Читать книгу "Живу тобой одной - Стефани Блейк"

Он рискнул – положил руку Нату на плечо, крепко сжал. Взгляды их встретились.

– Я пока не решил, могу ли я тебе верить. Ты говоришь какими-то загадками. Просто… просто… я… – Нат поднял руку, словно пытаясь поймать слово в воздухе.

– Ты чувствуешь, что ответы на загадки будут правдивыми и что они имеют значение для наших с тобой отношений.

Напряжение спадало. Он чувствовал это рукой, лежавшей на плече у сына. И выражение лица изменилось: агрессивность исчезла.

– Что-то вроде этого. Хорошо, Хэм. Я верю тебе.

Хэм протянул руку. Нат крепко ее пожал.

– Я рад, что мы снова друзья, мой… – Хэм запнулся. – Мой брат. Ладно, давай поговорим о твоих планах. Мать сказала, что ты собираешься оставить колледж.

– Да. Или сделать так, чтобы меня призвали, А может, сам запишусь. Маме, конечно, это не нравится. Она уговорила Уэйна Гаррисона устроить мне назначение в Уэст-Пойнт. Но я не уверен, что хочу этого. Буду чувствовать себя последним прохвостом, уклоняющимся от армии и занимающим место какого-нибудь более достойного парня, который мечтает о военной карьере. Мне-то она не нужна. – Он в изумлении покачал головой. – Но мама… это просто конец света! Не могу понять, как ей это удалось. Он не из тех, кого легко уломать. – На лицо его набежала тень. – А может, оно и к лучшему, что я не знаю, как она этого добилась.

Ну-ну, подумал Хэм. Его сын – натура более глубокая, чем многие из его сверстников. Сам Хэм в его возрасте никогда бы не осмелился подвергать сомнению правоту собственной матери. Ни в чем. Для него слово «мать» означало слепую любовь и безоговорочную верность. У матери не могло быть ни грехов, ни недостатков. Нат оказался более тонким и более мудрым. Он воспринимал свою мать как живого человека. И уж конечно, Келли меньше всего хотела бы разоблачить себя именно перед ним. Ирония судьбы… У Ната живой, острый ум, как и у нее самой. Впрочем, что же тут удивительного? Он ведь и ее сын.

– Я мог бы устроить тебя на торговое судно. У меня остались связи. Так ты избежишь военной службы.

Нат улыбнулся, в первый раз за все время разговора.

– Нет, спасибо. Меня укачивает даже в лодке. И кроме того… я не стремлюсь избежать военной службы. Пусть мама говорит что хочет. Я ничем не лучше других. За что же мне такие привилегии?

Хэм весело посмотрел на него.

– Тебе предстоит борьба с собственной матерью, а это дело нелегкое.

На лице у Ната промелькнула усмешка.

– А то я не знаю. Перечить ей – значит, нарываться на большой скандал. Она не любит проигрывать.

– Вряд ли она когда-нибудь проигрывала. По крайней мере, я такого не припомню.

Хэм достал сигарету, закурил. Протянул Нату пачку. Тот покачал головой, вертя в руках бутылку из-под пива.

– Несколько раз мне удавалось одержать верх. Например, она возражала против того, чтобы я уехал учиться в колледж. Но эти победы, конечно, ни в какое сравнение не идут… В общем, не знаю, что получится.

– Не беспокойся раньше времени, Нат. Когда это случится, тебе понадобятся все силы, чтобы выдержать испытание. А пока… Если ты действительно решил оставить колледж, у нас с тобой до зимы дел будет по горло, и здесь, в Уитли, и в доме за рекой. Надо починить дом, покрасить амбар, обработать землю. Ну, парень, мы с тобой погорбатимся, пока подготовим ее к весеннему севу.

Нат обнял Хэма за шею.

– Работать вместе с тобой! Я же только об этом и мечтал в детстве. Ну все, братишка! Решено, прощай, Йель!

– За это надо выпить.

Хэм поднял стакан.

Все обернулось не так плохо, как он опасался. Возвращение в старое поместье Найтов состоялось. А семейные тайны, о которых он намекнул Нату… Да, он чувствовал их присутствие, но ведь отчасти из-за этого он и вернулся. Чтобы изгнать духов.

Самый страшный момент наступил, когда они с Натом пошли обследовать старый амбар. Там пахло гнилью и плесенью. Они взобрались на сеновал. Хэма будто током пронзило, так, что он едва не свалился вниз. Те самые вилы!

С такой же ясностью, как в то далекое воскресенье, Хэм увидел отца, склонившегося над ним с вилами в руке. Карающая десница.

Нат почувствовал неладное.

– В чем дело, Хэм? Ты так побледнел.

Хэм провел рукой по глазам. Видение исчезло.

– Я увидел призрак.

Нат расхохотался тем искренним, сердечным смехом, которому Хэм теперь так завидовал.

– Ты, наверное, крысу увидел. Они, похоже, здесь обосновались, пока амбар стоял заколоченным.

Поселившись в доме, Хэм прежде всего призвал троих работников, присматривавших за домом, и обратился к ним с речью.

– Насколько я могу судить, вы тут абсолютно ни за чем не присматривали, – жестко начал он. – Так вот с сегодняшнего дня вы лишаетесь бесплатного пособия. Будете отрабатывать свои деньги – или я найду других. Кто боится тяжелой работы, пусть выйдет вперед.

Лем Кэмпбелл, двоюродный брат Уолта, не верил своим глазам и ушам. Этот властный, уверенный в себе человек, так напоминавший сержанта, у которого Лем служил в Первую мировую войну, – тот самый тихий, стеснительный парень, что, упиваясь, слушал рассказы о войне на веранде Уолта и заливался краской, когда Люси строила ему глазки?

– Ты что глаза вытаращил, Лем?

– Нет, ничего… – Лем сглотнул слюну. – Просто удивляюсь… как ты изменился.

Хэм сухо кивнул.

– Да, я изменился. И теперь намерен произвести кое-какие изменения в Найтсвилле. Скажи, Лем, как получилось, что такой крепкий, способный парень, как ты, столько лет выполняет лишь пустячную, чисто символическую работу? Тебе ведь не больше сорока пяти – сорока шести, верно?

Лем Кэмпбелл, высокий, худощавый, сутулый, с жидкими светлыми волосами, лошадиным лицом и кривыми зубами, смущенно мял в руках кепку.

– Я, конечно, не обижаюсь, но мне только сорок три.

– Тем более ты должен выполнять настоящую мужскую работу, вместо того чтобы вести себя как семидесятилетний старик на пенсии.

– В Найтсвилле другой работы нет.

– Он верно говорит… – Арт Фризби запнулся: у него едва не вырвалось «Хэм». – Сэр, мистер Найт. С самого начала этой… Депрессии в наших краях нормальной работы нет.

– А может, вы просто не потрудились ее поискать? Может, мать этого парня слишком долго разыгрывала из себя щедрую королеву? Я сам возьмусь за самое трудное дело, пусть только руки как следует огрубеют. А с одной всем известной дамой мы разберемся, иначе проблему нам не решить.

Когда рабочие ушли и они с Натом остались одни, юноша с тревогой взглянул на Хэма. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.