Читать книгу "Ведьма и инквизитор - Нерея Риеско"

Дон Родриго Кальдерон находился в заточении, когда получил известие о смерти Филиппа III.

— Король умер, мне конец, — вздохнул он.

Он был уверен, что новый король Филипп IV и его фаворит Оливарес, не имея возможности привлечь к суду де Лерма, сделают его, Кальдерона, козлом отпущения, которого следовало принести в жертву, чтобы усмирить народное недовольство. Его используют в качестве наглядного примера того, как велико было моральное разложение власти предержащей в предыдущем царствовании. И он не ошибся. Напрасно члены его семьи, дождавшись, когда монарх и его фаворит выйдут из дворца, взывали к милосердию, со слезами на глазах бросившись к ним в ноги.

Двадцать первого октября тысяча шестьсот двадцать первого года в одиннадцать часов утра Родриго Кальдерон был казнен на Главной площади Мадрида. Он проснулся рано и сам выбрал себе одежду, в которой ему предстояло умереть: длинную рясу из тонкой шерстяной ткани, предварительно отрезав воротник, чтобы облегчить задачу палачу. Помолился и выслушал мессу, потому что в последние дни жизни его характер полностью изменился, и он преисполнился благочестия, ища в собственной душе силы для того, чтобы стойко перенести происходящее.

— Сеньор, — обратился к нему исповедник, — говорят, нас уже призывает Бог и что пора отправиться к нему.

— Отец мой, если Бог нас призывает, отправимся поскорее, — ответил Кальдерон.

Он попил воды, сделал глоток бульона, минуту поговорил с алькальдом двора доном Педро де Мансилья — тот в прежние времена был его другом, — которого попросил позаботиться о жене и детях. Его везли на эшафот в простой телеге, которая с грохотом катилась по широкой улице Святого Бернардо, по площади Святого Доминика, по улице Святой Катерины, по улице Фонтанов, по площади Кузнецов, по Главной и по улице Бурдючников. Люди при этом кричали:

— Да простит тебя Господь!

— Аминь, — отвечал Кальдерон.

Говорят, по восшествии на эшафот он опустился на колени и спросил палача, уверен ли тот, что все сделает как надо, потому что ему хотелось бы умереть достойно. Затем поцеловал его в знак примирения и прощения, попросил, чтобы тот снял повязку, которая была у него на шее, и завязал ему глаза.

— Отцы мои, ради Бога, не покидайте меня, — обратился несчастный к сопровождавшим его монахам.

— Мы здесь, сеньор. Скажите, ваша милость, Иисус.

— Иисус.

Новая власть не осознала важности идеи королевского милосердия, с которой Лерма постоянно выступал перед королем, и смерть Кальдерона отнюдь не послужила уроком его современникам, наоборот, она вызвала волну всеобщего протеста. Родриго Кальдерон выказал такое раскаяние и такую устремленность к Богу в последние мгновения своей жизни, что люди восприняли его казнь с возмущением.

Герцог де Лерма, напротив, умер не на плахе, как многие об этом мечтали, а тихо-мирно скончался в своем доме в Вальядолиде, облаченный в одежды кардинала, которые, что ни говори, спасли его от суда. На улицах и площадях всего королевства чернь распевала стишки следующего содержания:

Чтоб не кончить на веревке,

Главный вор Испании

Ныне мессы служит ловко

В кардинальском звании.

Кто знает, успел ли королевский фаворит, в течение стольких лет являвшийся главной опорой страны, раскаяться в неблаговидных поступках, совершенных при жизни. Однако, по крайней мере, в отношении королевы он мог быть совершенно спокоен, поскольку эта женщина с душой ребенка в конце своего завещания не обошла вниманием и их с Кальдероном. Она упомянула их обоих среди тех, кого она простила.

Когда королевская казна опустела и улучшения не предвиделось, нищета и отчаяние народа достигли высшей точки. И тогда герцог де Лерма решил перейти в духовное звание и попросил у папы римского кардинальскую мантию, надеясь таким образом сохранить авторитет и власть, ускользавшие у него из рук.

Павел V удовлетворил его просьбу в марте тысяча шестьсот восемнадцатого года. Тем не менее именно это ускорило его падение, поскольку король, который после смерти своей супруги начал сомневаться почти во всем, усмотрел в этом удобный предлог, чтобы отдалить от себя герцога. Второго октября того же года Филипп III пригласил де Лерма к себе в кабинет. Они пробыли там два долгих часа — вдвоем, наедине, как это не раз бывало раньше, но в этот день Лерма вышел из комнаты, ничего перед собой не видя. Два дня спустя, в пять часов пополудни, он сел в карету и отправился в изгнание в Вальядолид, не имея возможности попрощаться с монархом, который, спрятавшись за занавесками, смотрел из окна ему вслед, не чувствуя в душе ни малейшего сожаления. Герцог де Лерма покинул двор, как и все персоны non grata, по потайной лестнице дворца Святого Лаврентия в Эскориале — навсегда.

Надев кардинальскую мантию, он отслужил свою первую мессу в церкви монастыря Святого Павла в Вальядолиде, ее фасад был завершен уже при нем, — напротив королевского дворца, который он некогда продал своему королю и повелителю. Позади него, в алтаре, возвышалась скульптура Грегорио Фернандеса «Христос покоящийся», когда-то подаренная герцогом монастырю доминиканцев.

После смены власти Оливарес посоветовал новому монарху отобрать имущество у прежнего фаворита, чтобы таким способом заставить его защищать богатство, нажитое за время правления Филиппа III. Они хотели, чтобы Лерма ушел в оборону, чтобы он боролся за свою собственность, дал им отпор, и таким образом они вывели бы его на чистую воду перед народом. Говорили, что и богатства, и полученные герцогом милости — все было достигнуто нечестным путем.

Однако Лерма в таких делах собаку съел и прибег к покровительству иронии и сарказма. Он во всеуслышание поздравил нового короля с его решением и добавил, что оно свидетельствует о его благих намерениях и мудрости. Попытался отвести от себя обвинения в коррупции, получении взяток, торговле должностями, нарушении законности и других преступлениях, которые новые правители выдвинули против него, утверждая, что все его деяния были совершены во благо отечества.

Он согласился с тем, что в те годы, когда был фаворитом, он действительно был осыпан милостями со стороны короля, но что все они явились выражением благодарности за его более чем двадцатилетнюю верную службу Короне. Для нового монарха эти речи были пустым звуком, и мало-помалу он добился того, чтобы все полученные де Лерма от его отца земли вновь были присоединены к королевским владениям. У него оказалось не так уж и много времени для полемики с Лерма по экономическим вопросам, потому что некогда всесильный фаворит скончался в Вальядолиде семнадцатого мая тысяча шестьсот двадцать пятого года.

Алонсо Бесерра был назначен прокурором Верховного совета в тысяча шестьсот тринадцатом году и оставался на этом посту в течение четырех лет. Хуан де Валье Альварадо остался в Логроньо; он страдал от камней в мочевом пузыре, а многочисленные приступы привели к нарушению деятельности почек. Не помогло и длительное лечение на знаменитом французском курорте. В служебных делах все трое инквизиторов держались друг с другом крайне учтиво. Хотя впоследствии Саласар выяснил, что в действительности ни один из его коллег не был замешан в интригах Кальдерона, скорее, тот использовал их в качестве орудия для достижения своих целей. Он продолжал их сторониться до конца жизни.