компании на коммунальной кухне, что пока еще ни разу ни одной пуле на передовой не кланялся».

– Но мне известно, – оценил его сдержанность Денщиков, – что вы со своими бойцами успели побывать на румынском берегу Дуная и в течение нескольких недель умудрились удерживать на нем большой плацдарм. Да и здесь уже совершили несколько рейдов за линию фронта. В штабе базы о вас очень высокого мнения.

– Если вам известно о «румынском плацдарме», тогда позвольте дать один совет: не вздумайте в первом-втором боях поднимать бойцов в атаку, а тем более в контратаку, иначе тут же многих и погубите. Причем зазря. Пусть их пообстреляют в окопах, дайте им почувствовать себя настоящими солдатами, поверить в свою фронтовую судьбу… Вот тогда они и покажут, на что способны. В конце концов, в роли завоевателей здесь выступают румынские офицеры; вот пусть они и гонят своих солдат под наши пули.

33

Отдав майора под попечительство Лиханова, комбат вновь спустился в потерну и вернулся на центральный командный пункт. На сей раз он брел один, и в тусклом мерцании слишком уж отдаленных друг от друга лампочек подземный ход этот казался нескончаемо долгим и представал «дорогой в никуда». Гулкий топот сапог на сухих отрезках подземелья перемежался с приглушенным шлепаньем по лужам, а на подходе к каждой из неплохо освещенных выработок мерещились тени, и даже слышалось нечто похожее на отзвуки далеких голосов.

Возможно, эти отзвуки и породили слух среди бойцов, что в некоторых выработках появляются привидения, наверняка бывшие загробными тенями строителей, погибших во время возведения этого внушительного подземного комплекса. Правда, самому комбату ни одно из привидений до сих пор не являлось. Когда капитан сказал однажды об этом старожилу батареи мичману Юрашу, тот объяснил эту странность очень просто: «А чего тут удивляться? Они ж не дураки, чтобы попадаться под руку комбату!»

Чтобы как-то отвлечься, Гродов напомнил себе, что этой ночью в город эвакуируется хирургическая палата госпиталя, а вместе с ней – и Римма Верникова. Жаль, что не довелось еще раз увидеться. Неизвестно, какие привидения появляются в этих подземельях мичману и всем прочим служивым, но лично ему виделась в эти минуты фигура уносящейся вдаль на боевом коне всадницы.

«Дочь полковника-кавалериста, – почему-то никак не мог смириться с этим фактом комбат. – Надо же! Не знаю, какой она врач, но что дремлют в ней гены степной амазонки, это несомненно».

Капитан понимал, что вряд ли удастся свидеться до того, как госпиталь перебросят в Крым или сразу на Кавказ. Однако это не очень огорчало Дмитрия. Главное, считал он, чтобы медперсонал и раненых поскорее приняло на борт одно из судов. Ведь и так уже ясно, что противник все увереннее завоевывает господство в воздухе и что из-за этого господства немало судов уже погибло или же получило серьезные повреждения. В эти минуты Гродов, как никогда раньше, чувствовал ответственность за судьбу женщины, которая избрала его и которую избрал он. И неважно, станет ли этот выбор судьбоносным, а значит, окончательным; важно, что такая женщина у него, армейского бродяги, все-таки появилась.

В последней выработке, самой близкой к подземному командному пункту и командирскому отсеку, Гродов придирчиво осмотрелся. Да, здесь ожидали своего часа двухъярусные нары; в одной из ниш был создан небольшой арсенал боеприпасов, а в другой заложен продовольственный запас, однако для выработки, избранной в качестве последнего рубежа при обороне командного пункта, она все же выглядела слишком незамысловато. Прежде всего не хватало еще нескольких ниш и боковых ответвлений, которые бы спасали от гранатных осколков и позволяли отстреливаться. К тому же нужен был еще один бак для питьевой воды, а также следовало оборудовать санитарный блок. Однако Дмитрий прекрасно понимал, что заниматься всем этим уже было некогда, да и некому: враг – вот он, у самых огневых позиций.

Поднявшись в центральный КП, комбат сразу же вызвал к себе старшего сержанта Середина, который командовал двумя отделениями прикрытия, и потребовал выставить в пятидесяти метрах западнее и восточнее своих окопов дозоры по два бойца в каждом.

– И мой им приказ передай: дремать по очереди, смотреть в оба. Поскольку командовать нынешним наступлением в Восточном секторе намерен сам маршал Антонеску, то не исключено, что в одном из штабов решат высадить в нашем районе десант. Скорее всего, морской, который бы оттянул к своему плацдарму часть нашей, и без того жиденькой, обороны.