Читать книгу "Вера - Джон Лав"

Ее объем возрос. Теперь пленка покрывала пол кратера непрерывным слоем толщиной несколько дюймов.

Фурд вскрикнул, когда увидел смерть Тахла. Пока умирали другие, коммандер оставался бесстрастным, внешне никак не отреагировав даже на собственную гибель, но теперь не мог даже взглянуть на шахранина, сидящего рядом; оба чувствовали смущение и замешательство.

Коммандер наблюдал за тем, как лужи рассыпаются на бусины, как те соединяются и комбинируются.

— Уводите нас отсюда, Каанг.

— Коммандер, наши пауки…

— Забудьте о них, Кир, с ними уже покончено. Уводите нас отсюда, Каанг. Немедленно.

Жестом расставания забили струи маневровых двигателей. «Чарльз Мэнсон» развернулся, включил ионный двигатель на семьдесят процентов и сбежал. «Мы постоянно мечемся туда-сюда, — подумал Фурд. — Как будто мастурбируем».

Ковер из жидкого серебра растянулся от жерла кратера до его глубин, там, где клубилась тьма. На нем то тут, то там поднимались небольшие конусы или, наоборот, возникали крохотные вмятины, чьи размеры не превышали и дюйма в высоту или глубину; они появлялись и исчезали беспорядочно, словно на пол падали первые одинокие капли дождя. Подобно тенями от облаков, на поверхности спиралями завивались цвета — кобальтовый, фиолетовый, бордовый, жемчужный и темно-серый.

В кратере находилось около тридцати пауков; остальные парили снаружи. Они шли по серебряной жидкости — та более не огибала их, — выбирая, куда поставить лапу, почти с человеческой брезгливостью, вращались, ища врага, но не находя никого. Они заметили, как улетел «Чарльз Мэнсон», но это ничего для них не значило; местонахождение корабля не входило в параметры миссии, пока синтетики не выполнят задание и не приготовятся уйти.

Около жерла кратера поднялся очередной конус, но в этот раз он не исчез, а принялся расти, утягивая за собой все больше жидкости. Он быстро темнел, приобретая плотность, связность и форму: треугольное тело размером с человека, без лица, но с тремя суставчатыми конечностями, торчащими из каждой вершины. Всё, как ожидал Фурд.

Если и был момент, в который паук, можно сказать, начал свое существование, так в то самое мгновение, когда он вышел из серебра, оставив после себя дыру. Та быстро сомкнулась с явственным бульканьем, а он развернулся, рассматривая синтетиков с «Чарльза Мэнсона». Они безучастно взглянули на него в ответ. Создание «Веры», поднимаясь то на один, то на другой угол собственного тела, двигаясь спазмами из прямых углов и диагоналей, как новая фигура на шахматной доске, нырнуло прямо в гущу противников и разорвало троих, прежде чем те успели отреагировать. Четвертый, вспомнив бой на «Чарльзе Мэнсоне», срезал сустав с ноги нападавшего, но в этот раз серебряный паук делиться не стал. Он остановился и безлико уставился в глубины кратера, где уже зарождались другие такие же, как он сам.

Сначала появилось еще трое. Серебро с бульканьем сомкнулось, когда они, без всяких церемоний начав собственное существование, пошли вперед, присоединились к первому и выстроились строем в форме бриллианта, их движения были странными, дергаными и отрывистыми. Пауки без всякого предупреждения меняли направление, замирали, резко набирали скорость, потом останавливались с такой внезапностью, что синтетики «Чарльза Мэнсона» по сравнению с ними выглядели почти по-человечески.

Пока «аутсайдер» спасался бегством, экран мостика без дополнительных указаний вывел поверх общей панорамы увеличенное изображение кратера. На расстоянии в сто пятьдесят тысяч футов Каанг остановила и развернула корабль на месте, носом к «Вере».

Команда смотрела, как на свет появляется все больше серебряных пауков. Они поднимались из жидкого ковра, тогда как останки противников — расчлененных быстро и хладнокровно, без всякой спешки и суеты первой четверкой — в нем растворялись, и он с готовностью вбирал их в себя.

Треугольники заполонили кратер. Он клокотал от их странных движений, а серебряная жидкость с бульканьем смыкалась за каждым, и если бы экран передавал звуки, то все это походило бы на хор сфинктеров. Судорожно дергаясь то вбок, то вперед, то по диагонали, пауки вставали бриллиантовым строем, по четверо на каждый бриллиант, и направлялись к жерлу кратера, где запускали бортовые двигатели и вылетали наружу.

Экран уменьшил изображение. Из миделя вырвался поток серебряной рвоты и ударил по оставшимся синтетикам с «Чарльза Мэнсона», все еще парящим около пробоины. Началась вторая, более масштабная резня.

96, бесстрастно вел отсчет экран, против 261.

Сражение походило на бой шахран с людьми — и казалось даже страшнее, так как шахране всегда сражались поодиночке, а серебряные пауки в этот раз координировали действия в совершенстве. На «Чарльзе Мэнсоне» они делились, распадались при малейшем повреждении, но даже тогда каждый мог справиться как минимум с шестью противниками. Теперь же на одного приходилось всего трое врагов.

95, вел отсчет экран, против 187. 95 против 163.

Уже двое на одного, поправил себя Фурд, с уменьшением числа синтетиков его все сильнее охватывал ужас. Коммандер предвидел такое развитие событий, поэтому в его страхе не чувствовалось паники; тот казался холодным, математически выверенным, как и цифры на экране. Происходящее было лишено драматизма или неопределенности, но все равно ужасало.

94, вел отсчет экран, против 123.

Серебряные не сражались с врагами, а только разрезали их, дробили на небольшие кусочки и, словно по конвейеру, передавали в жерло кратера, где тех ждала серебряная жидкость.

94, вел отсчет экран, против 87.

Это была промышленная эксплуатация. Создания «Веры» не сражались, а вели погрузку, и, казалось, искренне не понимали, что груз сопротивляется. А когда операция вошла в завершающую стадию, ее темпы лишь ускорились.

93, вел отсчет экран, против 43. 93 против 9.

— Корпускулярные лучи? — совершенно спокойно спросила Кир.

— Нет, не по кратеру, — так же бесстрастно ответил Фурд.

93 против 0.

— Я имею в виду по ним, коммандер, если они нападут на нас.

— Они не нападут. Она с нами наигралась. Теперь Она пойдет на Шахру.

На мостике все молчали. Они думали об одном и том же, но никто ничего не говорил вслух. Они все ушли во тьму, повторял Фурд про себя, они все ушли во тьму и стали Ее частью. Его мысли занимали не треугольники, которые вернулись на «Веру». Не синтетики «Чарльза Мэнсона», которых расчленили и отправили в кратер, или еще раньше вместе с листами унесли с «аутсайдера» и их поглотил кратер; они были всего лишь «железом», материей.

Коммандер думал о тех пяти фигурах. «Мы, моргая, смотрели на себя, стоя в пробоине, которую мы сами сделали. Мы сами. В тех пяти теплились наши души, и теперь они стали Ее частью. Не стали, а всегда были».

— Я сейчас думаю, — сказал он, — о невозможном. И вы все думаете об этом. Нам надо поговорить.